Эдриенн Янг - Небеса в бездне [litres]

– Как думаешь, что бы произошло, если бы ты убил меня в ту ночь? – Я вертела в руках горбушку.

Жуя свой хлеб, он перевел взгляд с огня на меня.

– Не знаю. Возможно, Ири и не узнал бы об этом. А я бы точно не понял, кто ты.

– А что, если бы он узнал? Просто не успел бы вовремя спасти меня?

– Думаю, он никогда бы меня не простил. – В его голосе прозвучал затаенный страх.

– Вы с ним похожи. – Я обернулась к нему и внезапно ощутила отчаянное желание его услышать.

Взгляд Фиске снова изменился, он посмотрел на небольшое расстояние, разделяющее нас.

– Что ты имеешь в виду?

– Семья для тебя все.

Он откусил еще кусок хлеба.

– Сколько людей ты убил? – спросила я.

Он обернулся ко мне, и мне вдруг снова захотелось бежать подальше.

– Не знаю. – Он стянул через голову перевязь для меча и бросил на стол. – А скольких убила ты?

Я сделала вид, что задумалась, хотя хорошо знала ответ. Я понятия не имела сколько. И, немного помолчав, покачала головой.

– А кто был первым?

Воздух между нами накалился, и мне показалось, что стены сдвигаются.

– Мужчина. Это было во время моего первого сражения. – Он потер подбородок. – Я сражался бок о бок с отцом, и он сбил его с ног. А затем схватил его и приказал мне перерезать ему горло. Что я и сделал. – Он взглянул на меня сверху вниз.

– И сколько тебе было лет? – Мой голос едва слышно прозвучал в темноте.

– Двенадцать. А тебе?

– Одиннадцать.

Он не стал спрашивать, кто был моей первой жертвой и как это произошло, и я была ему благодарна. Впервые я задумалась о том, что когда-то совершила убийство, и не оправдывала себя мыслью, что сделала это ради того, чтобы выжить. Мне было страшно. И стыдно за свой страх.

В ту ночь я засыпала в нашем шатре, заливаясь слезами, а отец молчал. Он помолился вместе со мной о душе моей матери, а затем сел рядом с моей постелью, дожидаясь, когда я усну. На следующий день я убила четверых. А потом – еще троих. И больше ни разу не плакала. Но теперь слезы снова струились из моих глаз, как в то время, когда я была девчонкой. Это были чистые, искренние слезы, идущие прямо из глубины души. Словно горячее сердце пыталось растопить лед, сковавший меня изнутри.

– В чем дело? – Фиске взглянул на меня.

Слеза скатилась по моей щеке.

– Какое странное чувство, – прошептала я.

– О чем ты?

– Осознание полного одиночества. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. – Я обвела взглядом темный дом. – Даже когда я жила в Феле, у меня все еще был мой народ. – Я шмыгнула носом. – Я жила ради того, чтобы однажды вернуться к Аска. Но теперь их нет… И я чувствую себя… – Я подавила рыдание, внезапно ощутив стыд.

Он наклонился ко мне:

– Как?

Я обвела взглядом его лицо. Щетину на щеках. Голубые глаза, обрамленные темными ресницами.

– Так, словно я пламя, которое вот-вот погаснет. – Мой голос стал таким слабым, будто вот-вот сломается. – И я навсегда исчезну.

В комнате повисла тишина, расстояние между нами окончательно стерлось, словно все вокруг засосало в какую-то дыру. Его взгляд коснулся моих губ, и огонь, бушевавший в моей груди, опалил тело. Разбежался по самым темным, потаенным уголкам и разгорелся с неистовой силой.

У меня перехватило дыхание. Я словно провалилась под воду, оказавшись подо льдом замерзшего озера. Но стоило ему пошевелиться, и лед разлетелся вдребезги, и звук моего дыхания громом отозвался в моей голове, и все мысли бросились врассыпную, как отступающая вражеская армия. Жар, исходивший от него, опалил меня, едва его губы коснулись моих, и я замерла, растворяясь в этом ощущении. Чувствуя обжигающее, пульсирующее биение под кожей.

Открыв глаза, я посмотрела на него и медленно подняла руки, коснувшись его лица, он оторвался от моих губ и взглянул на меня так, словно не верил, что я все еще рядом.

Его дыхание касалось моей кожи.

Пронизывая меня насквозь.

И будило во мне чувства, о существовании которых я не догадывалась.

– Фиске. – Я не узнала собственный голос, и звук его имени повис в тишине между нами.

Он сжал губы.

– Что?

В этот момент меня озарила отчетливая мысль. Мысль о Фиске, спрятанная в глубинах моей души. Я словно оказалась на краю пропасти, вглядываясь в темноту. Его образ взывал ко мне. Кричал мое имя.

И я прыгнула в бездну.

Я снова прильнула к его губам, наше дыхание бушевало, словно волны в бурю, накрывая меня с головой. Я вцепилась в его жилет, и он крепко стиснул меня, подталкивая вперед. Я скользнула по камню, изо всех сил прижимаясь к нему.

Кровоточащая рана в моей душе на время затянулась.

Я позволила ему стереть ее. Избавить меня от боли.

Его губы скользнули вниз, коснувшись ямочки на шее, и он замер, лаская дыханием мою кожу, его грудь бурно вздымалась и опадала. И в этот момент тишина снова обрушилась на нас. Она оказалась слишком долгой, и я снова ощутила пустоту. Боль возвращалась.

И тогда я изо всех сил прижалась к нему, приникла с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Он обнял меня, и я уткнулась лицом в его плечо. И разрыдалась. Древний священный крик вырвался из моей груди. Он крепко сжимал меня в объятиях, словно защищая. И я кричала до тех пор, пока не перестала думать и чувствовать. До беспамятства.

Луна встала над моим разрушенным домом, и я перестала быть прежней.

Я проснулась на постели отца, закутанная в одеяло. До меня донеслись крики чаек. И я сразу ощутила запах смерти, мгновенно вернувший меня в страшное настоящее. Обратно в Хайлли.

Я села на постели и свесила ноги на пол, чувствуя, что голова раскалывается от боли. Потерла ладонями опухшее лицо, оглядывая наш маленький дом. Он был пуст.

Солнце уже поднялось, и в щель между стенами падали золотистые лучи, затуманенные пеплом и пылью. Я натянула на себя перевязь и, крепко обхватив себя руками, направилась по тропинке к причалу.

Земля сменилась галькой, и когда я приблизилась к воде, знакомый хруст круглых черных голышей под ногами нарушил мертвую тишину деревни. Я глубоко вдохнула свежий морской воздух и присела на корточки, зачерпнув полные горсти воды, и брызнула на лицо. Проведя руками по волосам, окинула взглядом горизонт.

Зеленое пространство воды, обнимая берег, сливалось с глубокой синевой вдали. Я закрыла глаза и медленно открыла. Ничего не изменилось. Передо мной раскинулось то же море. Тот же берег. Я обернулась к деревне. И страшная правда снова обрушилась на меня. Ничего уже не будет так, как прежде.

Громкий всплеск нарушил шелестящую песню ветра, и, подняв глаза, я увидела Фиске. Он стоял на причале, на другом конце берега, вытягивая из воды сеть, полную рыбы. Зажав между зубами кинжал, он изо всех сил тянул на себя сеть, пока наконец она не выскользнула на причал. Бившаяся в сети рыба сверкала на солнце серебристой чешуей.