Роджер Желязны - Хроники Амбера

Должен признаться, порой Брэнд виделся мне таким обворожительным, внимательным, чутким и верным, что я ставил его для себя выше всех остальных родственников. Но в другие времена… в другие времена он становился таким язвительным, саркастичным и несправедливым мерзавцем, что я старался уйти от него подальше из страха, что разозлюсь и сделаю ему что-нибудь плохое. И когда мы с ним виделись в последний раз, он пребывал как раз во второй своей ипостаси — отвратительной — незадолго до нашей ссоры с Эриком, что привела к моему изгнанию из Амбера.

…Вот с какими чувствами и мыслями я смотрел на карту Брэнда, пытаясь дотянуться до него разумом и волей, открывая для него место у себя в душе, место, которое он мог бы занять по праву. А вокруг меня, похоже, тем же самым занимались и остальные.

Постепенно изображение на карте затуманилось, потом появилась иллюзия объемности. А потом — знакомый трепет, всегда испытываемый при контакте через карту. Карта стала холоднее на ощупь, изображение на ней снова воссоединилось, оформилось, приобрело остроту и реальность видения, полноту и драматичность…

…Да, похоже, он находился в темнице. За спиной Брэнда виднелась каменная стена. На полу — куча соломы. Брэнд был весь избит и изранен и прикован цепью к большому кольцу, вмурованному в стену. Цепь была довольно длинная и давала возможность передвигаться. Брэнд лежал на куче грязной соломы. Вот он пошевелился… Волосы и борода у него жутко отросли и спутались, лицо кошмарно исхудало — таким страшным я его никогда не видел. Одежда превратилась в грязные лохмотья. Похоже, он спал.

Я вспомнил, как сам томился в темнице; отчетливо вспомнил все: как там пахло, как было холодно и сыро, как одиноко, безысходно и безумно. Безумие то уходило, то подступало вновь. На счастье, Брэнда не ослепили, как в свое время меня, — его глаза раскрылись и сверкнули, когда несколько родственников одновременно окликнули его, — зеленые, подслеповатые, какие-то отрешенные глаза.

Может, беднягу накачали каким-то зельем? Или он решил, что это галлюцинация?

Брэнд пришел в себя. Попытался подняться. Протянул руку.

— Братья… — прохрипел. — Сестры…

— Я иду! — раздался громовой крик, потрясший библиотеку.

Джерард вскочил как ужаленный и перепрыгнул через свое кресло. В несколько шагов он оказался у стены и сорвал с нее громадный боевой топор. Пристегнув его ремнем к запястью, он на мгновение застыл на месте, не отрывая глаз от карты Брэнда. А потом… протянул свободную руку и туг же оказался там, где находился Брэнд, схватил его протянутую руку, и… изображение задрожало, померкло и исчезло. Контакт был прерван.

Проклиная все на свете, я перетасовал карты, на сей раз разыскивая карту Джерарда. Найдя ее, я возобновил контакт. Медленно, постепенно. Друг за другом последовали включение, преображение… Вот!

Джерард натянул цепь и пытался перерубить ее топором. Как ни могучи были его удары, цепь не поддавалась. Наконец Джерарду удалось расплющить несколько звеньев, однако шум, производимый им, привлек внимание стражи. Двери камеры видно не было, но слева послышались топот, треск, лязг засова, визг петель. Брэнд снова приподнялся. Джерард продолжал колотить топором по цепи.

— Джерард! Дверь! — крикнул я,

— Слышу! — проревел он, обернул цепь вокруг запястья и резко дернул. Она не поддавалась.

Джерард бросил цепь и, развернувшись, занес топор над головой одного из шипоруких стражей, который бросился на него с мечом наголо. Сраженный топором Джерарда, он тут же повалился на пол, и его место занял следующий страж. Потом еще один. И еще. В камере стало тесновато — один за другим туда вбегали новые и новые ублюдки.

И вдруг картина неожиданно помутнела, кто-то двинулся, вошел в нее… и на колени рядом с Брэндом опустился Рэндом. Правой рукой он сжал руку брата, а в левой, как щит, сжимал прихваченный с собой стул, выставив его ножками перед собой. Вот он вскочил на ноги и бросился к нападающим, то размахивая стулом, то толкая его перед собой, словно таран. Враги спотыкались, падали, отступали. Рэндом поднял и опустил стул. Один из стражников валялся на полу, разрубленный топором Джерарда. Другой прыгал неподалеку, корчась от боли и сжимая в крючковатых пальцах то, что осталось от его правой руки. Рэндом свой кинжал оставил в животе у того из стражей, что был к нему ближе всех, свалил стулом еще двоих и пошел на последнего. А в это время тот из них, которого я считал мертвым, пошевелился, оторвался от пола и поплыл в воздухе, распадаясь на куски. Раненый упал на колени и потянулся за мечом.

Джерард тем временем обеими руками ухватился за цепь, уперся ногой в стену и стал тянуть. Его плечи напряглись, на спине буграми вздулись мышцы. Цепь не поддавалась. Прошло секунд десять. Пятнадцать.

И наконец с грохотом и звоном цепь распалась. Джерард отлетел по инерции назад, но не упал — его поддержала заботливая рука. Он обернулся и увидел, как я понял, Рэндома — мне его видно не было. Похоже, Джерард обрадовался, заметив брата, присел и взял Брэнда на руки. Тот, судя по всему, снова потерял сознание. Джерард, удерживая Брэнда, протянул к нам свободную руку. Рядом с ним в поле зрения появился Рэндом, расставшийся наконец со стулом, и тоже протянул к нам руку.

Мы все, не сговариваясь, протянули руки братьям, и через мгновение они были рядом с нами. Все бросились к ним, сгрудились вокруг.

Наверное, чувства у всех были приблизительно одинаковые — радостные, торжественные. Ведь рядом с нами снова был наш брат, которого мы не видели столько лет, который наконец был свободен от взявших его в плен таинственных врагов. Возродилась надежда найти ответ на мучившие нас вопросы. Но только… он был так слаб, изможден и бледен…

— Отойдите! — крикнул Джерард. — Я перенесу его на кушетку! Потом насмотритесь, слышите, вы?!

Немая сцена. Все отшатнулись и застыли как каменные.

Потому что Брэнд был в крови, и кровь капала на пол. В левом боку Брэнда торчал нож. Но ведь его там не было несколько мгновений назад! Кто-то из наших целил ему в печень и попал.

Честно говоря, я не испытывал особого восторга от того, что гипотеза Рэндома — Корвина — за всеми пакостями стоит кто-то из нас — только что получила солидное подтверждение. Одно-единственное мгновение у меня было на то, чтобы резко сосредоточиться и употребить все свои способности, чтобы мысленно сфотографировать положение, в котором находился каждый из нас во время немой сцены. А потом картина ожила. Джерард отнес Брэнда на кушетку, и все мы выстроились рядом. Все до единого прекрасно понимали не только то, что произошло, но и то, что это значит.

— Пусть кто-нибудь принесет чистой воды, — распорядился Джерард, положив Брэнда на живот и разорвав его грязную, ветхую рубаху. — И полотенца. Физраствор, глюкозу и все прочее — я поставлю капельницу. Все, что нужно, все инструменты — быстро!