Ирина Матлак - Круг двенадцати душ

Колебалась кухарка недолго, и через несколько мгновений в моих руках оказался маленький полупустой пузырек, какой она сняла с одной из полок. Откупорив крышку, я принюхалась и ощутила знакомый травяной аромат. Графиня Кендол часто страдала от мигрени, не уставала об этом напоминать и нередко просила всех находящихся поблизости приносить ей капли. Содержимое флакончика пахло и выглядело так же, но, не будучи склонна верить одним лишь только глазам, я использовала зрение внутреннее. Однако и оно не выявило никакого магического вмешательства — пузырек действительно содержал самое обычное лекарство от головной боли.

— О чем вы с Делорой говорили тем вечером? — продолжила расспрашивать я и, вспомнив, что кухарка не может говорить, протянула ей захваченную из комнаты бумагу. — Напиши.

Джина подняла на меня нерешительный взгляд и виновато пожала плечами — грамоте она обучена не была. На вопрос о том, как же в таком случае она общается, кухарка сделала несколько движений руками, показывая, что использует язык жестов. Мне он был незнаком.

— Я могу перевести, — неожиданно вмешалась Бекки. — Моя бабка была глухонемой, я их понимаю.

Как оказалось, моя горничная была полна сюрпризов, и уже через минуту она демонстрировала свои знания на практике.

Кухарка сказала, что в тот вечер обсуждала с Делорой жизнь в поместье. Девушка спрашивала, как давно та здесь работает и знала ли умершую графиню. Джина ответила, что знала, но рассказать об этом не может. Они спокойно пили чай, когда Делора внезапно пожаловалась на неважное самочувствие и спросила, нет ли у кухарки капель от головной боли. Получив их, она ушла, пообещав заглянуть утром, но на следующий день так и не появилась.

— Спроси, почему она не может рассказать о графине, — попросила я Бекки.

Та перевела, а кухарка в ответ провела пальцами по губам, как бы закрывая их на замок, после чего обхватила руками шею.

— Боишься рассказать, потому что тебе угрожают? — без помощи горничной догадалась я. — Граф, миссис Эртон, Дженкинс? Кто?

Джина снова виновато пожала плечами, давая понять, что ответа от нее ждать не стоит. Она словно закрылась в непробиваемой раковине, опустила глаза и скукожилась, при своем невысоком росте сделавшись как будто еще меньше. Я бы могла надавить, тоже прибегнуть к угрозам, но не стала. Чем бы ни пригрозила, вряд ли бы это возымело действие, так как ее страх перед хозяином или кем-то, велевшим молчать, был сильнее. Свою роль сыграла и немота, которая невольно вызывала сочувствие.

— Джина, — попыталась я зайти с другой стороны и несколько смягчила тон, — Делора тебя любила. Говорила, что успела к тебе привязаться, а ты не хочешь ей помочь. Тебе известно, что сейчас она не выходит из комнаты, потому что прикована к постели? Вижу, что известно. Она не разговаривает, ни на что не реагирует и смотрит в одну точку. Если ты знаешь, что можно сделать, прошу, скажи.

Кухарка опустила голову, скомкала пальцами фартук и мелко затряслась. Вначале я подумала, что с ней случился припадок, но вскоре поняла, что женщина беззвучно плачет. Прошло не менее минуты, прежде чем она успокоилась и, промычав нечто невнятное, принялась активно жестикулировать.

Я переводила взгляд с нее на Бекки, замечая, как последняя все больше и больше округляет глаза. После того как руки Джины тяжело опустились, горничная некоторое время находилась в ступоре, и мне пришлось несколько раз ее позвать, чтобы расшевелить.

— Она сказала, что в лесу живет ведьма, — дрогнувшим голосом перевела Бекки, продолжавшая пребывать в шоковом состоянии. — Какая-то старуха, способная помочь, используя магию. Еще сказала, что найти ее можно, идя прямо по ведущей через поля дороге. На первой развилке свернуть влево, и там лесная тропка приведет к старой хижине. Миледи, — без перехода произнесла окончательно побледневшая горничная, — вы ведь туда не пойдете?

В тот же миг Джина привлекла к себе внимание нечленораздельным мычанием и вновь принялась жестикулировать.

— Говорит, что все документы, в том числе и договора, касающиеся девушек, хранятся в кабинете графа, — продолжила переводить Бекки. — Ключи есть у дворецкого и миссис Эртон.

На меня обратились два выразительных взгляда, и горничная добавила:

— Большего она сказать не может.

Из кухни я выходила, мысленно рисуя план того, как можно попасть в упомянутый кухаркой кабинет. Не сомневалась, что помимо договоров там может оказаться масса интересного, но узнать это я не могла из-за отсутствия ключа. Получить его я никак не могла, поскольку знала, что экономки обычно держат связку ключей при себе, не говоря уж о дворецком, который в этом доме являлся вторым человеком после графа. Тем не менее, если я хотела продвинуться в поисках ответов, оказаться в кабинете было необходимо.

Придя в малую гостиную, где после обеда обычно собирались девушки, я обнаружила, что все они буквально прилипли к окну и что-то шумно обсуждают. Приблизившись, выглянула на улицу и увидела стоящего под зонтом Дженкинса в компании некоего мужчины. Лица я не разглядела, поскольку он развернулся спиной к окнам, но его фигура показалась знакомой.

— Это новый садовник, — возбужденно проговорила Кэсси, не сводя с него глаз.

— Что, о Викторе уже забыла? — усмехнулась Габи. — Решила отказаться от спора?

Находящаяся рядом Виола отошла от окна и демонстративно фыркнула:

— А ее на всех хватит. Сразу видно — простолюдинка, готовая вешаться на каждого неотесанного мужика.

В ответ на свое замечание Виола удостоилась множества возмущенных взглядов, но никак на них не отреагировала. Было видно, что и Виктор, и новый садовник вызывают у нее интерес, но высокородная леди ни за что бы в этом не призналась. Вдобавок она, как и все прочие, понимала, что по отношению к конюху никак нельзя применить определение «неотесанный».

Упоминание о Викторе навеяло воспоминание об увиденной сегодня сцене, и мне снова стало не по себе. Решимость попасть в кабинет укрепилась, и в ближайшие дни я намеревалась отыскать способ, с помощью которого это можно осуществить.

Перед сном, лежа в постели, я непрестанно об этом думала, так же как и о том, что поведала Джина. Было ясно как день, что упомянутая ею ведьма и есть та самая старуха, которая не так давно приходила к воротам поместья. Теперь я знала, как ее отыскать, но легче от этого не стало. Душу буквально раздирало на части от сознания собственного бессилия. Я не представляла, каким образом можно выйти за ограждение, оставшись незамеченной не только здешними обитателями, но еще и цвергами.

Вконец измучившись, я пришла к выводу, что необходимо сосредоточиться на чем-то одном. За все сразу не ухватиться, поэтому начать следовало с кабинета — это представлялось более легким, нежели самовольная прогулка по лесу.