Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2

– А вам-то зачем искать Урмаго? – опешил дворецкий.

И мне пришлось в очередной раз толкать прочувствованную телегу насчет замысловатой последней воли покойного Хурумхи Кутыка. Тыындук слушал меня так внимательно, словно от моих слов зависела его судьба. Впрочем, так оно, наверное, и было – в каком-то смысле.

– Вот оно как, – сказал он, когда я умолк. – Ничего удивительного, Урмаго всегда был любимым сыном старика. А уж тот умел отличить спелую пумбу от червивого ореха.

Я хмыкнул, облагодетельствованный свежей пейзанской метафорой. Мой собеседник тем временем что-то усердно обдумывал, печально уставившись на свои ухоженные, как у столичного придворного, руки с удивительно длинными сильными пальцами.

– Скажи мне, только честно, – неожиданно попросил он. – Ты очень хороший колдун? Или, кроме как камни жечь, ничего больше не умеешь?

– Ну уж, по крайней мере, не только камни жечь, – невольно усмехнулся я. – А вот хороший я колдун или плохой – не знаю. Смотря что нужно сделать. Что я точно хорошо умею, так это убивать и уговаривать. Вернее, заставлять людей делать все, что я прикажу. Ну и еще кое-что по мелочам, – добавил я, рассудив про себя, что докладывать этому почтенному человеку об успехах на поприще путешествий между Мирами, пожалуй, не стоит. Ни к чему ему многие знания и сопутствующие им многие печали. Своих небось хватает.

Некоторое время дворецкий смотрел на меня испуганно и недоверчиво. Наконец понял, что я не собираюсь демонстрировать свою смертоносную силу прямо сейчас, и немного расслабился.

– Значит, ты уговаривать умеешь, – тихо, как бы про себя, повторил он. – Что ж, ладно. Конечно, госпожа Ули будет очень недовольна, если я проболтаюсь, но я обещал покойному Хурумхе заботиться обо всех его детях.

Я сразу понял, к чему идет дело, и теперь старался не дышать – чтобы не спугнуть своего собеседника.

– Урмаго не пропал, – почти беззвучным шепотом сказал дворецкий. – Он здесь.

– В доме? – изумленно выдохнул я. – Что, его Маркуло в подвале прячет? Или?..

– Да нет, господин Маркуло ничего не знает. Думает, брат просто загулял – так ведь уже бывало. Он, конечно, молит теперь всех духов леса, чтобы Урмаго не нашел дорогу домой. Очень уж не хочет с ним делиться! Но господин Маркуло не стал бы причинять зло своему брату. Может быть, ты и твой друг сочли моих господ плохими людьми, поскольку с вами они очень уж недружелюбны. Но все члены семьи любят друг друга, хоть и нелегко им ужиться под одной крышей. И господин Маркуло не исключение. Он любит своих родичей, хотя по нему не скажешь, наверное.

– Ну, может, и правда любит, – согласился я, вспомнив, каким несчастным выглядел Маркуло, растерянно застывший над мертвым телом пропойцы Пуреха. А ведь я на его месте, пожалуй, в пляс бы пустился.

– Так где же Урмаго? – нетерпеливо спросил я. – Ты сказал…

– Да, господин Урмаго по-прежнему здесь. В этом доме, – подтвердил дворецкий. – В этой самой башне, будь она неладна!

– Да где же он? – я уже ничего не понимал.

– В стене, – угрюмо сообщил Тыындук. – Он – в стене, так уж вышло. Поэтому я и рискнул навлечь на себя гнев госпожи Ули, рассказал тебе все начистоту. Если уж ты умеешь уговаривать, может, ты как-нибудь уговоришь его выйти? А то госпожа Ули велела мне разобрать все стены в надежде, что ее брат найдется. Но она сама не слишком верит, что от этого будет толк. Он ведь стал бестелесным, как лесной дух, и теперь может просто спрятаться в одном из камней, это и мне понятно.

– А как он туда попал? – ошеломленно спросил я. – Его заколдовали? Но кто?

– Может, и заколдовали. А может, сам невесть чего наворожил, дело темное. Могу тебе сказать одно, Урмаго и Ули все время ворожили. У госпожи Ули куда лучше выходило – она-то постарше, поопытнее. Да и пошла в бабку, а старая Фуа в ее годы была грозной ведьмой. Но Урмаго очень старался не отстать. Упрямый в точности как отец. А ворожить они ходили в эту башню. И вместе здесь запирались, и поодиночке. И вот однажды оба не пришли завтракать. Я, ясное дело, отправился их разыскивать. И нашел только Ули. Она сидела тут и плакала. Так плакала, что сердце обмирало. А когда я стал ее расспрашивать, сказала только одно: «Урмаго теперь живет в стене, и я не знаю, как его оттуда выманить». А потом спохватилась и взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Она ведь надеялась, что сама сумеет его выручить. Ходила сюда каждую ночь, ворожила так, что камни кричали, как голодные младенцы, а дом сотрясался до основания – хорошо хоть не рухнул! С тех пор остальные домочадцы боятся этой башни больше, чем прогулки по вурдалачьему кладбищу в полнолуние. Я-то знал, в чем дело, но госпожа Ули запретила мне их успокаивать. Она почему-то не хотела, чтобы кто-то из домашних узнал правду про Урмаго. Но как она ни колдовала, ничего не вышло. И вот сегодня пришла она ко мне и говорит: «Я все перепробовала, ничего не получается, давай стену разбирать!» Вот сижу, разбираю… Ну что, как думаешь, ты сможешь уговорить его выйти?

– Надо попробовать, – вздохнул я. – Вообще-то, я имел в виду немножко другое. Мне, знаешь ли, надо видеть перед собой человека, которого я собираюсь уговорить, а вашего Урмаго хрен увидишь. Ну да ладно! В любом случае, хорошо, что ты мне все рассказал. Сейчас подумаю, что тут можно сделать.

– А можно? – с надеждой спросил дворецкий.

– Если он еще жив, то наверняка, – твердо сказал я. – Кстати, а он жив? Что Ули по этому поводу думает?

– Она думает, что жив. Сердцем, дескать, чует, – вздохнул дворецкий. – Ее бы устами, как говорится.

– Что ж, будем надеяться, что сердце ее не обманывает, – бодро заключил я. – Пока человек не встретил свою смерть, безвыходных ситуаций не бывает, поверь моему опыту. Впрочем, я однажды даже с того света человека приволок; другое дело, что его это не слишком обрадовало… Если не получится у меня, позовем на помощь моего друга. А не сможет он, мы сюда подмогу из Тайного Сыска вытащим.

– И что, ваши коллеги поедут в такую даль, чтобы помочь чужому человеку? – изумился Тыындук. – Урмаго ведь даже не житель Соединенного Королевства, на кой он вам сдался?

– Пустяки все это, – отмахнулся я. – Да будь он хоть из Куманского Халифата, этот счастливчик. Грех это – оставлять человека в стене. Другое дело, если ему самому нравится там сидеть. Но я здорово сомневаюсь, что это действительно такое уж великое удовольствие. Ничего, если выяснится, что в этой стене он был счастлив как никогда прежде, залезет обратно, дурное дело нехитрое… Ох, зря, конечно, Ули нам сразу не сказала, в чем дело!

– Ей в голову не приходило, что от вас можно ждать помощи, – пожал плечами дворецкий. – Наверное, она не знала, что вы такие хорошие колдуны. У нас тут все думают, что угуландцы только у себя дома на что-то способны, а как уедут подальше, даже детей пугать не годятся. А еще она думала, что вы нарочно навредите Урмаго. Сам понимаешь, когда стало известно, что к нам едет наследник, в этом доме о твоем друге говорили как о злейшем враге.