Анна Мичи - Академия Трёх Сил [СИ]

Аргумент о детях стал решающим.

Я сама об этом до сих пор ни разу не задумывалась. Хотя нет, один раз задумалась: когда рассказала Лидайе о том, что мы с Хеном теперь вместе, а она спросила, как обстоят дела с предохранением.

Вопрос ошеломил меня, как удар по уху. Почему-то до сих пор мне и в голову не приходило на этот счёт побеспокоиться. Я просто решила, что раз мы женаты, то всё в порядке. Но Лидайя была совершенно права: я только на первом курсе, какие дети, когда я едва поступила на факультет, о котором столько мечтала? А ещё ведь и желание самого Хена имеет значение: он, небось, тоже о детях совсем не задумывается.

Насладившись моим озадаченным лицом, Лидайя по-дружески хлопнула меня по плечу.

— Благодари небеса, что у тебя есть я, балда! — она полезла в свою сумку и вытащила оттуда круглый медальон величиной с ладошку. Начертила знак «иргу-ос», и медальон с тихим звоном откинул крышку.

Я придвинулась к Лидайе, упираясь плечом в плечо. С любопытством заглянула внутрь.

В медальоне оказалась несложная схема: круг с девятью созвездиями, в центре изображение двух богинь, Девы и Матери, спинами друг к другу.

— Тут, — Лидайя указала на созвездие Пчеловода, — начало твоего цикла. В этот день читаешь ритуал Венценосной Деве, просишь, чтобы защитила от нежеланных последствий. Если в тот же день, на худой конец, ночью, не успеешь — всё, пиши пропало, придётся ждать следующего месяца. Если успеешь, тогда следующий ритуал читаешь через три пятидневки, в ночь Богини-Матери. Ей приносишь извинения, что пока не можешь последовать её путём. Если всё сделано хорошо, то каждые три дня будет загораться новое созвездие. Пока они горят, можно ни о чём не беспокоиться.

Я вытянула шею, следя за созвездиями в медальоне. Где-то две трети из них уже горели. Невольно рассчитав начало следующего цикла Лидайи, я смутилась. До неё я на такие темы ни с кем не разговаривала, разве что мать лет в четырнадцать объяснила, что в жизни женщины бывают такие дни.

— Откуда ты всё это знаешь?

Лидайя расхохоталась. С щелчком захлопнула медальон.

— В жизни каждой девушки однажды наступает время об этом узнать, — с намёком приподняла брови.

Сообразив, я слегка покраснела. Какая же я всё же ещё наивная. А Лидайя… она показалась мне ещё взрослее и умудрённее опытом, чем раньше.

Лидайя рассказала мне, и где можно приобрести такой медальон. Мы некоторое время ещё секретничали, болтая о всяком девичьем, пока разговор не перешёл на Хена.

И Лидайя вдруг сказала:

— Знаешь, мне иногда кажется, он не из Вендая, — она тут же улыбнулась, будто извиняясь за странную мысль. — Даже не знаю почему: он ведёт себя как вендаец, говорит как вендаец, выглядит как вендаец… Может, всё дело в словах, которые иногда у него проскальзывают? Они какие-то… слишком старые. Так давно не говорят.

— Ну и что? — насупилась я. Почему-то слова Лидайи показались мне обидными. Конечно, Хен вендаец, по нему издалека видно. — Не обязательно же все должны говорить одинаково.

Лидайя тут же пошла на попятную:

— Не бери в голову. Я глупость сболтнула. Это всё, наверное, потому, что он несколько лет жил в другой земле.

Я вспомнила об этом разговоре уже сейчас, в караване по дороге домой. Мы с Хеном говорили только о том, что он поедет к моим: во-первых, и мать звала, во-вторых, то самое хагосово вено…

Но что будет потом, после того, как с моими все дела уладятся?

Повезёт ли он меня в Вендай? Представит ли своим родственникам?

Почему-то сейчас, от мысли, что Хен никогда не упоминал о такой возможности, стало тревожно. Ерунда, чушь… я просто слишком многого сразу хочу. Надо учиться довольствоваться тем, что уже есть. Я прильнула к плечу Хена, призаснувшего от мерного движения, и почувствовала, как он пошевелился, протянул руку, обнимая меня, прижимая к себе — и на душе стало спокойнее.

Всё будет хорошо. Мы вместе, а значит, всё будет хорошо.

Родным Хен понравился. Даже больше, чем понравился — обаял всех от старого до малого. Даже бабушка, которая сперва с подозрением отнеслась к взявшемуся из ниоткуда вендайцу, когда увидела, как он управляется с посохом, крякнула и сказала: «Из этого парня будет толк».

Хен подружился и с братьями, и даже с моим отцом, и уже на третий день они впятером отправились в дикие земли, оставив меня дома. Я бы устроила скандал, но за приготовлениями к церемонии выкупа времени ни на что не оставалось. Приходилось помогать, украшать дом, готовить запоздалое приданое, закупать продукты и проводить часы на кухне.

Сама церемония выкупа состоялась на четвёртый день. Предпоследний — уже завтра нас ждал караван для возвращения в академию.

Торжество состоялось в святилище — перед Хранителем, поколение за поколением охранявшим спокойствие и благополучие клана Сантерн.

Хен, одетый в шёлковую, вытканную золотом багряную рубашку, подпоясанный кожаным поясом, в чёрных штанах и босой, по традиции, подошёл к отцу и матери, сидящим на возвышении. Представился по обычаю, полным именем, сказал положенные слова и опустился на колени, ожидая вердикта.

Лас, выполнявший роль друга жениха, держался сзади. Он тоже был одет в свой лучший наряд, но чтобы не затмевать жениха (точнее, уже супруга), старался казаться незаметным и смотреть в землю.

Другие братья: Вейс, Мане, Аттер с женой, а также бабушка с дедушкой, тётки-дядьки и прочая родня — сгрудились у стены слева.

Я стояла с другой стороны от родителей, за ширмой, за спинами Хена и Ласа. Считалось, что меня в комнате якобы вовсе нет.

Когда-то невесту и впрямь на церемонию взноса выкупа не пускали, всё происходило между родителями и женихом, а то и вовсе без жениха: просто договаривались главы двух родов. Но сейчас традиция стала куда мягче, и я, в нежного закатного оттенка платье, с высокой причёской, увенчанной диадемой — невеста невестой — подглядывала в щёлку за происходящим.

Жаль, Хена с Ласом я видела только со спины, зато лица родителей могла разглядеть ясно.

Мама выглядела не очень довольной. Ещё в первый день Хен договорился с отцом, что деньги достанутся мне и нашим будущим детям. Впрочем, мама старалась не давать виду, и только я замечала пренебрежительную складку у рта, явно похолодевшие интонации и обиду во взгляде.

Ничего. Немного обиды пойдёт ей на пользу.

За спинами родителей ровным золотистым пламенем горел Хранитель, бросал отблески на лица, на праздничную одежду. Для него сегодняшнее событие было не в новинку: ещё со времён основания рода Хранитель встречал и провожал поколения Сантерн, видел, как растёт и крепнет наш клан, как парни приводят невест, как на свет появляются новые представители клана.