Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Люди стояли и смотрели на золотокожих богинь. Затем человек боя, несущий черты сходства с вождём, развернулся к подошедшим, коротко поклонился вождю, взглянул на богинь и скрестил руки на груди.

— Богини желают что-то узнать? Или боги знают всё заранее? Не думаю, что богини пришли сюда обучаться оружейному бою. Там, где люди проливают вёдра пота, а потом теряют кровь, богам достаточно шевельнуть пальцем или дунуть.

В интонациях говорившего слились воедино несколько чувств. Тут было самоуважение, опирающееся на опыт и уверенность в своих силах. Было почтение к вождю — при сохранении самоуважения и осознании своей ценности для племени. Самое забавное, что тут же скользило некоторое недовольство богами. Как некими лентяями, у которых само собой получалось то, для чего людям приходилось тратить время и силы. Чувствовалось, что говоривший признаёт силу богов и даже в чём-то благодарен им за их, богов, помощь племени ранее. Но в то же время скрытой тенью скользило подозрение: а не хотят ли боги, преследуя свои цели, использовать их племя во вред самому племени? Говоривший понимал свою слабость по отношении к богам, но ни в малой степени не боялся этого. Перед богинями стояла частица организма, готовая пожертвовать собой ради целого, и не осознающая своего бытия без этого целого. И эта частица с большим подозрением относилась ко всему, не входящему в то целое, частью которого ощущал себя говоривший. Забавно. Из такого характера может получиться сущность, сделающая бесполезной для пищевых планов Проглота ещё одно Зеркало Сути. А может получыиться и Низший Коцита, безвольно умирающий по чужой воле, ошибочно принятой за свою. В чём причина?

Причина внутри, как обычно: человек обязан понять, что противопоставление «свой — чужой» происходит не по принципу крови или почвы. А по принципу духа. И живущий за морями и горами Живой — это свой. А родное по крови существо, ступившее на путь мёртвого существования — чужой.

— Ты прав, главный человек боя. Богине, сестре моей, готовой отправиться с вами выполнять невыполнимое, хотелось бы узнать, как люди уяснили себе знание, полученное ими ранее от меня и других богов.

Говори ей так, как будто меня здесь нет. Объясняй, как будто ты говоришь самому младшему и слабому из своих учеников. Мне тоже интересно будет послушать тебя. Помнишь, давным-давно, когда ты только-только сделал свой выбор Пути Жизни, вы встретили богов с золотой кожей, богов дня? Помнишь, ты лежал за спинами старших в колючем кустарнике, тихонько подслушивал и думал, что тебя не видно?

Главный человек боя хмыкнул и немножечко, самую малость, склонил голову набок.

— Боги почти бессмертны и могучи. Какая им нужда в малых и слабых?

— Когда ты зашиваешь одежду, ты берёшь не меч, но иголку. Ты — иголка богов дня. Говори, мы слушаем тебя.

— Да будет известно богине, что люди боя в обыденной, ежедневной жизни людей могут принести племени только одну пользу: охотясь. Съедобное собирают и готовят женщины. Ежедневную работу делают люди работы.

Но тот мир, где мы живём, полон смерти. Тёмные боги пожирания выпустили в мир множество носителей смерти. Одни из них ужасны видом, другие подобны людям с виду, но подобны ужасным внутри. И когда мы сталкиваемся с очередной опасностью, главными в племени становятся люди боя. Потому что только они спасают племя от уничтожения.

Здесь, перед вами, тренируются люди боя. (Махнул рукой своим — «Продолжайте!») Их движения в тренировке и в бою одинаковы. В бою главное — скорость. Неповоротливая сила способна уничтожать загнанного в угол, но на открытом пространстве побеждает более быстрый. В самом мощном ударе отсутствует вред для врага, если удар проходит мимо. Самый слабый удар, если он достигает цели, является шагом к победе.

Есть племена сильнее нас. Есть союзы племён. Многое видели мы глазами учителей-богов. И мы приняли истину, потому что прочувствовали её. В других местах обучают людей боя плохо. Но там поклоняются тёмным богам, потому что те могут причинить им боль в любой миг. Там дают новичкам в руки тяжёлые палки вместо оружия…

Человек боя фыркнул и указал богиням на продолживших тренировку по его приказу.

— Пусть богини слушают. Когда оружие рассекает воздух, двигаясь острием вперёд, мы слышим свист. Значит, это движение правильное. Меч врубится в цель, не склонившись в сторону, в полную силу. Не скользнёт вбок из-за того, что движется чуть боком.

Если при движении оружия слышится шипение, это значит, что меч движется вперёд боком. У палки нет лезвия, она не способна научить держать меч. Нас мало, поэтому людей боя тоже мало. Очень мало. Каждый, кого Выбор Пути Жизни определил в люди боя, обязан стать бойцом как можно быстрее. Пусть слабым бойцом, способным только на единственное: не дать себя убить. Тогда он отвлечёт на себя ещё одного врага и старшим бойцам будет легче уничтожить нападающих.

И только после того, как новичок станет самым слабым из бойцов, но всё же — бойцом, он получает право повесить утяжелитель на свой меч. И когда свист клинка при движении снова станет прежним, можно увеличить утяжеление, добиваясь увеличения силы удара и скорости…

Молчавшая доселе богиня подняла руку и главный человек боя запнулся. Все замерли. Богиня повернула своё лицо в полуразворот к первой богине.

— В их сердцах отсутствует ложь, в голове есть ум и разум, а в руках — умение. Они справятся.

— И с чем же таким мы должны будем справиться? — прищурился на новую богиню неугомонный старший человек боя.

— Уничтожить Коцит, — ответила она и повернула лицо к вождю.

— Как скоро мы можем двинуться в путь?

— Бросив всё — через сто ударов сердца, — ответил тот.

— Лишняя спешка вредна, как и всё лишнее, — сказал она.

— Ну, если не торопиться, скажем, дождаться, когда подрастут и обучатся самые младшие… — начал было вождь с оч-чень серьёзным видом…

И тут суровое лицо второй богини улыбнулось, глаза её смягчились и женщины племени, собравшиеся за спинами мужчин, между стволами деревьев, поодаль, тоже улыбнулись. Они сразу почувствовали — это ДОБРАЯ богиня. Настоящая богиня дня. И не зря её кожа подобна свету солнца. Она не сделает ничего плохого тем, кто следует Путём Живых. Боги дня хотят уничтожить несущих смерть в этот мир? Племя не против. Богам дня нужна их помощь? Племя подобно зеркалу: оно отражает попадающее в него. Помощь за помощь. Будет трудно? Ну и что?

А кому сейчас легко?

Митра сидел на обрыве, свесив ноги в пустоту воздуха, и предавался осмыслению ощущений. Здесь, внизу, внутри пространства Диких Земель, всё было другим. Чужим. Точнее — почти чужим. Где-то, далеко-далеко, на самой границе восприятия, всё ещё ощущалось, что этот мир до сих пор жив. Почти. По этой траве можно было ходить, сминая её ногами. Резкая боль, пронзающая тело от сломанного куста, растоптанной травинки, окрашивающей босую ногу своей зелёной кровью, — всё это осталось — ТАМ. Где Учитель.