Корнелия Функе - Бесстрашная Игрэйн [litres]

Бертрам сокрушённо покачал головой, когда услышал о её решении, и пробормотал что-то вроде:

– Как будто это могло меня удивить.

Альберт же лишь похлопал её по доспехам и сказал:

– Надеюсь, эта вещь не хуже, чем утверждают наши книги. Держи забрало опущенным и никогда не смотри в глаза этому Осмунду, потому что не надо забывать: он колдун, пусть и не очень хороший.

Солнце двигалось по небосводу, тени становились длиннее, и чародейский отвар медленно превращался в тысячи крошечных, мерцающих шариков, которые, как попкорн, беспорядочно прыгали, тогда как родители Игрэйн и все волшебные книги беспрерывно водили хоровод вокруг чана, то по часовой стрелке, то против. От этого хоровода даже у зрителей могла закружиться голова. Книги пели до хрипоты, а Бертрам готовил купание.

Внизу перед крепостью бряцание оружия снова смолкло после нескольких вялых атак на подъёмный мост, которые стоили Альберту лишь небрежного щелчка пальцами. Всё протекало так, как и надеялся Печальный рыцарь: солдаты Осмунда бездельничали среди шатров, тогда как оруженосцы Рована Бездушного готовили площадку для поединка. Осмунд распорядился убрать в сторону всю военную технику, что располагалась между шатрами и крепостным рвом, но целые часы потребовались на то, чтобы разровнять изрытую почву. Теперь на свободном месте был огорожен просторный прямоугольник, по периметру которого горели факелы, а со стороны лагеря оруженосцы соорудили деревянный помост, украшенный флагами Осмунда и его гербом.

Альберт и Бертрам наблюдали за приготовлениями с крепостной стены, а Игрэйн выбирала в оружейном зале пики для Печального рыцаря. Она нашла пять пригодных для турнира пик и попросила Альберта сколдовать ржавчину с лучшего меча своего прадеда. Такое волшебство наверняка допускается, тем более что свой собственный меч Печальный рыцарь сломал при обороне подъёмного моста. Потом она отнесла всё оружие вниз, в большой зал, где Печальный рыцарь сидел под портретами её предков и чистил свой шлем.

Игрэйн положила меч на стол перед ним и взяла шлем у него из рук.

– Ничего лучшего я, к сожалению, не нашла, – сказала она. – А полировать шлем – работа оруженосца.

– Как вам будет угодно! – Рыцарь улыбнулся и для проверки меча стал рассекать им воздух. – О боже мой, да это весьма неплохой меч! Только много зазубрин на лезвиях. Ваш прадедушка, судя по всему, провёл с этим оружием немало боёв.

– О да, я про это много читала в наших семейных летописях. – Игрэйн взяла на руки Сизифа, который беспокойно тёрся о её ноги. – Моему прадеду Пелею постоянно приходилось защищать своих друзей-драконов от других рыцарей, а отнять у него волшебные книги в те времена хотел даже король собственной персоной.

– Правда? Ну тогда пора снова пустить этот меч в дело, не так ли? – Печальный рыцарь всунул меч в ножны. – Высоко ли ещё стоит солнце?

– Оно уже висит низко над лесом. Скоро будет самое время.

Игрэйн взглянула на портрет своего прадеда. Пелей улыбался. Он был единственным из её предков, кто улыбался из своей позолоченной рамы. Остальные прапрабабки, праотцы, пратётки и прадядья сохраняли ужасно серьёзный и значительный вид. Рядом с Пелеем стоял его оруженосец, маленький крепыш, держа турнирную пику перед гордо выпяченной грудью. Уже скоро и Игрэйн в качестве оруженосца последует за рыцарем на турнирную площадку. Но это будет совсем не так, как она расписывала себе в долгих мечтах. Рыцарю, которому она служит, предстоит выступать не на королевском турнире, и на карту при этом поставлена куда более важная вещь, чем поцелуй принцессы. Если Печальный рыцарь в поединке с Бездушным будет повергнут слишком быстро, то, считай, всё пропало: Бибернель, волшебные книги… И её родители, скорее всего, будут бегать остаток жизни с хвостиками, свёрнутыми в колечко, если не случится чего-нибудь похуже. Что станется с Альбертом, с Бертрамом, с Сизифом, что станется с нею самой? Игрэйн прижала к себе Сизифа и уткнулась лицом в его мягкую серую шерсть.

– Не ходи! – промурлыкал он, и его янтарные глаза глянули на неё сердито. – Тебе всего двенадцать лет.

– Но я должна, – прошептала Игрэйн в его насторожённое ухо.

Печальный рыцарь надел шлем и подошёл к ней.

– Пора, – сказал он. – Однако не лучше ли вам остаться с вашим братом? Я действительно обойдусь без оруженосца, поверьте мне.

Но Игрэйн лишь помотала головой, не глядя на него, и опустила кота на пол.

– Сизиф, передай моим родителям, что мы сейчас выходим.

Кот потёрся своей лобастой головой о её колено и выбежал вон.

А Игрэйн и Печальный рыцарь зашагали через большой пустой зал к порталу, ведущему наружу. Во дворе крепости было темно. Свет заходящего солнца едва попадал за высокие стены. Печальный рыцарь вышел на наружную лестницу и повернулся к Игрэйн.

– Мне горько, благородная Игрэйн, что вы станете оруженосцем рыцаря, лишённого чести, – тихо сказал он, – в поединке, который, пожалуй, проигран уже сейчас.

– Вы не можете этого знать, – ответила Игрэйн. – Вы трижды проиграли бой из-за того, что пика противника была заколдована. Сегодня всё иначе. Вот увидите!

Когда они спустились по ступеням вниз, обе свиньи высунули свои пятачки из окна башни.

– Удачи, дитя моё! – воскликнула прекрасная Мелисанда. – А наша ванна преображения уже готова.

– Если всё пойдёт по плану, – крикнул сэр Ламорак, – то к твоему возвращению мы уже вернём себе прежний облик. Нам понадобится один час. Как думаете, удастся вам так долго удерживать внимание Осмунда, благородный рыцарь?

Печальный рыцарь отвесил низкий поклон:

– Я сделаю для этого всё, что в моих силах.

– Они там, за рвом, тоже готовы! – крикнул Альберт с крепостной стены. – Железный Ёж уже садится на коня. Поторопитесь! Идите через туннель.

– Ну, идёмте, – сказал Печальный рыцарь Игрэйн.

– Обещай мне, что ты не будешь опять слишком легкомысленной, дитя моё! – крикнула с башни Мелисанда.

– И оставь свою горячую голову здесь, с собой возьми холодную! – дал последнее наставление Альберт.

Бертрам лишь помахал рукой. От волнения он не мог произнести ни слова.

– До скорого! – крикнула Игрэйн.

Она ещё раз крепко прижала к себе Сизифа, хотя он этого не любил. Потом зажала пики под мышкой и скользнула ко входу в туннель. Печальный рыцарь отодвинул в сторону каменную плиту и полез в тёмную дыру. Игрэйн, прежде чем последовать за ним, в последний раз оглянулась.

– Счастливо оставаться, Сизиф, – сказала она коту, который тревожно наблюдал за происходящим с края колодца.