Бастет - Мы, аристократы - 5

Сама Нимфадора знала о Доже только то, что он еще со школы был уродливым неряшливым изгоем, с которым брезговали водиться все его ровесники, кроме Дамблдора. В Ордене это преподносилось как образец благородства лидера Ордена, который протянул руку дружбы отверженному.

Что Дамблдор не брезгует никакими отбросами, лишь бы они были за него, было и так очевидно. Судя по её воспоминаниям, весь его нынешний Орден из них и состоял.

В Ордене Феникса, несмотря на его название, оказывается, не было формального главы. В чём-то это было объяснимо: если власти накроют, то и спросить конкретно не с кого. Зато были две наиболее авторитетные личности, руководившие Орденом неформально — Альбус Дамблдор и Аластор Грюм. Аберфорт Дамблдор, кстати, тоже входил в Орден, следовательно, все публичные заявления Альбуса, что он не знается со своим заблудшим братом, держателем криминального притона, были обычным развешиванием лапши на уши.

Сейчас две наиболее авторитетные личности Ордена находились в серьёзных разногласиях. Если Дамблдор был сторонником извилистых, многоходовых, относительно мирных комбинаций — истинно слизеринских, если бы меня спросили — то Грюм, напротив, с истинно гриффиндорской прямолинейностью требовал устранения всех несогласных, до кого дотянулись руки.

У Дамблдора был какой-то план отложенного срабатывания, но старец совсем не спешил поделиться им, а отделывался от орденцев в своей обычной манере, намёками и высказываниями о правде как о прекрасной и опасной вещи, которой не следует злоупотреблять. Я его очень даже понимаю — что знают двое, знает и свинья — но Грюм не хотел этого понимать, он тяготился бездействием и чем дальше, тем больше требовал решительных мер. Для Дамблдора было неприемлемо стукнуть кулаком по столу и приказать не высовываться — и отставной аврор перешёл к самостоятельным действиям.

Убийства Лестрейнджей и попытки отравления азкабанцев во время их пребывания в камерах Министерства были полностью инициативой этого сумасшедшего фанатика. Нимфадора не задумывалась, кто из орденских авторитетов прав, а кто неправ, она была авроркой и ученицей Грюма, поэтому сразу же встала на сторону своего наставника и исполняла все его приказы. Такая преданность была вознаграждена — Грюм делился с нею своими худшими подозрениями и опасениями.

Безумец не знал, что британское тёмное пугало было креатурой лидера Света, и при этом был не просто параноиком, а наблюдательным параноиком. Он заметил, что Дамблдор тайно манипулирует вражеской стороной, но из-за нехватки информации принял манёвры старца за измену делу Света. Вдобавок после убийства Беллатрикс они с Дамблдором впервые разругались вдрызг. Грюм не поверил своим ушам, когда Дамблдор, если отбросить все его словесные выкрутасы, заявил, что Беллатрикс нужна была живой.

Вытащив Тонкс с Бруствером из министерского застенка, Грюм по секрету сообщил ученице, что главарь борьбы за правое дело продался врагам и украдкой ведёт с ними какие-то тёмные делишки через этого негодяя Флетчера, поэтому их и щадит. Как наиболее доверенному лицу, он приказал ей следить за Флетчером и докладывать о любых подозрительных действиях орденского жулика. Ибо постоянная бдительность.

Нимфадора догадалась спросить, что именно у Флетчера относится к подозрительным действиям, потому что тот был здорово нечист на руку и тащил даже из орденского коттеджа. Оказалось, переписка. Грюм несколько раз замечал, что Флетчер передаёт Дамблдору или получает от него какие-то письма, и вид у обоих при этом был самый подозрительный. Поскольку Орден ничего об этом не знал — а под Орденом Грюм подразумевал, естественно, себя — здесь наверняка было что-то не так.

Грюмовский подход я вполне одобрял. Если у вас паранойя, это еще не значит, что вас не преследуют, особенно если вы занимаетесь противозаконной деятельностью. Зная больше об этой стороне замыслов Дамблдора, я примерно предполагал, с чем и с кем связаны письма, но гораздо лучше было бы знать точно. А для этого нужно было тоже устроить слежку за Флетчером и потихоньку ознакомиться с содержанием подозрительной корреспонденции.

Запомнив, как выглядит Флетчер, где и когда его можно найти, я стал просматривать воспоминания Нимфадоры о собраниях Ордена, надеясь получить оттуда добавочные сведения. Но нет, собрание шло за собранием, и ни на одном из них не говорили ничего, кроме общих высокопарных слов о спасении Британии от засилья чистокровных.

Состав Ордена Феникса был самый сбродный, паслась там в основном компания божьих одуванчиков со дна британского общества, которую пощадили на разбирательстве по делу Фаджа, и ещё несколько незнакомых мне личностей преклонного возраста. Хотя одно лицо я точно где-то видел, но навскидку не вспомнил, а копаться в своей памяти… честно, не до этого, когда копаешься в чужой.

Из молодёжи не было никого, кроме Нимфадоры, Бруствера и ещё двоих авроров, чьи лица я на всякий случай тоже запомнил. Собирались раз в неделю, по выходным, на обед, который стряпала миссис Уизли. Ели много, истово, словно последний раз в жизни, особенно налегала миссис Уизли, явно любившая побаловать себя своей же стряпнёй. За чей счёт ели, непонятно — вся застольная компания выглядела одинаково нищей.

Больше ничего там Нимфадора не высмотрела. Даже если Грюм натаскивал свою ученицу на слежку, остальное оказалось за пределами её наблюдательности. Можно было бы покопаться ещё, но я уже прикинул, что придётся отпустить её с подправленной памятью, чтобы Грюм посчитал вылазку успешной — за непугаными орденцами следить гораздо удобнее, чем за пугаными. Поэтому пленницу нельзя было долго задерживать, чтобы временной промежуток не слишком расходился с поддельными воспоминаниями.

Напоследок я наскоро просмотрел апрельские собрания Ордена, надеясь узнать там что-нибудь про засылку злоумышленников в нашу лавку. Ничего такого там не обсуждали, зато я обнаружил Рональда с Гермионой, которых не было на предыдущих собраниях. Но сейчас мне было не до них, меня как раз озарило, что собрания Ордена — только вывеска, а террористические акты наверняка обсуждаются другим составом. И Тонкс наверняка в него входит.

Правильные вопросы творят чудеса — я сразу же вышел на нужное воспоминание, где пятеро заговорщиков обсуждали провал первого нападения и сговаривались о втором. Кроме самой Нимфадоры, на разговоре присутствовали Дамблдор с Грюмом и ещё двое — оборотень, которого я поймал первым и который успел сбежать из аврората, и старичок с собраний, который показался мне смутно знакомым. Это оказался мистер Малпеппер, владелец алхимической лавки, в которой я закупался к школе на первых двух курсах.