Тимофей Царенко - Утилизация (СИ)

Для миссии была выбран одноразовый шагоход модели «Берсеркер», из-за особенностей конструкции капсулы пилота получивший едкое прозвище «стальной гандон». Одноразовость шагохода заключалась в том, что многие системы физически не имели возможности перезарядки в условиях полевой мастерской. Например, система охлаждения. И система жизнеобеспечения пилота. И Боекомплект. А еще в реакторе находился плутоний вместо урана. И при серьезной необходимости десантом вполне себе можно было бомбить планеты. К слову, в тех редких случаях, когда банзай –стремянка каким-то чудом доживала до конца боя из нее можно было сделать неплохую стационарную лазерную турель. Ну как неплохую… Если быть откровенным до конца, она скорее напоминала стационарную мину.

В качестве усиления к каждому шагоходу шел набор из шести гравитационных танков, двух десятков дронов и десятка паукообразных роботов. Обычно такие системы были автоматическими, но сегодня в каждом из них сидел кто-то живой. Не во все единицы техники операторы влезали целиком. В пауках болтались верхние половинки операторов, в дронов поместили головы в банках с питательным раствором.

Даниэлю никогда не доводилось использовать свое отделение в качестве боекомплекта, но на эмуляторах отделение показывало запредельную эффективность.

Теперь понятно, почему к космопехам отношение было как буйно помешанным? Хотя примерно на 80 процентов они и состояли из таковых. Нет, конечно, помимо профессиональных камиказе в отряде были и вполне себе натуральные вояки, звенья боевых шагоходов, тактические комплексы… На орбите болтались вообще все, кого удалось нанять. Сброд и элита, сумасшедшие и люди без чувства юмора, оцифрованные после жутких ДТП, то что осталось после людей с органическим поражением мозга, шизофреники.

В общем, теплая и милая компания, Филин наверняка был бы тут за своего.

А Даниэль включил на полную громкость звуковую систему кабины. Из почти сотни небольших колонок заиграло техно.

Зрачки пилота были расширенны, челюсть совершала жевательные движения.

Час назад командный канал замолчал. После чего корабли резко решили уменьшить внутреннее давление и теперь перед визорами десантного бота вращались раздутые в невесомости тела, в окружении снежинок замёрзшего воздуха.

В открытых шлюзах гуляли жуткие тени.

Внезапно на панели начался обратный отсчет. Все это в полной тишине.

Мир, проживающий свои последние мгновения дрогнул. И начал падать космопеху на голову. Огромный булыжник планеты стал увеличиваться в размерах. Болезненная дрожь прошла через тело мужчины, вызвав возбуждение сродни сексуальному. Импульс маршевых двигателей сдвинул корабли десанта, и те тоже начали свой стремительный нырок в гравитационный колодец.

То, что падение начали не только десантные корабли, но и вообще все корабли флота придавало ситуации какой-то особый смак. Было ясно что все пошло не так. Десант все больше начал походить на «грязную» бомбардировку. Когда на планету сыпят всякий мусор.

Что за сила обрекла мир на гибель? Почему в брифе задания стоит задача убить всего одного разумного? Почему для этого потребовалось несколько сотен тысяч десантников и сотни кораблей, то есть сила, достаточная для завоевания целой звездной системы, хорошо защищенной? В конце концов, почему нельзя было просто подождать пока булыжник превратит планету в пылающий шар?

Кто, а главное, как взломал сеть флота и убил весь командный состав? Почему при таких возможностях до сих пор никто не пожарил десант в капсулах? Или не поменял направление импульса на то, которое уведет десант в траекторию – отскок от атмосферы?

Даниэль не знал ответа на эти вопросы, но ему было весело.

Вообще, какая психика моет выдержать все аспекты десантирования на планеты? Сначала ты висишь в звездной пустоте, рассматривая шарик планеты, которую тебе предстоит залить огнем. И мучительно страдаешь от того что вот прямо сейчас тебя может превратить в шарик горячей плазмы или кусок искорёженного металла. Это там, внизу, десант – смерть всему живому. А сейчас он просто очень хорошая мишень. В десантных колошах нет маневровых двигателей и компенсаторов, позволяющих активно ломать курс, тем самым снижая шанс быть пораженным огнём ПКО.

Скорость увеличивалась. И вскоре вокруг бота возник плазменный кокон. Пилот шагохода выдохнул сквозь сжатые зубы. Живем. Плазменная оболочка образующаяся при прохождении верхних слоев атмосферы была эффективной защитой от практический любых средств ПВО, а траектория торможения была поражаемой весьма условно. Так что смерть "прямо вот сейчас" немного откладывалась.

Вертикальная составляющая скорости мелено переходила в горизонтальную. Перегрузка была такой, что если бы не одноразовое устройство искажения гравитации (в разы меньше импульсного компенсатора и рассчитанное не на импульс), пилот бы превратился в лужу малинового желе.

Перед глазами пилота высветилась карта. Огромный город и свихнувшийся лазерный измеритель дальности, показания которого совершенно не совпадали с показаниями навигационного компьютера. Область размером с футбольное поле, на которое должен был упасть десантный бот, на приборах была почти в тысячу раз больше. Откуда то возникли огромны черные стены, словно сделанные из тонкой бумаги. То что материал так же игнорирует законы физики показал тот факт, что один из многочисленных ботов врезался в эту стену и испарился. «бумажная» стена даже не дрогнула.

Бит в ушах достиг максимума и с оглушительным взрывом бот резко погасил скорость, выбрасывая своих пассажиров на плазменном выхлопе на живую копошащуюся массу…

Даниэль промазал мимо основной точки высадки. Когда пламя чуть осело на оплавленную землю ступила трехпалая стальная ступня шагохода. Для своих трехсот тонн машина двигалась удивительно быстро и бесшумно. Заработали визоры камер наружного наблюдения и перед Штурм-матером предстали его противники. Огромная клыкастая рожа покрытая глазами разных форм заглянула прямо в объектив камеры. Не будучи до конца уверенным что перед ним противник а не причудливо визуализированная галлюцинация Даниэль мысленно вдавил кнопку огня. Противоракетные мины вылетели из труб на корпусе и взорвались заливая пространство вокруг тысячами свистящих роликов. Мозг ушел в разгон и стремительный, едва различимый взглядом процесс растянулся на минуты. Вот шар мины вылетает в пламени химической взрывчатки, и вот мина как необычный цветок распускается, вот шарики и стрелки поражающих элементов. Вот они медленно расходятся в стороны и встречаются с перекошенной рожей ожившего кошмара. Но вместо того, чтобы разорвать того кровавым облаком шрапнель лишь срывает с того кожу и вырывает многочисленные глаза, обнажая кость нежно-розового цвета.