Ирина Матлак - Круг двенадцати душ

— Раз, два, три, ты ложишься спать, — продолжала негромко напевать дочь графа. — Три, четыре, пять — вот одна опять. Шесть, семь — остался только месяц…

— Нас всех убьют — восемь, девять, десять, — закончила я запомнившейся строкой и остановилась. — Где ты услышала эту песню?

Банни обернулась и, глядя на меня потемневшими, с расширившимися зрачками глазами, пожала плечами:

— Приснилась.

— И часто тебе снятся такие сны?

— Часто, — спокойно кивнула девочка и, подумав, добавила: — Ты мне тоже снишься. Давно.

Я хотела расспросить подробнее, но внезапно в конце коридора появилась Оливия. Заметив нас, она спешно приблизилась, извинилась за доставленное дочкой беспокойство и, взяв ее за руку, тут же увела.

После их ухода мною завладела ожидаемая усталость, и, прислонившись спиной к холодной стене, я прикрыла глаза. Перед ними стояла абсолютная чернота — ни единого образа, ни проблеска света. На душе было тяжело, и меня искренне удивляло, как я до сих пор не преодолела черту, за которой начинается безумие. Вопреки логике и ожиданиям, я в самом деле словно срослась с постоянным страхом, и обилие ужасных, источающих дыхание смерти тайн перестало пугать. Казалось, мне предоставили возможность наблюдать за всем со стороны, отправив в очередной ночной кошмар.

Если верить словам Банни, до ритуала оставался всего месяц. Достаточно ли такого срока, чтобы предотвратить неизбежное? Может ли один человек противостоять тьме, что сгущается с каждым вздохом и с каждой секундой подступает все ближе?

Да, страх временно отступил, но притаившееся в глубинах сознания отчаяние никуда не делось. Отогнав его, точно непрошеного гостя, я глубоко вдохнула и, решительно расправив плечи, отправилась в свою временную комнату.

Лилиана сидела, с ногами забравшись на кровать, и рассеянно расчесывала жидкие, неровно обрезанные волосы. При моем появлении она вздрогнула всем телом, бросила на меня испуганный взгляд и суматошно отползла назад, вжавшись в резное изголовье.

— Что с тобой? — спросила я у нее, хотя не слишком рассчитывала на правдивый ответ.

Я уже сбилась со счета, сколько раз за последнее время была вынуждена убеждать окружающих довериться мне. Раньше я не умела этого делать, но сейчас приходилось учиться.

— Не подходите. — В надломленном голосе звучал ничем не прикрытый страх. — Мне нельзя ни с кем разговаривать…

— Почему? Кто тебе это сказал?

— Они. — Лилиана облизала пересохшие губы и, обхватив голову руками, принялась бормотать: — Прошу, оставьте, мне нельзя… нельзя…

В следующий момент она неожиданно подняла взгляд и крикнула:

— Убирайтесь! Вон!

Показалось, что еще мгновение — и она бросится на меня, окончательно лишившись рассудка. Что-то безумное, отразившееся во взгляде этой с виду тихой, запуганной девушки, заставило меня попятиться. Стоило сделать шаг к двери, как Лилиана снова уронила лицо в ладони и затряслась, давясь истеричными рыданиями.

Мое сердце учащенно забилось, и платье показалось до того тесным, что захотелось немедленно ослабить шнуровку. Одна часть меня порывалась подойти и помочь несчастной, но другая твердила, что нужно бежать без оглядки.

Бежать… Если бы это было возможно! Если бы только получилось отмотать время, вернуться на несколько недель назад и никогда, никогда сюда не приезжать! Ускользнуть по дороге, притвориться больной и молить дядю о пощаде. Всеми силами бороться за то, чтобы не оказаться в этом аду, где каждый миг наполнен следующим по пятам ужасом.

— Что здесь происхо… — Взгляд вошедшей в комнату миссис Эртон упал на Лилиану, и экономка тут же бросилась к ней, одновременно зовя горничную.

— Отпустите! — еще громче завопила девушка. — Не смейте меня трогать! Ненавижу, всех вас ненавижу!

Глядя на эту сцену, больше всего я желала уйти, но ноги отчего-то не слушались. Я словно приросла к полу и не могла двинуться с места, неотрывно наблюдая за происходящим. В голове пронеслась неуместная мысль о том, что, невзирая на теперешнее поведение, Лилиана похожа на аристократку. Утром я бы никогда не предположила подобного, но сейчас в ее голосе, требованиях и даже попытках вырваться сквозили ни с чем не сравнимые гордость и отчаянное неповиновение. В ней определенно имелся тот самый стержень, который отличает людей высшего сословия. Но под гнетом неведомых обстоятельств он истончился, став практически незаметным.

— Успокойся, девочка. — Холодный, буквально ледяной тон пришедшего с Оливией Дженкинса заставил все звуки смолкнуть.

Сбросив сковавшее меня оцепенение и не в силах находиться здесь дольше, я выскочила в коридор. Окружающее расплывалось и воспринималось отстраненно. О направлении я не задумывалась и двигалась, не различая дороги. Миновав арку с розами, остановилась лишь потому, что задела один из кустов и острые шипы вцепились в одежду. Одернув подол платья, я судорожно вдохнула свежий, пропахший цветами воздух и поймала себя на том, что готова заплакать.

Наверное, впервые в жизни захотелось дать волю эмоциям, позволить им вылиться наружу потоками слез. Но этому желанию не суждено было сбыться — вопреки всему глаза оставались сухими, и от невозможности выплакаться, хоть как-то облегчить душевные терзания стало еще больнее.

Все навалилось разом, одни эмоции сменялись другими, апатия резко вытеснялась паникой. Я чувствовала себя так, словно ходила по бесконечному кругу, имя которому «Двенадцать душ».

К маленькому домику, стоящему неподалеку от конюшен, я пришла одновременно и осознанно, и случайно, как бы противоречиво это ни звучало. Просто брела по саду, думая о Киране, и даже не заметила, как оказалась прямо перед старыми, но все еще прочными дверьми. Этот участок двора выглядел совсем неухоженным: декоративные кусты разрослись и сплелись с сорняками, заключив их в объятия длинных, торчащих в разные стороны ветвей. Дорожку здесь усыпал мелкий мусор и облетевшие сухие лепестки, отчего казалось, что тут наступила осень.

Небо затянули уже привычные тучи, и в его серости мне также виделась увядающая пора. Ощущение, что это поместье существует в каком-то отдельном, параллельном реальности мире, усилилось и было крайне неприятным.

Я протянула руку к двери, намереваясь постучать, и в нерешительности замерла, сомневаясь, могу ли доверять садовнику. Да, я была обязана ему своим спасением, но Киран казался не менее загадочным, чем все прочие обитатели поместья и явно имел не один скелет в шкафу.

Поколебавшись не дольше нескольких секунд, я все-таки постучала. Киран открыл практически сразу, словно стоял по ту сторону двери в ожидании моего прихода. Он был гораздо выше меня, и хотя я не отличалась низким ростом, сейчас смотрела на него снизу вверх, отчего чувствовала себя несколько беззащитной. Недолгое пребывание в Сторм-Делле значительно пошатнуло мою уверенность в себе, и сейчас приходилось прилагать определенные усилия, чтобы держаться с подобающим достоинством.