Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Город в Ур-Талан одни — Ур-Талан. В Предгорье городов целых три: Лак-у-Кан, Тар-у-Кан и Мииз-у-Кан. Тар-у-Кан ближе всего к Великой Степи, сразу же за перевалом в горной гряде, отделяющей Великую Степь от Страны Гор. Семь тысяч человек.

Мииз-у-Кан — где-то посередине Предгорья. Самый большой, тысяч двенадцать-четырнадцать постоянного населения. Единственное место в Предгорье, где берут плату за вход в городские ворота.

Лак-у-Кан. Пять тысяч жителей. Минут четыре сотни конников. Минус ещё не учтённое количество сопротивлявшихся при захвате, минус — …

Последний минус оказался самым страшным. Оказывается, часть жителей Предгорья почувствовала неладное, но, к сожалению, уже слишком поздно. Они-то и поведали хмурящимся бойцам Ратмира о постепенном, незаметном на первый взгляд, изменении в своих бывших собратьях. Слушая безыскусные рассказы беглецов Предгорья, Ратмир только угрюмо кивал. Ему, в отличие от рассказчиков, всё было понятно.

Оказывается, Серишет хорошо потрудился. Он пришёл из Великой Степи. Один. Без оружия. Опробовав своё демоническое умение на встречных, но не размениваясь на долгие переходы и поиски отдельно живущих семей и родов в сотню-другую человек, прошёл прямиком в Тар-у-Кан. И через год, как стало понятно Ратмиру, все жители Тар-у-Кан и ближайших поселений оказались заражены демоническим оружием Коцита.

Затем пришёл черёд Мииз-у-Кан. Именно там, на центральном базаре Предгорья, рассказчики впервые и почуяли неладное. Смиренно кланяющиеся базарным смотрителям, — диво дивное, невиданное! — и вдруг, по неясной причине, взрывающиеся приступами беспричинной злобы на скот, птицу, предметы, — нечто безответное, — жители Мииз-у-Кан казались какими-то оборотнями. Встречаясь и общаясь со своими старыми знакомыми, люди из Лак-у-Кан не узнавали их. Поэтому, вернувшись домой, они разнесли эту весть по своим родным. Остерегая от приходящих извне. Потому что имя «Серишет» вызывало у всех «подменённых», — как их назвал рассказчик, — только восторженное преклонение.

После сказанного рассказчик помялся и, виновато взглянув на Ратмира, добавил, что выйти из Мииз-у-Кан им помог только обман. Стража ворот хотела было отправить их куда-то, но они отговорились тем, что спешат сообщить родным о благой вести, что поведал им великий пророк Серишет. А страх за свои души придал их лицам то подобие странной бедности, что так поразило горцев Ур-Талан.

— Велика ли вина моя перед светлыми богами? — спросил рассказчик.

— Нет, — ответил Ратмир. — Продолжай.

А что уж тут продолжать… Жители Лак-у-Кан, напуганные рассказами вернувшихся из Мииз-у-Кан, закрыли городские ворота перед пришедшими извне, в числе которых был и сам Серишет.

И тогда, через четыре дня, под стенами Лак-у-Кан оказалась сотня всадников в чёрном. Их большие чёрные топоры мгновенно прорубили городские ворота. Они постоянно кричали, что их послали боги, а тех, кто пытался им противиться, просто обездвиживали движением руки, а потом подъезжали и просто перерезали горло своим тяжёлым топором. И при этом так страшно, так страшно смеялись! А обездвиженные при этом не шевелились.

Потом всех жителей, что не сумел спрятаться, погнали на базарную площадь, и Серишет говорил с ними три дня и три ночи. И жители Лак-у-Кан изменились. И по всему Предгорью стали приносить кровавые жертвы тёмным богам. И всадники из Тар-у-Кан проезжали через всё Предгорье, чтобы захватить пленных из Ур-Талан, и увозили их через горный перевал в Великую Степь. И кони те были из Великой Степи, не тутошние, да и всадники, скорее всего, тоже, уж больно уверенно они управлялись со своими конями. А некоторых из захваченных в Ур-Талан приносили в жертву тёмным богам прямо тут. И с каждой такой жертвой росло безумие жителей Лак-у-Кан.

— Мне не понятно, — медленно сказал Ратуан, когда рассказчики, по очереди подхватывающие нить общего рассказа, и расцвечивая её новыми подробностями, наконец умолкли.

— Что именно? — спросил Ратмир.

— Как сочетаются жертвы тёмным богам с поклонением этому самому «взявшему на себя», да ещё и «грехи всего мира». Что-то тут не сходится.

— Да, в чём дело? — Ратмир обернулся к сохранившим разум людям Нагорья и поднял брови. Недоумённо-вопросительно.

Рассказчики переглянулись, откашлялись и попросили прощения, что упустили эту часть своего повествования. Исключительно потому, что оно стало давно уже частью их жизни. И они просто запамятовали, что кто-то может это и не знать. И рассказали.

Картина мироздания от Серишета очень сильно отличалась от известной людям Ур-Талан. Оказывается, Всевеликий Всетворец создал этот мир и ушёл, ушёл спать. А когда он закрывает глаза, в мир нисходит тьма. И чтобы быть успешным во Тьме, следует поклоняться тёмным богам. А когда Бог проснётся, он устроит ревизию имевшегося имущества, что будет являть из себя Страшный Суд. И чтобы спасти свою душу от вечных мучений, которым непременно подвергнет преступников всеблагой и всемилостивый бог, следует заручиться поддержкой «Взявшего на Себя». Поэтому поклоняться надо всем богам, потому что люди слабы и находятся в их власти. Там ещё есть детали, но это — главное, основное… В смысле — во что теперь полагается верить.

— Н-да, — с омерзением промолвил Ратуан и огляделся.

Ближе всех, разумеется, находились люди из службы Каруна. Остальные бойцы Ур-Талан толпились чуть поодаль. Но тоже хорошо всё слышали.

— Если бы мы не знали правду от светлых богов…

Сказав сие, Ратмир задумался, морщил лоб, жевал губами, затем ахнул, с силой хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью и спросил самого говорливого из рассказчиков.

— Эти, всадники, в чёрном, — ваши?

Все одновременно замотали головами в знак отрицания.

— Нет. Они не с Нагорья, точно, и говорят не так, и кони не те. Похожи на тех, что из Великой Степи, но тоже чем-то отличаются.

— Шлемы — рогатые? — холодея от предчувствия, спросил Ратмир.

Люди Кара-Кан согласно закивали головами. Да.

— И топоры их рубят что угодно — и с одного удара?

Снова многочисленное утвердительное кивание.

— Да, Карун, знатно мы с тобой ошиблись… Мы-то думали: если Цитадель, значит — Коцит. Значит — чудища. А оно вот как обернулось…

Ратуан прислушался к бормотанию Ратмира. Но в разговор его с самим собой вмешиваться не стал. Хотя слушал с интересом. Остальные люди Ур-Талан спокойно ждали распоряжений своего повелителя.

А повелитель их явно пребывал в расстроенных чувствах, боролся сам с собой, принимая какое-то важное решение.

И — решил.

Поднял голову, осмотрел своих людей, потом бросил взгляд на жителей Нагорья и снова повернулся к своим людям.

— Слушайте все. Коцит уже здесь. Тар-у-Кан — это уже не город Кара-Кан. Это уже новый форт Цитадели. И там — Чёрные Всадники. Люди, одержимые боевыми демонами Коцита. Нам с ними не справиться. Поэтому слушайте приказ. Всех жителей Лак-у-Кан, там, на площади, то есть, всех, заражённых демонами Серишета, — убить. Стрелами. Стрелы из тел не вынимать. Близко не подходить. Город — сжечь. Пусть это будет воспринято как наша месть за похищения наших людей. Пусть думают, что мы не знаем самого главного.