Мамору Хосода - Волчьи дети Амэ и Юки

Хана исключила из своей повседневной жизни всё, что могло нанести хоть малейший вред детям. Но как бы внимательно она ни следила, мысль, что Юки и Амэ могут натворить что-нибудь ещё, не давала ей покоя. Особенно это касалось Юки, вытворявшей в тесной комнатушке на десять квадратных метров всё, что ей заблагорассудится.

Когда она обращалась волчонком, то не останавливалась на раздирании в клочья подаренных игрушек. Она потрошила подушки и одеяла, грызла ножки стола, оставляла следы зубов на входной двери, хватала книги и рвала их зубами, расшвыривая ошмётки по комнате. Поэтому, как бы Хана ни старалась навести чистоту, стараниями Юки в комнате уже минут через пять вновь воцарился беспорядок.

День Ханы не кончался даже после того, как она купала своих детей и с большим трудом укладывала спать. Поскольку она не могла обращаться за помощью к другим людям, ей оставалось учиться по книгам. По ночам при свете настольной лампы она читала книги по воспитанию и о волках, раздумывая над тем, как растить детей-оборотней. Разумеется, мемуаров матери, воспитавшей таких детей, не сыскать во всём свете. А ведь ошибка в воспитании отразится на всей жизни ребёнка.

«Я должна держать себя в руках. У детей нет никого, кроме меня», — думала она, не позволяя себе отдыхать. Однако вскоре начинала клевать носом, не выпуская ручки из пальцев. Она одёргивала себя и пыталась сосредоточиться на книге, но скоро её веки опять смыкались, и она засыпала как убитая, уткнувшись лицом в столешницу. Впрочем, стоило только Амэ зареветь, как она мгновенно вскакивала, брала плачущего мальчика на руки и убаюкивала, гладя по спине.

Днём тихий Амэ почти не мешал матери, но ночью постоянно просыпался и плакал. От покачиваний и убаюкиваний он быстро засыпал, но стоило его отпустить, как всё начиналось заново. И так всю ночь. Кормить его нужно было каждые два часа, вне зависимости от времени суток. Когда Амэ был в настроении, то сосал грудь сам. Но иногда он отворачивался от сосков, и тогда Хане приходилось смачивать молоком тряпочку и кормить так. Но и это устраивало её сына не всегда, и он не прекращал плакать. Тогда исчерпавшей все варианты Хане оставалось лишь поглаживать его по спине ночи напролёт.

Хане начала таять на глазах. Иногда она клевала носом во время стирки и едва не падала головой в тазик с бельём. Из-за такой жизни она научилась засыпать мгновенно, едва закрыв глаза. Например, она делала так, когда кормила Амэ. А ещё она научилась мгновенно просыпаться, едва услышав «мама» от Юки, и сразу же улыбаться ей.

Однако больше всего хлопот доставляли болезни. Юки с самого рождения сияла здоровьем, но и у неё порой поднималась температура, каждый раз вынуждая Хану серьёзно задуматься, не стоит ли сводить её к врачу. И если стоит, то к какому — педиатру или ветеринару? И что ещё важнее, сможет ли врач назначить лечение, которое подойдёт ребёнку-оборотню? Например, сможет ли больного человеческого ребёнка вылечить лекарство для животного? А наоборот? Но больше всего она опасалась того, что врачи обнаружат, что имеют дело с уникальными созданиями.

Когда-то в минуты таких терзаний он утешал её: «Не волнуйся. Если она слегка приболеет, твои нежные руки и тёплая еда быстро поставят её на ноги». Тогда эти слова помогали ей успокоиться. Даже сейчас, оставшись одна, Хана порой вспоминала их и старалась лишний раз не волноваться.

Но Амэ, в отличие от Юки, родился хилым и часто страдал от жара, который подолгу не спадал. Иногда Хана решала, что без лекарств не обойтись никак, и открывала книги по педиатрии и ветеринарии. Обнаружив лекарства, которые работают и на людей, и на зверей, она осторожно давала Амэ минимальную возможную дозу. За здоровье детей отвечала только она сама.

Не проходило и дня, чтобы ей не хотелось хоть с кем-то посоветоваться. Но в конце концов все решения ей приходилось принимать самостоятельно. Однако если с болезнями она ещё как-то могла совладать с помощью книг, то к несчастным случаям никак не подготовишься. Это произошло осенней ночью.

Хана услышала странный звук, похожий на кашель, и не сразу поняла, что это такое. Она не сразу узнала голос Юки. Хана заглянула под стол и обнаружила там дочку, лежащую на полу и частично превратившуюся в волчонка.

Она увидела разодранный пакетик с сорбентом, лежавшим среди конфет. А на полу разлились лужицы вязкой рвоты.

— Юки!!!

Душа Ханы ушла в пятки. Она схватила детей и побежала с ними на улицу. Хана не на шутку перепугалась. Она хотела обратиться за помощью немедленно и потому выскочила из дома в чём была.

Опомнилась уже на перекрёстке, где друг напротив друга расположились детская и ветеринарная клиники. Она приходила сюда уже много раз, но так и не смогла постучать ни в одну из дверей. После долгих душевных терзаний она подошла к таксофону, сняла трубку и по очереди позвонила в обе клиники.

— Мой ребёнок по ошибке съел сорбент… Два года. Да, рвало. Крови не было. Написано было «силикагель». Это ведь не опасно?.. М-м-м?.. Аппетит?

Выслушав указания врача, Хана повернулась и посмотрела на Юки. Та рыгнула, затем заявила:

— Хочу кушать.

И рыгнула снова. Амэ, услышав этот звук, выглянул из-за плеча Ханы.

Девушке сказали, что силикагель сам по себе безопасен, поэтому, если никаких отклонений не видно, ребёнку нужно давать побольше воды и следить за состоянием. Врач на другом конце провода пояснил, что если у ребёнка не пропал аппетит, то ничего страшного не случится. Первым делом Хана успокоилась. Затем подумала о том, что предстоит ей в будущем, и испустила протяжный вздох. Она сожалела, что не успела расспросить своего парня о том, как воспитывали его самого.

— Гулять!

Юки просилась на прогулку.

— Гулять!

Когда на улице стояла хорошая погода, она бывала особенно настойчива.

— Гулять!! — повторила она.

От перевозбуждения у неё выскочили волчьи ушки и встали дыбом волосы. Хана боялась, что люди могут увидеть её в таком виде, и потому выводила на улицу только ночью. Но Юки всё твердила своё и не слушала.

— Гулять!!!

— Ох, ну что с тобой поделать. Ладно, ладно, — сдалась Хана, но сразу же поставила условие: во время прогулки в волка не превращаться. Юки тут же убрала волчьи уши.

Хана одела детей в комбинезоны с капюшонами, полностью скрывающими лица, и вывела на улицу.

В парке стояла настоящая золотая осень. Опавшие листья приятно шуршали под ногами. Прохладный воздух наполнял лёгкие ощущением свежести. На прогулку вышло множество мам и детишек. Взрослые собирались в кучки и беседовали на разные «детские» темы. Но Хана не торопилась подходить к ним.

Она отвела Юки к анемонам в углу парка, чтобы та вволю их понюхала. Затем она отдохнула на скамейке возле пруда, где было немного людей, пока Юки просвечивала на солнце подобранный кленовый лист и сравнивала его с собственной ладонью. Время текло неторопливо.