Валерия Чернованова - МежМировая няня, или Алмазный король и я

— Да ладно! — Михаил хмыкнул.

— А то как же. За каждое деяние расплачиваешься частичкой души, а вот что ты в нее приглашаешь — свет или тьму, каждый для себя сам решает.

— Если не ошибаюсь, магия вуду от света далека.

Мария пристально на него посмотрела, но отвечать не стала.

— Прежде чем начнем, расскажу тебе кое-что. Переход в другой мир — испытание не из легких. С собой не возьмешь ни статус, ни нажитое. Только себя, и кем ты там станешь — зависит только от тебя. Можешь в трущобах оказаться, а можешь возвыситься, но как бы там ни было, все придется начинать сначала.

— Но Ира-то здесь осталась, — скептически заметил Михаил.

— Говорю же, твоя Ира — особый случай. И чтобы вам соединиться, тебе нужно будет ее тело забрать с собой.

— Да это я уже понял.

До настоящей встречи Мария только коротко обрисовала ему детали, и, если верить ее словам, ему нужно будет вернуться в Россию, надеть заговоренный сдвоенный браслет Ире на руку, и тогда они вместе окажутся там, где она сейчас. Ее душа, энергия или ее суть вернется обратно в тело, притянется к нему, где бы она ни была.

— Обратного пути не будет, — напомнила гаитянка. — Как только браслетами соединишься и произнесешь слова, оба окажетесь в том мире.

— Почему обратно нельзя попасть?

— Потому что второй переход тело человека не выдержит.

— А душа? Значит, Иру можно вернуть в ее тело?

— Если б знать, где искать, — фыркнула Мария. — Миров вокруг бессчетное множество, а по следу души только тело пойти может.

Бред. Господи, какой же бред.

— Ладно. — Михаил кивнул. — Приступайте.

— Кровь понадобится. — Мария достала два деревянных браслета, напоминающих закольцованные четки, скрепленные в знак бесконечности.

— Ну, разумеется.

— А вот скепсис твой ни к чему, мальчик, — нахмурилась женщина. — До конца не поверишь — застрянете между мирами. Ни там и ни здесь, ты этого хочешь?

— Я хочу вернуть Иру, — сказал Михаил. — Этого мне хватит, чтобы между мирами не застрять?

«Главное, после всего этого не застрять в психбольнице», — добавил мысленно.

— От тебя зависит. — Мария усмехнулась. — Руку давай.

Михаил протянул ей пузырек со спиртом.

— Автоклав у вас просить бессмысленно, поэтому просто воспользуйтесь этим.

Женщина пренебрежительно фыркнула, но пузырек взяла. Полила спиртом кинжал, тщательно так, а после — ладонь Михаила.

— Ну, мальчик, надеюсь, боли ты не боишься.

«Сама ты мальчик», — подумал он, но говорить о том, что после службы в горячих точках его сложно чем-то напугать, не стал. Правда, в следующую минуту все мысли его просто-напросто оставили, потому что боль, пронзившая ладонь, прокатилась от предплечья по всему телу, собралась в груди и взорвалась в голове, заставив содрогнуться и сжать зубы.

Словно во сне он смотрел на то, как кровь капает на дерево и тут же с шипением впитывается в вырезанные на нем знаки, исчезая без следа. Это выглядело так фантастически, что он не мог отвести глаз и поверить в то, что происходит.

Единственное объяснение — что кинжал был смазан каким-то галлюциногеном, но ведь Мария его продезинфицировала и…

— Слова я тебе записала, — прервала ход его мыслей колдунья, прошептала что-то еле слышно, и кровь перестала идти. Михаил недоуменно моргнул, глядя на затянувшуюся рану, и перевел взгляд на женщину. — Когда окажешься в другом мире, будь осторожней со знакомствами и чувствами.

— С чувствами?

— Да, первый или первая, кто вызовет сильные эмоции, станет для тебя в новом мире якорем.

— Что это значит?

— То и значит, — Мария насмешливо прищурилась, — что никогда не сможешь стать к нему или к ней равнодушным, вырвать из своей жизни. А уж во что ваши отношения перерастут — в любовь или ненависть, только время покажет.

— Погодите. Но я же первой увижу Иру.

— Так Ира родилась в одном мире с тобой. — Мария поднялась, забирая деньги. — Поэтому и говорю, будь осторожен. А то сцепишься с какой-нибудь местной девицей, и все, не до Иры станет. Всю жизнь между двумя будешь разрываться.

— Исключено. — Михаил улыбнулся. — Мне, кроме Иры, никто не нужен.

— Ну-ну. — Гаитянка сунула ему браслет. — Мое дело предупредить. Удачного перелета.

О чем она говорила — о возвращении в Россию или межмировом переходе, — Михаил задумался, когда оказался уже за воротами. Равно как и о том, что даже в голову не пришло вызвать такси заранее.

Вытащил телефон, который предварительно поставил на беззвучный режим, и замер.

Четыре пропущенных от Ольги Семеновны.

Ириной мамы.

Чувствуя, как браслет обжигает руку, а по телу, наоборот, растекается холод, тут же набрал ее номер. Прислушивался к гудкам, которые бились о сердце, заставляя все сильнее сжимать зубы, пока наконец не…

— Миша! Мишенька! — донесся из далекой России наполненный слезами и счастьем голос. — Наша Ирочка пришла в себя!

Ира Илларионова

Не знаю, это новолуние на меня так действовало или случившееся в доме Демаре, но на холм Расцвета я поднималась в состоянии среднестатистической паршивости. Около тысячи ступенек, которые предстояло преодолеть, уводили меня от грешной земли, и чем дальше я от нее оказывалась, тем сильнее меня штормило. Возможно, отчасти из-за того, что на холме Расцвета явно присутствовала какая-то магия: браслет на руке раскалился и упрямо тянул обратно. Запястье покалывало, словно мне кто-то сжал руку и намеревался силой утащить вниз, но я с упорством заядлого альпиниста продолжала свое восхождение.

Специально для решивших покорить высоту горожан на разных уровнях холма соорудили смотровые площадки с удобными скамейками, где можно было приятно провести время, любуясь красивейшей панорамой, но мне было не до беззаботного времяпровождения. Конечно, в другой ситуации я бы с радостью задержалась, чтобы передохнуть, но сейчас боялась: если остановлюсь, дальше уже никуда не пойду.

И что тогда?

Колье я сегодня вполне успешно заложила, несмотря на то, что оценщик очень долго и подозрительно косился то на него, то на меня. Но, видимо, не обнаружив никаких изъянов ни в украшении, ни во мне, отсчитал приличную сумму. Из этих денег я заплатила за номер в гостинице на два дня вперед, за которые намеревалась решить, что делать дальше. Потому что, судя по всему, поездка на яхте накрылась медным тазом. Не только для меня, но и для Селани.

Но это все после.

А сейчас…

Шестьсот сорок вторая ступенька, шестьсот сорок третья…

На восьмисотой у меня сбилось дыхание, и я все-таки остановилась. Что ни говори, а Мальмар — очень красивый город. Что днем, что сейчас, когда россыпи огней прокатываются вдоль побережья, как драгоценные камни. В темнеющей водной глади тоже отражаются огни, сверкают маячками окна вилл, белеют пятнами дорогие яхты. Еле слышно шумит под ласковым теплым ветром приглушенная ночью яркая зелень.