Евгения Спащенко - Терновая ведьма. Исгерд

— Поверь, она ничуть не лучше. — Принцесса огорченно понурилась. — Уж я-то знаю…

Таальвен внимательно поглядел на нее во мраке, но заводить беседу о странном бессилии колдуньи не стал. К чему болтовня, если скоро он сможет лично проверить правоту своих догадок. Осталось лишь выбраться.

А коридор все тянулся. Раздумывая, как долго продержится еле плетущаяся Изольда, Лютинг сделал еще с десяток шагов и настороженно замер. Ни его слух, ни людское обоняние не улавливали ничего необычного, но все же какая-то внутренняя сила приказала остановиться. Упорствовала она не зря: в десятке саженей от приморского принца, угольно чернея, замаячила развилка. За ее чертой путь разветвлялся на два коридора — одинаково темных и глухих. Похоже, судьба вновь предоставила троице возможность попытать удачу — опять совершенно не вовремя.

— Куда теперь? — неуверенно спросила Изольда, поравнявшись с мужем. Оба туннеля не внушали ей доверия.

Меж густых бровей Лютинга залегла глубокая морщинка. Верного ответа он не знал. Зато Северный ветер не стал раздумывать. Обогнув спутников, он решительно двинулся вперед и, не расслышав позади привычных шагов, жестом поманил принцессу с Мак Тиром.

— Так и будете стоять истуканами? До выхода рукой подать.

Зеленые глаза уставились ему вслед.

— Как далеко?

— Если поторопимся, скоро увидим солнце.

«Солнце… — мысленно простонала терновая колдунья. — Мне бы полежать в ласковом сумраке часок-другой — опустить веки, саднящие от копоти…»

Но жаловаться вслух она себе не позволила и, собрав остатки воли в кулак, потащилась за Хёльмвиндом. Для того, кто подвергся действию сон-травы, он шествовал слишком бодро. Может, помимо усыпления, зелье глодальщиц обладало каким-то особым действием?

Изольда задумалась. Эх, нужно было устроиться с ветром и Таальвеном на поляне. Вдруг после короткого сна к ней бы вернулось утерянное терновое волшебство? Как славно, если бы оно сызнова заструилось по ее иссохшим жилам. Но с каждой секундой Изольда чувствовала все большее опустошение. Во рту горчило от пепельного вкуса, горло жгло — наверное, она надышалась колдовским дымом.

Словно вторя ее изнуренным думам, гладкий амулет Вей Эрны на груди тихо подрагивал.

Бесшумно, как тень, Таальвен Валишер запустил ладонь в походную суму и вытащил со дна короткий ветряной кинжал.

«Спи крепко, обессилевшая принцесса…»

Стащив простенькие ножны, явно принадлежавшие другому клинку, Мак Тир привычно сомкнул пальцы на рукояти. Терновая ведьма подобрала в усыпальнице Розы Ветров удивительно ладное оружие. Теперь оно принадлежит Изольде.

Принц взглянул на изящную фигурку, трогательно свернувшуюся калачиком, и подбросил в костер еще одно полено.

«Храбрая беззащитная Хёльди, пусть тебе будет тепло…»

Верховный ветер оказался прав, избирая в лабиринтах могильника коридор: меньше чем через час он вывел путников наружу. Но устраиваться на привал у затхлой норы, поросшей борщевиком, они не решились. И продолжили путь сквозь гряды каменистых холмов, покрытых рыжим мхом и остатками редкого леса.

Гладан-Къёль какое-то время еще холодил спины, щерясь острозубым гребнем, но вскоре скрылся за ломаными изгибами горизонта. Похоже, большую его часть троица путешественников преодолела под землей. Может, оно и к лучшему.

Пятнистые валуны, словно остов древних гор проступающие из-под травяного покрывала, таили в себе куда меньше опасности. Их замшелые бока влажно искрились на солнце, подземные ключи пробивали дорогу среди податливых известняков, сливаясь в синие неглубокие озера. Вода в таких водоемах была холоднее ледников, а по берегам паутинкой стлались крошечные цветы с острыми лепестками. Ни дать ни взять прекрасная страна из волшебных историй.

Привал устроили после полудня, разведя костер в низине под невысоким взгорьем. Изольда сразу улеглась спать, отказавшись от еды и питья. На усталость она не сетовала, но по темным кругам под глазами было понятно: богатая на события ночь далась ей тяжело.

Хёльмвинд же побродил в окрестностях какое-то время, внимательно прислушиваясь к далеким обманчивым отзвукам, и заявил в конце концов:

— Думаю, к востоку от леса живут люди…

— Тогда постараемся с ними не встречаться, — хмуро отозвался Лютинг. — Лучше всего путешествовать затемно.

Утверждение было дельным, учитывая, что путникам сейчас требовался отдых.

Солнце, благодатным светом более всего походящее на весеннее, сияло ярко. Умостившись под горой, Таальвен стянул перчатки, расшнуровал плотную куртку и подставил исцарапанное лицо под ласковые лучи.

Северный ветер уселся по другую сторону от огня.

— Знатно она тебя разукрасила… Могильным старухам впору позавидовать.

— Это всего лишь царапины, — отмахнулся Мак Тир, — оставленные потому, что я не защищался.

— Я бы поглядел на твою оборону при случае… — мечтательно промолвил ветер.

— Разве стычки накануне тебе было недостаточно?

— Одно дело — отражать атаки глодальщиц, и совсем иное — сдерживать терновую ведьму.

— Я не собираюсь с ней драться. — Таальвен обнажил лезвие своего меча и принялся чистить его куском ткани.

— Даже если она захочет тебя убить? — Голубой взгляд сделался предельно серьезным.

— Даже в этом случае…

С каждым бережным движением сталь под рукой королевича тонко звенела. Покончив с полировкой, он откинул со лба седые пряди и уставился на Хёльмвинда.

— Ну а ты?

— Что? — вздернул бровь северный владыка.

— Что будешь делать, если колдунья пожелает твоей смерти?

На секунду верховный задумался, в замешательстве отыскивая ответ.

— Гадать, для чего ей это понадобилось… Ведь ко мне она, кажется, относится чуть благосклоннее, чем к тебе.

— О да. — Таальвен весело хмыкнул и залюбовался тонким шрамом на щеке собеседника. — Потому и оставила тебе всего одну метку?

— Точно. — Ветер растянул губы в кривой улыбке.

Со стороны разговор их выглядел почти дружеским, пусть на деле Мак Тир и пытался выведать, как поступит Хёльмвинд в случае очередного помешательства терновой колдуньи. Кажется, полученные ответы приморца устроили, и, поворошив щепки в искрящемся пламени, он миролюбиво предложил:

— Ложись спать. Впереди долгий ночной переход. Я покараулю до заката.

До темноты у Таальвена оставалось незавершенное дело, для которого требовались голубой клинок и полное одиночество. К счастью, ветер об этом не подозревал.

Как только Хёльмвинд улегся и задышал ровнее, Лютинг вынул нож из набитого мешка и склонился над принцессой. Она даже не шелохнулась — совсем как во времена, когда волк тенью рыскал у ее лежанки, высматривая врагов. Помнится, в те дни она так же морщила во сне гладкий лоб, силясь сбежать от кошмаров.