Макс Мах - Волчья Луна [СИ]

Закончив рисунок, содержавший вписанную во внутреннее пространство звезды окружность, в свою очередь заключавшую в себе классическую пентаграмму, Август расставил в шести внешних и в пяти внутренних вершинах знаки силы, используя на этот раз древнескандинавские руны, показавшиеся ему более, чем уместными в этом месте и в этом времени. Затем он "зажег" внешний контур гексаграммы стандартной формулой incipio и отошел в сторону. Теперь за дело взялась Татьяна. Она вошла внутрь пентаграммы, коротким импульсом темной силы "включила" внутренний контур и, достав из кармана плаща три гравированных линзы, "подвесила" их в морозном воздухе, формируя подобие подзорной трубы. Вот только смотреть в этот прибор следовало не глазами, а внутренним взором.

Прошло еще несколько томительных мгновений, наполненных тишиной и напряженным ожиданием. Никто из присутствующих не решался не то, что сказать слово вслух, но даже пошевелиться или громко дышать. Работали Теа и Август, для того сюда и посланные императрицей, чтобы исполнить ее поручение. Ни помогать им, — если не попросят сами, — ни спрашивать о чем-либо, отвлекая от главного, никто не решался, даже принцесса Елизавета. Впрочем, она-то как раз лучше других понимала, что здесь происходит, но, будучи светлой волшебницей, улавливала лишь отголоски темного колдовства, так как самого процесса видеть не могла.

Смотри! — Татьяна не стала произносить это вслух, но все, что надо передала Августу и без слов. А в следующее мгновение настроившийся "на прием" Август увидел то, что видела сейчас женщина.

Он увидел, что мраморная Диана не просто статуя — или идол, — поставленная над входом в подземелье. Она вся была опутана посверкивающими, как мелкие бриллианты на солнце, нитями светлых чар. Но и это не все. Статую удерживали на месте три растяжки — светящиеся алым "канаты", в свою очередь "привязанные" к трем древним пням, скрытым под другими расставленными на открытой площадке идолами. Алые канаты тоже являлись очевидным результатом светлого волшебства, но вот пни, оставшиеся от росших здесь когда-то давно деревьев — скорее всего, дубов, — были покрыты письменами темных заклятий. Прочесть эти надписи Август не мог — не получалось различить даже отдельные буквы и определить алфавит, — но темную природу заключенной в них магии он почувствовал сразу.

"Сложно… — констатировал Август. — Вычурно… Но эти чары не могли наложить тогда, когда запечатывали гробницу княгини Лыбеди".

И в самом деле, по всем приметам, эти заклятия накладывались не так уж давно. Два-три века назад, никак не больше.

— Это не то, что мы ищем, — сказал он Татьяне. — Может быть, попробуешь заглянуть глубже?

— Хорошо, попробую, — Теа еще с минуту изучала структуру плетений, но, видимо, ничего нового не увидела и, отправив линзы "подзорной трубы" Августу, принялась творить совсем другое колдовство.

Август такое уже видел в Вене, да еще пару раз Теа показывала этот фокус во время их занятий, но зрелище, что и говорить, было настолько нерядовое, что, как завораживало его раньше, так не оставило равнодушным и сейчас. Тонкое тело Теа д'Агарис — которое Татьяна упорно называла китайским словом ци, — возникло внезапно и было похоже на зеленоватую дымку, обволакивавшую божественное тело женщины, ставшее вдруг видимым, словно на Теа не было надето никакой одежды. Жемчужное сияние обнаженного тела и изумрудная дымка, вьющаяся вокруг него. От этого видения, представшего перед внутренним взором Августа, натурально захватывало дух. Но дело, разумеется, не в красоте, а в смысле этого магического действа, потому что появление ауры являлось лишь предвестником главного колдовства — создания астральной проекции.

Эманация эфирного тела имела очертания физического тела, напоминающего своим абрисом и пропорциями саму Теа, как слепок повторяет оригинал. Мгновение, другое и, полностью освободившись от материнской матрицы, проекция налилась невероятно яркой изумрудной зеленью и, оставив женщину и ее ауру, медленно поплыла в сторону мраморной Дианы.

Достигнув статуи, проекция медленно "обошла" вокруг нее, а затем, выбрав точку, которая, верно, показалась Татьяне наиболее удобной, призрачная фигура стала медленно погружаться в землю. Август следил за ней с замиранием сердца, но, к сожалению, не мог посмотреть на происходящее глазами Татьяны, которая на этот раз не справилась с "трансляцией". Между тем, проекция, словно бы, растворилась в сумраке плотной, смерзшейся земли, и вскоре Август потерял ее из виду. Однако, судя по отрешенному виду Теа, стоящей в центре налившейся силой гексаграммы, "погружение" продолжалось.

Вся эта эпопея продлилась не так уж много времени, — максимум минут десять, — но стоявший на морозе Август успел от напряжения вспотеть. К счастью, обошлось без эксцессов. Проекция астрального тела вернулась обратно в ауру, сияние ци померкло, и Теа пришла в себя.

— Познавательно, — сказала она, переведя дух, — но утомительно.

— Толщина плиты где-то фут, — подумав пару секунд, добавила Татьяна, — и она со всех сторон исписана заклинаниями, светлыми и темными вперемежку.

— Представляешь, какой ужас? — вскинула она взгляд на Августа. — Ужас и есть!

— Заклятия старые, но насколько старые, не скажу, — покачала она головой еще через пару секунд. — Ты уж извини, не умею определять возраст.

Для начинающей колдуньи Теа и так сделала больше, чем можно было ожидать. Так что Август промолчал.

— Ты был прав, — продолжила между тем свой рассказ Татьяна. — Вход находится как раз под плитой. Дальше колодец с винтовой лестницей, но я не глубоко зашла. Метра на два спустилась или чуть больше. Плита, клятая, держит. Я и так через нее едва просочилась, а там, под ней, Август, если чуть глубже, вообще полный мрак!

Эпилог. Волчья луна

1. Девич-гора, январское полнолуние — 24 января 1764 года

Семь уровней защиты! Август такого ужаса даже представить себе не мог, но с фактами не поспоришь: в одиночку он бы княжескую гробницу не открыл. Никогда. Ни за что. Никак. Даже втроем — с Теа и Елизаветой — они промыкались почти восемь дней, вскрывая защитные и замкСвые чары слой за слоем, заклятие за заклятием, печать за печатью. И это, не считая противостоявших им маскирующих и запирающих инсталляций из камня, заговоренного железа, золота и человеческих костей, а также усиливающих и поддерживающих пентаграмм, вырезанных в камне или отлитых из черной стали.

Верхний уровень был самым новым. Эти печати ставили лет двести назад, чтобы закрыть доступ к руинам алтарного зала старого храма Джеваны. Как ни странно, зал сохранился совсем неплохо, — даже сводчатый потолок, — и казалось удивительным, что его не стали восстанавливать, а попросту засыпали землей и камнями. Впрочем, возможно, в этом и состоял умысел, потому что за алтарем начинался тоннель в храмовую крипту. Проход этот запечатывали дважды: первый раз в 1203 году — дата была выбита на замковом камне первой арки — и второй раз в 1387, о чем свидетельствовала табличка из зачарованного дуба, "утопленная" в порог.