Корнелия Функе - Бесстрашная Игрэйн [litres]

– Вы только посмотрите, – бормотал он. – Теперь они хотят нас выкурить. Вот уж поистине очень умнó: поджечь крепость, из которой они намереваются похитить книги. Большого ума дело. – Он наморщил нос и сказал, обращаясь к книге: – Страница двадцать три и затем сразу семьдесят семь.

Маленькая волшебная книга раскрылась и принялась напевать мелодию, сильно напоминающую мотив «Прилетела птичка». Альберт засучил рукава и едва успел поймать двух мышей, которые оттуда выпали.

– Разве я не говорил, чтоб вы оставались в чародейской комнате? – ругался он, пряча их в карман.

Люди Осмунда тем временем натянули катапульту. Альберт посмотрел на них взглядом, полным презрения, поднял руки, щёлкнул пальцами и воскликнул:

Вязанки хвороста с громким хлопком взорвались, от катапульт отвалились колёса и стремительно покатились прочь. Пёстрые фонтаны огня вырвались вверх, искры посыпались на водяные кувшинки и пролились дождём на людей Осмунда. Те с проклятьями побежали прочь от неистового огня. Но рыцари, которые ими командовали, мечами погнали беглецов назад к крепостному рву и велели черпать воду, чтобы погасить пламя.

– Да хоть весь крепостной ров вычерпайте, – сказал Альберт, когда волшебная книга со вздохом захлопнулась, – а катапульт у вас больше нет. Вчера я уничтожил их полдюжины. Вы только посмотрите, эти придурки окунают ладони в воду! Не позднее как сегодня вечером у них вырастут перепонки между пальцами. – Он с довольной улыбкой повернулся к Игрэйн и Печальному рыцарю. – Ну, что вы скажете про мой фейерверк? Разве это не потянет на первоклассное волшебство?

– Поистине первоклассно, – согласилась Игрэйн. – Но теперь тебе лучше снова глянуть вниз. У них почти готовы деревянные мостки.

– И правда. Старательны, прилежны, ничего не скажешь, – со скучающим видом подтвердил Альберт. – Но для них вызови-ка водяных змей, сестрица, тебя они лучше послушают, чем меня… Эй, эй, что там опять такое?

Он щёлкнул пальцами, и горящие стрелы, которыми лучники Осмунда хотели поджечь ветхую древесину подъёмного моста, градом рассыпались над крепостным рвом. Альберт щёлкнул пальцами ещё раз, и стрелы с огненными хвостами с шипением полетели в своих ошеломлённых отправителей. Лучники испуганно прикрылись щитами, но стрелы, словно гигантские стрекозы, облетали их и поражали с тыла. И скоро каждая стрела гнала перед собой по одному лучнику.

Игрэйн с удовольствием глядела бы на это зрелище, но Альберт прав: пора было звать водяных змей. Они, должно быть, прятались на дне рва от непривычного шума, который учинили люди Осмунда, но Игрэйн знала, что её-то они услышат. Резко свистнуть сквозь зубы, бросить в тёмную воду дюжину Альбертовых печений – и вот уже вода среди водяных лилий забурлила и три змеи высунули свои сверкающие головы.

Солдаты Осмунда так усердно перебрасывали дощатые мостки через зловещие волшебные воды крепостного рва, что не заметили змей. Зато змеи их заметили. С яростным шипением они метнулись по воде, обвили кольцами доски и сдавили их так, что те затрещали, ломаясь. Плотники, что сколачивали эти мостки, от страха упали в крепостной ров – и на несколько рыб стало больше.

– А я-то думала, Осмунд умеет колдовать. – Игрэйн укоризненно покачала головой от такой неловкости плотников. – Но что-то этого совсем не заметно.

Сизиф потёрся о её руку и уронил ей к ногам обглоданный рыбий скелет. Этот скелет подозрительно мерцал серебром.

– Ах ты, боже мой, Сизиф, – прошептала Игрэйн, – опять ты сожрал одного из превращённых рыцарей-рыб? Я думаю, тебя надо запереть.

Сизиф наказал её презрением, поймав пролетавшую мимо муху и с громким чавканьем заглотив её. Кроме того, Альберт пришёл ему на помощь.

– Ах, оставь его, – сказал он, одновременно шугая своих мышей, которые высунули головы из карманов его мантии и, дразнясь, показывали Сизифу язычки. – Эти рыцари не заслуживают лучшего!

Однако Печальный рыцарь покачал головой.

– Имейте сострадание к тем несчастным внизу, благородный Альберт, – сказал он. – Я знаю, они посягают на вашу жизнь и жизнь вашей семьи, но многие из них делают это не по своей воле. Рыцари Осмунда согнали их сюда, заставив покинуть свои дома и пашни. Откуда же ещё взяться всем этим солдатам? Скорее всего, добрая их половина и не знает, зачем Осмунд осадил крепость Бибернель.

– Ты слышал это, Сизиф? – Игрэйн со строгой миной повернулась к обиженно надувшемуся коту. – Больше никаких серебристых рыб, какими бы вкусными они ни были. Иначе я разрешу Альберту превратить тебя в собаку.

– Мы больше не друзья, – капризно пробурчал кот.

– Но я превратил бы тебя в симпатичную собаку, Сизиф, – сказал Альберт и насыпал в карман своим мышам немного крошек от печенья. – Осмунд бы этого точно не смог. С его чародейским искусством далеко не уйдёшь. Вчера он прилагал больше усилий, чем сегодня, и то мало что придумал. Даже если бы у него были волшебные книги, сто́ящего чародея из нашего Осмунда не получилось бы. У него уровень приблизительно пятого экзамена. – Он с заговорщицкой улыбкой наклонился к маленькой волшебной книге, которая сидела у него на коленях, сонно щурясь на медленно восходящее солнце. – Мы вдвоём показали ему, что такое настоящее чародейство, не так ли?

Книжка захихикала, польщённо разглаживая свои страницы.

– Благородный Альберт, вон тот человек – это и есть Осмунд? – спросил Печальный рыцарь, указывая вдаль, на пространство среди шатров.

– Да, верно! – ответил Альберт. – Посмотрим, что он приготовил нам на сегодня.

Двое слуг принесли нового господина крепости Дюстерфельс в мягком кресле к крепостному рву и там поставили на землю перед подъёмным мостом.

– Может, стоит позвать сюда родителей? – спросила Игрэйн. Она старалась сделать незаметной тревогу, которую ей внушала решительная мина Осмунда.

Но Альберт отрицательно помотал головой:

– Нет-нет, я и один управлюсь. Они там заняты, готовят волшебство преображения. Им нельзя при этом мешать, а то вдруг нам в родители на всю оставшуюся жизнь достанутся свиньи.

– Ладно, как скажешь, – пролепетала Игрэйн, а Осмунд тем временем нарочито медленно поднимался из своего кресла.

Лучники опустили луки. Вновь прибывшие катапульты ждали применения в бою, и все солдаты напряжённо смотрели на своего господина и мастера. Перед Бибернелем установилась зловещая тишина. И когда Осмунд поднял руки, Игрэйн увидела, что его ладони черны от сажи.