Тимофей Царенко - Утилизация (СИ)

И я задумался.

- Я понимаю вашу мысль, может быть бытие цифровым богом это не самая плохая судьба. Реально ведь, как другой мир. Тут целая вселенная спроектирована на атомарном уровне. Ошибки исправимы, небо бездонно. Но это не мой мир, не моя жизнь, не мое небо. С точки зрения той философии что я исповедую, этот мир такой же, как и тот… Но я задолжал себе прошлому, я…

Какую же херню я несу. Мои слова себе показались мне самом сейчас довольно натянутыми.

- Я просто хочу! Какой-то давно мертвый мудак отнял у меня мою жизнь, вот я ее себе верну, положу в кармашек что от нее осталось и поду дальше. Теперь ваш черед. Зачем вы тут?

- Я с огромным удовольствием зажму твои яйца в кулак и проверну их до характерного щелчка. - Мило улыбнулась владычица боли.

- Да, я пожалуй присоединюсь. Меня все ваши похождения изрядно взбесили. – Мистер Розовый плотоядно улыбнулся. Благодаря вашим действиям я лишился изрядного числа подданных.

- Ээээ… а собственно, что я такого сделал? С вами мы уж точно не пересекались! – Я действительно был растерян, армия жизни во время битвы до меня кажется так и не дошла, и не с кем из эмиссаров этого плана я не пересекался.

- А чей вассал извел под корень целый эльфийский лес? И не просто извел, а скормил своему питомцу?

Я лихорадочно пытался понять, о чем собственно идет речь.

- И это не фигурально, несколько миллионов разумных которые в меня верили, которые были под моей защитой, от них не осталось даже памяти, я не могу их возродить! То что сейчас растет на месте древних мелронов, там где пели песнь жизни мои создания сейчас что то напоминающее рой зергов и стоит вечно голодная мертвая акация!

Тут до меня дошло.

- Так это, того, ну, я-то тут причем?

- Твоя дар отравил жизнь! Твой слуга вынес приговор, твой яд его исполнил! Твой народ просыпал землю солью и стер саму память о том, что мне было важно и дорого!

Ультарак стал меняться, сквозь кожу проступила золотая чешуя, глаза налились холодной ртутью.

- Ладно, ладно, до щелчка так до щелчка, мистер Розовый не надо нервничать, у нас тут карточная партия намечается…

Мой собеседник утих, снова стал похож на человека, фыркнул и отхлебнул пива.

- Мисс Оранжевая мне кажется мы с вами расстались в дружеских обстоятельствах?

- Коса! – Холодно улыбнулась собеседница.

- Оу… Мистер Синий

- Ты осквернил моих последователей. Всех, разом.

- Эээ…

- Твоя шлюха их трахнула. Они отвернулись все, разом. Почти полтора миллиарда. Рахумных и неразумных Сейчас я самый слабый бог.

- Но было по добровольному согласию!

- Спорно…

- Мистер Черный

- Ты снес мой центральный храм.

- Да еп вашу, это то когда?

Над столом возник глобу – карта мира. Огненной параболой высветился метеор летящий куда то на полюс.

- Эм… нехорошо вышло.

В ответ мужчина в камзоле холодно улыбнулся.

- Ладно, хне с вами, мистер Красный, жгите. Чем я вас успел обидеть? Храм осквернил? В кашу насрал? Паству обесчестил?

- Да какие могут быть между нами счеты? Я не в претензии. От этих противостояний я только выиграл. У нас вами вообще то превознесение.

- Да?

- Да. А чего вы тау удивляетесь?

- Ну, вроде как общая тенденция, а тут такое.

- А, не стоит огорчаться, я убью вас с не меньшим удовольствием чем все остальные. Я просто люблю убивать, понимаете?

- И даже друзей?

- Особенно друзей. – Мистер Красный жизнерадостно улыбнулся улыбкой лакового дядюшки который заказал всех твоих родственников чтобы снабдить тебя деньгами.

- Хм, спасибо, успокоили. А то уже переживать начал. Я и в хороших отношениях хоть с кем-то. Никто не любит Олежку. Сдавайте карты, мистер Паладайн, пришло время узнать из какого теста каждый из нас сделан.

Председатель клуба зашуршал картами, раскидывая прямоугольники картона с простой. Финальная битва всего хорошего против всего плохого в моем лице началась.

Я задумчиво смотрел на голографические изображения на розданных карточках. Они выглядели словно маленькие окошки, за которыми висело абстрактные нечто с подписью.

Безумие

Танец

Слово

Лабиринт

Перерождение

Одиночество

Песня

Небо

- Вы отдаете предпочтение кому то из нас?

Я посмотрел на своих собеседников и ухмыльнулся.

- Решайте сами!

- Тогда, на правах хозяина, мой ход!

И на столе передо мной оказаться карта «охота». Я вгляделся в изображение на карточке. Бегущий человек которого настигает погоня. Чем можно ответить на это? Безумием? Словом? Небом? Вдруг все стало кристально ясно.

Лабиринт.

Брошенная карта не закончила движение, словно ее закрутило крохотным смерчем. Две карты кружись друг на против друга все быстрее, пока скорость вращения не стала такой что они вовсе исчезли. Над столом возникал сфера. Она стала расти, занимая все поле внимания. Я словно падал туда, внимание затягивало в нее словно магнитом…

В следующий миг я покачнулся и схватился ладонью за поручен эскалатора. Глубоко вдохнул воздух, ощутив тот непередаваемый запах который имеет московская подземка. Метро, каким я его запомнил! Камни, сочащаяся влага, металл, креозот шпал, сырость подземелья. Лабиринт. Мой лабиринт!

Мимо меня пробежал полноватый человек в шляпе котелке. Я с удивлением разглядел в нем свои черты. Тот же мягкий подбородок, та же форма носа, тот же разрез глаз.

Он был словно я, но на лет семь старше. Шляпа котелок была сбита на затылок, рубаха перекосилась и задралась, открывая вид на живот.

На лице человека было выражение страха, растерянности и дезориентации, словно он не очень понимает где находится.

Следом за ним шли трое, достаточно неторопливо, чтобы не останавливался взгляд, но достаточно быстро чтобы лихорадочный бег по эскалатору не мог помочь оторваться. Спортивного вида молодые люди в длинных толстовках и капюшонах. Словно спортсмены одной команды.

Мысленный запрос выдал схему метро. Охота? Ну да. Трагедия? В перспективе. Поиграем в салки, сегодня я Мастер лабиринта. Я устанавливаю правила! И наказываю за их неисполнение.

Я улыбнулся очень похожей на меня жертве, но тот меня не заметил.

Торопливый бег превращается в спринт. Человек в шляпе запрыгивает в вагон и двери захлопываются перед догоняющими. Человек в шляпе тяжело дышит.

Поезд трогается. Жертва лихорадочно тянет воздух сквозь зубы, в его взгляде проскальзывает облегчение. Ровно до тех пор, пока он не видит соседний вагон через секло окон. Трое. Стоят и смотрят. Уже в вагоне.

Первое правило лабиринта – лишь то незыблемо, о чем мыслишь.Потому следующая станция за Бауманской у меня оказывается Спортивная. Поезд замедляет свой бег, по вагону прокатывается смятение, после объявления остановки. Ни один из участников погони не удосужился подумать куда, и кто едет.