Ирина Матлак - Круг двенадцати душ

Закрыв глаза, я постаралась отрешиться от навязчивых мыслей и заснуть, но сделать это оказалось непросто. Дождь, звуки которого обычно успокаивали, как колыбельная, сейчас мешал, равно как и тикающие настенные часы. В комнате повисло тяжелое напряжение, сдавливающее голову стальными обручами. В моей жизни бывали моменты, когда я ощущала приближение чего-то неотвратимого, и сегодняшний день был насыщен ими сполна. Сейчас, лежа на кровати, не могла заснуть из-за терзающего душу ощущения чьего-то приближения. Я не слышала его, не видела, но улавливала на том уровне, о котором и в наше время боялись говорить открыто.

На поместье опустилась чернильная ночь, превратившая его в царство теней. Тьма поселилась в каждом уголке, ее шепот звучал в каждом мимолетном шорохе, она как окутанная дымкой королева поднималась по старым, заросшим паутиной лестницам, приподнимала черную мантию и, взмахнув такими же черными крыльями, взмывала под потолок.

Страх пробудился внезапно, заставив меня приподняться на кровати и перевести взгляд на то место, где стояло напольное зеркало. Лучший способ бороться со своими страхами — смотреть им в глаза, и сейчас, следуя этому принципу, я знала, что увижу.

Мне снова явился призрак. Но страх вызывал вовсе не он — нечто иное, темное клубилось в самых недрах дома, но до этого крыла пока не добралось.

— Ева… — прошептала я, неотрывно смотря на зависшего в воздухе духа.

Как и в прошлую нашу встречу, она указала прозрачной рукой на дверь и прошла сквозь нее, породив во мне нестерпимое желание идти следом. Однако нечто — то, что вызывало страх, вынудило задержаться, вцепиться пальцами в белоснежное одеяло и подумать, что этой ночью лучше никуда не ходить.

Но осознание того, что призрак покажет мне что-то важное, оказалось сильнее. Заставив себя подняться, я сжала дрожащие пальцы в кулаки и бесшумными шагами вышла из комнаты. Ева ждала меня в коридоре и, как только я с ней поравнялась, медленно полетела вперед.

Мы миновали темные лабиринты коридоров, негостеприимные галереи и, преодолевая лестничные пролеты, поднимались наверх. Наше ночное путешествие казалось сном, и я изо всех сил старалась убедить себя, что это он и есть. Слишком нереальным виделось происходящее, слишком страшным для того, чтобы принять его за реальность. Должно быть, в эти мгновения я сама походила на призрак — бледная, с распущенными черными волосами и в одной ночной сорочке. С собой у меня не было даже свечи, и единственным источником света являлась луна, проникающая сквозь прорехи между занавесками и голубоватой паутиной опутывающая наш путь.

Ева привела меня к узкой старой лестнице, ведущей на чердак. Судя по слою пыли, ею давно никто не пользовался. Наверху повисла абсолютная темнота, и даже мое внутреннее зрение не позволяло смотреть сквозь нее. Лишь поставив ногу на первую ступень, я поняла по раздавшемуся среди ночной тишины скрипу, что лестница деревянная.

Я замерла, испугавшись, что кто-то может услышать и сюда прийти, но в особняке по-прежнему не было ни звука. Переведя дух, стала медленно подниматься по лестнице, и чем выше оказывалась, тем отчетливее различала проступающую во мраке дверь. Ева зависла перед ней и, когда я оказалась на предпоследней ступени, на миг обернулась. В ее сапфировых глазах отразилось слишком много чувств для того, чтобы я смогла их разобрать.

После беглого осмотра двери обнаружилось, что на ней висит тяжелый амбарный замок.

— И что теперь? — спросила я то ли у призрака, то ли у самой себя. — Возвращаться обратно?

Не успела опомниться, как Ева коснулась двери, после чего раздался характерный щелчок и замок открылся. Наградив меня прощальным, пробирающим до дрожи взглядом, она грустно улыбнулась и в следующую секунду плавно растворилась в воздухе.

Не мешкая и лишний раз не раздумывая, я вошла внутрь. Первое, что бросилось в глаза, едва я оказалась на чердаке, — это узкая полоса лунного света, проникающая сквозь маленькое круглое оконце. Под ней, точно серебристая пыльца, вились бесчисленные крупинки пыли и трепыхались ночные мотыльки.

Я неспешно прошла вглубь помещения, отмечая стоящую здесь старую мебель и хаотично разбросанный хлам. Оказавшись под самым окошком, остановилась, не понимая, для чего Ева меня сюда привела.

Развернувшись, я решила внимательнее все осмотреть, как вдруг мой взгляд упал на стоящую в углу раму под белым покрывалом. Ткань съехала набок, открыв небольшой фрагмент картины, написанной масляными красками. Уже догадываясь, что увижу портрет, я стремительно к нему приблизилась и одним резким движением отдернула покрывало.

Лунный луч упал на женское лицо, которое в первое мгновение показалось до того живым, что я инстинктивно отшатнулась. С портрета на меня смотрела молодая светловолосая женщина с открытым взглядом и легкой полуулыбкой. В руках она держала букет алых роз, на шее ее поблескивала нить жемчуга, а в глазах светились искорки радости.

Прекрасная работа художника была изуродована несколькими длинными порезами, явно оставленными ножом. Холст повредили, оставив отметины и на красивом лице, и на кистях рук, и на искусно написанных цветах.

На то, чтобы вспомнить, где я видела женщину с портрета, мне потребовалось некоторое время. Всматриваясь в картину словно завороженная, я сравнивала написанное лицо с тем, что видела в музыкальном зале. Вне всяких сомнений, женщина с портрета сейчас обитала там в виде странного призрака.

В правом нижнем углу картины виднелась надпись, из которой я узнала, что на портрете изображена графиня Баррингтон. Имя отсутствовало, но его и не требовалось, чтобы понять главное: кем бы ни была Ева, графиней она не являлась.

Коснувшись отметины от ножа, я задумалась над тем, кто мог совершить такое варварство, а еще важнее — почему? Задерживаться здесь не хотелось, поэтому раздумья пришлось отложить до утра.

Перед тем как уйти, я внимательно осмотрела чердак, стараясь не упустить ни одной мелочи, но ничего полезного больше не обнаружила. Надежды на то, что здесь окажутся другие подсказки, не оправдались.

Закрыв за собой дверь и защелкнув замок, я спустилась вниз. До второго этажа добралась благополучно, а вот дальше возникли сложности. Идя за Евой, дорогу я не запоминала, и сейчас с ужасом поняла, что не знаю, как найти свою комнату. Луна, будто назло, спряталась за тучами, и стало совсем темно.

Стараясь не паниковать, я призвала на помощь всю свою выдержку и сосредоточилась. Мысленно воспроизведя расположение комнат в доме, примерно сориентировалась и двинулась в выбранном направлении.

Страх полз за мной по пятам извивающейся змеей, и чем сильнее я боялась, тем больше она становилась, ускорялась, поднималась на хвост и, раздувая капюшон, шипела, обнажая ядовитые клыки. Именно змею рисовало мне воображение, когда я слышала приглушенные шорохи, которые с каждым мгновением становились все ближе. Не сразу стало ясно, что реальность, а что — плод моего страха. Одно тесно переплеталось с другим, и я слишком поздно осознала, что меня действительно настигает нечто страшное.