Сьюзен Коллинз - Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница

Солнце поднимается по небосводу и наконец повисает прямо над нашими головами. «Полдень», — рассеянно думаю я. Хотя какая разница. Справа, вдали, в дерево бьет огромная молния и разражается электрическая гроза. Точно там, где и в прошлую ночь. Кто-то снова запустил бурю. Продолжая успокаивать Вайресс, я наблюдаю за вспышками, сама почти усыпленная плеском воды. И размышляю о прошлой ночи. Молнии начались после загадочного колокольного звона. Двенадцать ударов.

— Тик-так, — произносит Вайресс, очнувшись на миг, и опять отключается.

Тогда было двенадцать ударов. Примерно в полночь. И сразу гроза. Теперь солнце над головами. Как будто бы полдень. И молнии…

Медленно поднимаюсь и обвожу глазами арену. Вспышка мелькнула вон там. В следующем «куске пирога» наших новых союзников застал кровавый ливень. Мы, наверное, были в третьем, когда появился туман. Едва он рассеялся — обезьяны в четвертом сбились в опасную стаю. Тик-так. Стремительно поворачиваю голову в другую сторону. Несколько часов назад, около десяти, волна пришла со стороны второго участка, считая слева от молнии. Которая ударила прямо сейчас. В обед. И в полночь. И снова в обед.

— Тик-так, — шепчет Вайресс во сне.

Всполохи прекращаются, справа от них начинается ливень, и до меня вдруг доходит смысл ее слов.

Приглушенно ахаю:

— Да, тик-так.

Обвожу глазами арену, полный круг. Все верно.

— Тик-так, тик-так. Это просто часы.

Часы. Я почти вижу стрелки, кружащие над циферблатом арены, поделенным на двенадцать секторов. Каждый час на смену одному ужасу приходит другой. Молнии, кровавый дождь, ядовитый туман, обезьяны — это первые четыре часа. В десять — волна. Понятия не имею, что происходит в остальных семи секторах, но Вайресс права.

Сейчас время багрового ливня. Мы — на пляже, под сектором обезьян, и, на мой вкус, слишком близко к туману. Ограничиваются ли напасти джунглями? Вряд ли. Волна доходила почти до самого центра. Если туман просочится на пляж или обезьяны вернутся…

Расталкиваю товарищей:

— Вставайте. Вставайте, нам надо уходить.

Впрочем, на объяснения времени хватит. Успеваю изложить им свою теорию — и про «тик-так», и про движение невидимых стрелок, управляющих смертоносными силами в каждом из секторов.

По-моему, я убедила всех, кто остался в здравом уме, за исключением Джоанны, готовой отвергнуть любое мое предложение. Но даже она соглашается: мол, береженого Бог бережет.

Пока товарищи собирают наши пожитки и надевают на Бити комбинезон, я бужу Вайресс. Она просыпается с испуганным криком:

— Тик-так!

— Верно, тик-так, арена — это часы. Часы, Вайресс, ты была права, — говорю я. — Все верно.

Женщина расцветает на глазах. Рада, наверное, что ее наконец-то поняли. А ведь она, должно быть, еще с первым ударом колокола обо всем догадалась.

— Полночь.

— Да, полночь — это начало, — киваю я.

В памяти всплывает картинка и настойчиво требует моего внимания. Перед глазами встает уже не обычный циферблат, а хрустальный. «Начинается в полночь», — сказал Плутарх. А потом на миг загорелось изображение моей пересмешницы. Что, если главный распорядитель как раз и хотел намекнуть насчет арены? Но для чего? Ведь меня еще не объявили трибутом будущих Игр. Может, он собирался помочь мне как ментору? Или все было решено заранее?

Вайресс кивает в сторону кровавого ливня.

— Час тридцать, — произносит она.

— Точно. Час тридцать. Ровно в два вон там, — я указываю на близлежащие джунгли, — разольется ядовитый туман. Нам нужно перебраться отсюда в безопасное место. — Вайресс улыбается и послушно встает. — Пить хочешь?

Подаю плетеную миску с водой. Женщина опустошает ее почти на четверть, а потом доедает последний кусок зеленоватого хлеба, протянутый Финником. Теперь, когда непонимание больше не стоит между нами, она с радостью вышла из оцепенения.

Проверяю оружие. Завязываю выводную трубку и тюбик с мазью в парашют и закрепляю на поясе при помощи обрывка лианы.

Бити еще не пришел в себя, а когда мой напарник пытается поднять его, решительно возражает:

— Веревка.

— Да здесь она, — отзывается Пит. — С Вайресс все в порядке. Она с нами.

Бити вырывается.

— Веревка, — настаивает он.

— Ой, знаю я, что ему нужно, — нетерпеливо бросает Джоанна. И, пробежав по пляжу, приносит густо покрытый спекшейся кровью цилиндр, который был при нем, когда мы купали изобретателя. — Бесполезная штука. Провод, что ли? Долбанутый за ним и бежал к Рогу изобилия, тогда и нож в спину получил. Даже не знаю, что это за оружие. Если только отрезать кусок и использовать как удавку? Ну вот скажите, вы себе представляете, чтобы Бити кого-нибудь удавил?

— А как он, по-твоему, стал победителем? — возражает Пит. — Соорудил электрическую ловушку. Провод — лучшее оружие, которое у него было.

Странно: неужели Джоанна не в состоянии сложить два и два? Искренне ли она говорит? Подозрительно.

— Думаю, ты и сама все сообразила, — вставляю я. — Это же ты называла его Долбанутым.

Девушка угрожающе сужает глаза.

— Глупо с моей стороны, да? — произносит она. — Извини: забегалась, спасая шкуры твоих приятелей. Пока ты у нас… как там? Позволила Мэгз умереть за себя?

Мои пальцы невольно сжимаются на рукояти ножа у пояса.

— Ну, давай, — подначивает Джоанна. — Рискни. Мне плевать, что ты залетела. Сразу глотку перережу.

Конечно, сейчас я ее не могу прикончить. Но это лишь вопрос времени. Очень скоро одна из нас будет мертва.

— Может, лучше решим, куда идти? — предлагает Финник, пронзив меня взглядом. И отдает цилиндр изобретателю. — Вот он, твой провод, Долбанутый. Осторожнее с ним.

Бити покорно дает Питу себя поднять.

— Куда? — осведомляется мой напарник.

— Предлагаю отправиться к Рогу и понаблюдать, права Китнисс или нет, — подает голос Финник.

Я вовсе не против. К тому же это возможность лишний раз наведаться к оружейной куче. Нас ведь уже шестеро. Даже если забыть о Бити и Вайресс, в нашей компании четверо неплохих бойцов. Расклад куда лучше, нежели был у меня на прошлой Игре в то же самое время, когда приходилось выживать в одиночку. Да, союзники — это великолепно, пока не задумаешься о том, что их тоже придется поубивать.

Пожалуй, Вайресс и Бити сами найдут свою смерть: если придется убегать, им не уйти далеко. Джоанну — прикончу не моргнув глазом, если потребуется защищать Пита. Или просто чтобы заставить ее замолчать. А вот Финника лучше пусть уберет кто-нибудь другой. После всего, что он сделал для моего напарника, думаю, у меня рука не поднимется. Надо будет как-то стравить парня с профессионалами. Понимаю, жестоко. Но разве у меня есть выбор? Теперь, когда мы все знаем о часах, он может и не погибнуть в джунглях; остается убийство в драке.