Антон Зволинский - Клинки Демона

Рассвет уже давно наступил, однако у подножия гор солнце виднеется гораздо позднее. Путник находился в низине, двигаясь вдоль скалистой гряды по заснеженному руслу реки. Проваливаться в снег не давали снегоступы, замедляя уверенный шаг.

Холод стоял ужасный. Треск снега под ногами, казалось, был слышен по всему руслу. Вокруг искрился белый снег. Далеко вверху виднелись скалы, покрытые льдом. Они сверкали ослепительным светом на солнце.

Русло находится в тени до самого полудня, поэтому глупо было бы сидеть в лагере и ждать, что оно прогреет участок пути. Во время длительного перехода, брови и ресницы путника покрылись инеем. Плотный вязанный шарф закрывал добрую половину лица, сохраняя от обморожения.

Он покинул небольшое поселение на рубеже гор, три дня назад. Местные жители собрали провианта в дорогу, а также большую охапку хвороста. Сухие дрова в снежной местности очень редко приходится встретить. Путник поблагодарил жителей за помощь. Теплую дубленую куртку, вместе со штанами из овечьей шерсти, он с радостью надел, оставив в селении городскую одежду, не имеющую пользы в местах вечного снега.

Ледниковый каньон пошел на сужение, указывая путнику нужную дорогу. Солнце давно перевалило за верхушки гор, и теперь он щурился от яркого света, усиливающегося кристально белой поверхностью земли.

Уже было не так холодно, поэтому он прибавил шаг, хлопая снегоступами. Приблизившись к истоку, путник остановился, достигнув цели. Реку Латорица, в Закарпатье, полностью сковало льдом. Зима оказалась достаточно холодной, чтобы бушующие воды взяло в ледяной плен. Впрочем, путнику оказалось это на руку.

Неподалеку от склона, он едва различил проем в скале. — Кажется это то, что нам нужно, Ганс, — обратился он к себе. Входя в проем, Ганс отметил, что солнце уже низко. Совсем скоро на землю опустится ночь, снова парализуя отогревшиеся конечности за день.

Не теряя времени, он скинул с плеч тяжелый рюкзак, достал охапку дров, формируя ветки для костра. Сделав необходимое, он был теперь уверен, что стоит только поднести спичку к бумаге, костер сможет разгореться, согревая всю ночь.

Ганс не спешил разжигать костер. — Сперва дело, — сказал он себе, снимая малоподвижные теплые вещи. Из рюкзака он достал снаряжение, заново проверяя. Короткий изогнутый клинок, с заточенной кромкой по внутренней стороне лезвия, он выложил первым. Рукоятка из желтеющей кости, с круглым металлическим ушком на конце, торчала из самодельных ножен. Гарда на кинжале отсутствовала. Кинжал наносил страшные раны острием лезвия. Назвался Когтем он не зря. Из мешочка, Ганс бережно ссыпал на пол длинную сверкающую цепь, с мелкими шипами на звеньях. Это было одно из артефактных орудий, имеющее название цепь Грааля.

Путник переоделся в удобные тканевые штаны, заправленные в мягкие сапоги, нагрудник из дубленой кожи, одетый поверх облегающего термобелья. Надев на руку кожаный наруч, он намотал цепь Грааля, защищая предплечье. Критически рассмотрев снаряжение, Ганс выдал фразу, которую говорил каждый раз, — Эх, не то это все.

В расщелину давно не попадали лучи закатного солнца, однако Гансу оно было ни к чему. Прекрасно ориентируясь в темноте, он скользнул в разлом, через который мог пролезть. Оказавшись в заброшенной шахте, в глубине которой находилась цель, Ганс спускался все ниже.

Когда-то, здесь добывали руду для изготовления металла. Сейчас же, спустя много времени, шахта считается заброшенной. Местные жители рассказали о местонахождении рудника, добавив, что в шахте может быть опасно.

В воздухе ощущалась спертость, однако движение пыли все же наблюдалось. Ганс шагал по магистральным выработкам, с проложенным рельсовым путем для движения вагонеток. Шпалы мешали продвигаться быстро, поэтому он решил идти по яблоку рельсы, прекрасно справляясь с равновесием.

Чем дальше он уходил от расщелины, тем глуше становились шаги, а тишина давящей. Мысленно, он запоминал обратную дорогу, так как разветвление выработок могло запутать.

Дорога все больше уходила в недра скалы, погружая Ганса вниз по уклону. Над головой просматривалась каменная толща, с кое где закрепленным брусом, в котором виднелись места горения факелов. Сюда уже давно не проникал ни солнечный свет, ни живая душа.

Дыхание становилось слишком громким. Путник остановился, переводя дух. Он озирался по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху. Впереди выработки, а также за спиной не было слышно никакого движения, лишь капеж с кровли, нарушал тишину.

В определенный момент пути, Ганс понял, что больше не один. Он не замечал вокруг никакой опасности, однако ощущал, что за ним наблюдают. Словно в подтверждение опасений, он обнаружил труп, разложившейся много лет назад. Череп скелета оказался проломлен. Сейчас уже не узнать причины смерти. Возможно, обычный кусок породы упал с кровли на шахтера, размозжив голову. Ганса подобное объяснение не удовлетворяло.

Выработка свернула в камеру, где путник шел, согнувшись. Камера соединяла соседнюю выработку, ведущую дальше вглубь шахты. Не дойдя нескольких метров до сопряжения, Ганс услышал едва заметный скрежет. В темноте это прозвучало довольно зловеще. Коготь уже был в руках, готовый к обороне.

Капеж с кровли усиливался впереди, говоря о приближении к источнику шума. Звук воды мешал прислушаться к другому звуку. Внезапно, прямо из поворота, в тот самый момент, когда Ганс вышел на соседнюю выработку, когтистая лапа вынырнула, целясь в не защищенное горло. Отточенные рефлексы позволили вовремя подставить лезвие клинка на встречу опасности.

Громко заскрежетало. Лапа, сомкнувшись на оружии, сильно дернула на себя, пытаясь вырвать кинжал из рук Ганса. Он крепко держался за рукоять, поэтому отправился в полет. Вылетев в соседнюю выработку, Ганс саданулся о стену. Не обращая внимания на боль, он рывком поднялся на ноги, готовый встретить противника. Удаляющиеся шаги твари позволили сделать передышку.

Сердце бешено колотилось. Стараясь дышать ровно, Ганс, привел сердцебиение в порядок. В выработке снова оказалось тихо. Спертый воздух ощущался сильнее. Становилось тяжело дышать. Покрывшись липким потом, Ганс продолжил движение вглубь.

Все чаще на стенах камня встречались следы трехпалых когтей. На почве, в различных позах ужаса, лежали скелеты, протянутыми руками моля о помощи. Выработка уже не чем не крепилась, поэтому Ганс с опаской смотрел на кровлю, из которой мог выпасть блок скалы, запечатав проход, либо раздавить самого.

Нервы были напряжены. Впереди не видно ни единого намека на свет. Выработка начала расширяться. Ганс оказался в просторной камере, с выдолбленным проемом внутри. Проем был не ровный, словно его создавали в спешке. За ним виднелась полукруглая комната рукотворной формы.