Макс Мах - Волчья Луна [СИ]

Следующий отрезок времени — как выяснилось позже, речь шла максимум о четверти часа, — показался Августу долгим, как сама жизнь, и, когда он первым вошел в усыпальницу княгини, то был истощен до последней степени. Дрожали ослабевшие, словно после длинного марш-броска, ноги. Одежда, включая шерстяной кафтан насквозь промокла от пота. Липкий пот заливал лицо и застилал взор. В горле пересохло, а сердце заполошно билось в ставшей вдруг тесной клетке ребер. Август был не просто изможден, он агонизировал в буквальном смысле этого слова, и, едва произнес последнюю формулу " отмены и отрицания ", как силы окончательно оставили его, и он рухнул на каменные плиты пола.

Нет, он не потерял сознания, хотя беспамятство в нынешнем его стоянии было бы предпочтительнее. Но, с другой стороны, если бы он "нырнул в забвение", то, наверное, уже никогда не вернулся бы назад. Впрочем, в тот момент, когда, лежа на холодном камне, Август балансировал между явью и забытьем, у него не было — да и не могло быть, — никаких положительных мыслей на этот счет. Он попросту не мог думать, анализировать, предполагать. Единственное, что удержало его на плаву, это невероятная жажда жизни, свойственная некоторым влюбленным колдунам, и чувство долга, о котором Август не смог бы забыть даже на пороге смерти. Поэтому, не сознавая, что и для чего он делает, Август медленно — казалось, это длится целую вечность, — перекатился на спину и, превозмогая навалившуюся на него слабость, достал из-за обшлага на левом рукаве камзола крошечную, всего на две унции серебряную фляжку. Еще какое-то время неловкие пальцы пытались открыть заговоренный сосуд и донести его до рта, но в тот момент, когда приторно сладкая и обжигающе крепкая жидкость пролилась на язык, дело было сделано.

"Дыхание драконов" — довольно сильный органический яд. Но будучи растворенным в аква вита с большим количеством меда, яд приобретает совсем другие свойства. В особенности, если не забыть добавить в этанол вместе с медом еще и некоторые растительные экстракты. Август не забыл, поэтому "дыхание драконов" подействовало на него именно так, как и следовало: вернуло в сознание и дало немного сил, — буквально самую малость, — чтобы продолжить осознанные действия. С трудом перейдя в сидячее положение, он достал из кармашка на поясе флакончик "солнечного ветра" и завершил процесс "возвращения в себя" глотком этого безотказного, хотя и вредного для здоровья, стимулятора. Эликсир подействовал достаточно быстро, и уже через минуту Август был готов "идти дальше".

Прежде всего, он огляделся. Оказалось, Август упал недалеко от порога, уже "по эту" сторону запечатанной двери, а между ним и порогом, буквально рядом с ним, — что называется, только руку протяни, — сидели на полу колдунья и волшебница, демонстрируя состояние лишь на чуть-чуть лучше, чем то, в котором он находился еще минуту или две назад. Всей разницы, что он упал, а они, по-видимому, просто осели на пол. Он почти потерял сознание, они — нет. Но общее состояние Теа и Елизаветы оптимизма не внушало, — даже осторожного, — хотя и опасений не вызывало тоже.

"Как там говорит Татьяна, — Август медленно встал на ноги и шагнул к Елизавете, выглядевшей несколько хуже темной колдуньи, — не ждать милостей от природы?" — О присел рядом с принцессой и, поддерживая одной рукой ее голову, влил в рот женщины толику "солнечного ветра".

"Именно так! Не ждать милостей от природы, — повторил он, подходя к Теа. — Взять их у нее — наша задача!"

Он с облегчением увидел, как возвращаются краски на лицо Теа, взглянул на поднимающуюся с пола принцессу, и только в этот момент понял, что для глухого подземелья в этом склепе слишком светло. Вернее, так. Посмотрев на Елизавету, Август перевел взгляд в глубину крипты и впервые увидел все помещение усыпальницы целиком, и, уже увидев, сообразил, что ночное зрение здесь ни при чем.

Они находились в довольно большом круглом помещении с купольным потолком. Стены, пол и потолок здесь были каменными, но при этом светились, заливая пространство этой подземной ротонды достаточно ярким голубоватым светом. Две вещи при этом сразу же бросались в глаза: отсутствие теней и пыли. Казалось, усыпальницу запечатали только вчера, но Август определенно знал, что это не так. Это было неожиданно, но, с другой стороны, на то и колдовство, чтобы удивлять. Однако на этом странности княжеской крипты не заканчивались. И начать, вероятно, следовало с того, что в дальнем от входа конце усыпальницы на каменном возвышении вместо одного стояли два саркофага. Два саркофага, и оба открытые!

— Кто второй? — спросила Теа каким-то больным хриплым голосом. — Муж или брат?

— Пойдемте посмотрим, — пожал плечами Август.

Сейчас он уже увидел окованные серебром сундуки, расставленные вдоль стен, и пюпитры из темного дерева, на которых лежали раскрытые книги, но, разумеется, все внимание Августа сосредоточилось на саркофагах.

— Ох! — Вот и все, что смогла произнести Елизавета, первой достигшая роскошных гробов, сделанных из резного дерева и инкрустированных золотом, серебром и драгоценными каменьями.

"Действительно, ох!" — Август подошел ближе и увидел двух немолодых, но все еще завораживающе красивых женщин, лежащих в саркофагах. Обе казались спящими. Тень смерти так и не легла на их лица, хотя с тех пор как эти женщины нашли вечное упокоение в древней крипте под фундаментом храма богини Джеваны, много веков. В изголовье одной из женщин, обряженной в княжеское платье, стояла корона, руки второй, одетой, как воин перед битвой, покоились на рукояти меча, лежащего у нее на груди.

— Княгиня Лыбедь из Кэнугарда, — сказал знакомый женский голос за спиной Августа, — и Эйвур — дочь Сигрлами, внука Одина, конунга Хольмгарда.

Август обернулся и увидел Теодору-Барбару из Арконы — Матриарха "темной линии" северных рысей.

— Здравствуй, Август, — поздоровалась женщина, отнюдь не казавшаяся тенью или приведением. — Вижу, ты выжил и близок к тому, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. Предназначение должно исполниться!

— Какое предназначение? Чье? — моментально отреагировал Август.

Да, он был предельно вымотан и держался, кажется, на одном только честном слове и толике магического эликсира. Но, с другой стороны, он все еще был тем, кем являлся всю свою жизнь — Августом Агдом, темным колдуном. Все остальное, как он понял, встретившись с Татьяной, не имело ровным счетом никакого значения. Титулы, академические степени, богатство — все это было внешним, но внутренняя суть человека, его Августа Агда суть не менялась оттого звался ли он графом де Ламаром, кавалером де Лаури или графом де Сан-Северо. И сейчас он был собой ровно в той степени, в какой оставался " в здравом уме и в твердой памяти ".