Стивен Кинг - Волки Кальи

— Если ты отдохнул, Эдди, думаю, нам лучше продолжить путь.

— Оуверхолсер? Может, этот Телфорд, который выглядит, как ковбой из телевизора.

Роланд молча прошел мимо него. Под подошвами его новых сапог хрустели камушки. Зажатый в левой руке, розовый мешок болтался из стороны в сторону. Шар, лежащий в ящике из «дерева призраков» продолжал нашептывать неприятные секреты.

— Разговорчив, как всегда, — хмыкнул Эдди и последовал за стрелком.

Первым из глубин пещеры донесся голос великого мудреца и знаменитого наркомана.

— О, вы только посмотрите на этого маменькиного сынка! — простонал Генри. Голос его, забавный и пугающий одновременно, напомнил Эдди умершего партнера Эбенезера Скруджа в «Рождественской песни». — Маменькин сынок думает, что ему удастся вернуться в Нью-Йорк? Если попытаешься, то попадешь куда как дальше, братец. Лучше оставайся, где пребываешь сейчас… вырезай что-нибудь из деревяшек… будь хорошим мальчиком… — мертвый брат засмеялся. Живой — задрожал.

— Эдди? — позвал Роланд.

— Послушай своего брата, Эдди! — пронзительно крикнула мать из глубин пещеры. На полу белели кости мелких животных. — Он отдал за тебя жизнь, всю свою жизнь, по меньшей мере, ты можешь его послушать!

— Эдди, ты в порядке?

Голос матери сменился голосом Кзабы Драбника, спятившего гребаного венгра, как его звали приятели Эдди. Кзаба просил Эдди дать ему сигарету, в противном случае угрожая спустить его гребаные штаны и выпороть. Эдди с трудом отвлекся от этого пугающего многоголосья.

— Да, пожалуй, что да.

— Голоса идут из твоей головы. Пещера каким-то образом находит их и усиливает. Не обращай на них внимания. Они, конечно, отвлекают, но больше ничем навредить не могут.

— Почему ты позволил им убить меня, брат? — всхлипнул Генри. — Я думал, что ты придешь, но ты так и не пришел.

— Навредить не могут, — кивнул Эдди. — Я тебя понял. Что делаем дальше?

— Согласно обоим историям, Каллагэна и Хенчека, дверь откроется, как только я приподниму крышку ящика.

Эдди нервно рассмеялся.

— Я не хочу, чтобы ты доставал ящик из мешка, не говоря уже о крышке.

— Если ты передумал…

Эдди покачал головой.

— Нет. Я хочу вернутся в Нью-Йорк, — тут он широко улыбнулся. — Ты не боишься, что я сойду с пути истинного? Найду человечка и приму дозу?

— Это китайский белый! — восторженно выкрикнул из глубин пещеры Генри. — Эти ниггеры продают самый лучший порошок!

— Отнюдь, — ответил Роланд. — Меня много чего тревожит, но только не твое возвращение к прежним привычкам.

— Хорошо, — Эдди вошел в пещеру, посмотрел на свободно стоящую там дверь. Если не считать иероглифов и хрустальной ручки с выгравированной на ней розой, дверь эта выглядела точь-в-точь, как двери на берегу. — Если ее обойти…

— Если ее обойти, она исчезнет, — ответил Роланд. И за ней — глубокая пропасть, насколько мне известно, до самого Наара. На твоем месте я бы помнил об этом.

— Хороший совет, и Быстрый Эдди говорит, спасибо тебе, — он взялся на хрустальную ручку, обнаружил, что она не поворачивается ни вправо, ни влево. Собственно, ничего другого он и не ожидал. Отступил на шаг.

— Ты должен думать о Нью-Йорке, — напомнил ему Роланд. — Конкретно, о Второй авеню. И о времени. Тысяча девятьсот семьдесят седьмом годе.

— Как я могу думать о годе?

Когда Роланд отвечал, в голосе его слышалось нетерпение.

— Думай о том, как все было в тот день, когда ты и Джейк следовали за другим, более ранним Джейком. Эдди уже собрался сказать, что это не тот день, ему надо вернуться в Нью-Йорк позже, но закрыл рот. Если они понимали правила игры, он не мог вернуться в тот день, на призраком, в Прыжке, ни во плоти. Если они понимали правила игры, тамошнее время как-то связано со здешним, только бежало быстрее. Если они понимали правила… если были правила…

«Так чего бы тебе не отправиться туда и убедиться самому, есть они или нет?»

— Эдди? Ты хочешь, чтобы я загипнотизировал тебе? — Роланд уже вытащил из гнезда пояса-патронташа патрон. — Если это поможет тебе увидеть прошлое.

— Нет, Думаю, мне лучше пойти так, с ясной головой.

Эдди несколько раз сжал и разжал кулаки, параллельно набирая полную грудь воздуха и выдыхая его. Сердцебиение не участилось, скорее, замедлилось, но каждый удар, казалось, сотрясал все тело. Господи, насколько бы все было проще, если б существовал пульт управления, в приборы которого он мог ввести нужные ему параметры, как на машине времени профессора Пибоди или в том фильме про морлоков!

— Слушай, а как я выгляжу? — спросил он Роланда. — — В смысле, не привлеку ли я к себе излишнего внимания, материализовавшись на Второй авеню?

— Если ты появишься прямо перед людьми, наверняка привлечешь. Я советую игнорировать тех, кто захочет заговорить с тобой на эту тему, и сразу уйти.

— Это понятно. Я говорю про одежду.

Роланд пожал плечами.

— Я не знаю, Эдди. Это твой город, не мой.

Эдди мог бы на это возразить, что его город — Бруклин. А на Манхэттене он бывал разве что раз в месяц и полагал его другой страной. Однако, понимал, о чем толкует Роланд. Он постарался взглянуть на себя со стороны. Простая байковая рубашка с роговыми пуговицами, темно-синие джинсы с никелевыми, а не медными клепками, ширинка на пуговицах (последний раз молнии Эдди видел в Ладе). И решил, что одежда у него нормальная. Во всяком случае, нормальная для Нью-Йорка. Если кто и бросит на него взгляд, то примет на официанта кафе или артиста, играющего хиппи, у которого выдался выходной день. Впрочем, он сомневался, что кто-то удостоит его и взгляда, в Нью-Йорке предпочитали не смотреть на людей, что вполне его устраивало. Впрочем, не хватало одной мелочи…

— У тебя есть полоска кожи? — спросил он Роланда.

Из пещеры донесся голос мистера Табтера, его учителя из пятого класса: «У тебя был потенциал! — прогремел он. — Ты был одним из моих лучших учеников, и посмотри, что с тобой стало! Почему ты позволил брату испортить тебя?»

На что яростно возразил Генри: «Он позволил мне умереть! Он меня убил!»

Роланд снял с плеча мешок, поставил на пол рядом с розовым, открыл, порылся. Эдди не знал, что в нем может лежать, мог лишь сказать, что никогда не видел дна. Наконец, стрелок нашел полоску кожи и протянул Эдди.

Пока Эдди завязывал ею волосы, Роланд достал из мешка то, что называл сумой, открыл, начал выгружать на пол содержимое: пакет с табаком, подаренным Каллагэном, монеты и бумажные деньги, жестянку с иголками и нитками, погнутую миску, из которой он сделал компас неподалеку от поляны Шадрика, старую карту и новую, недавно нарисованную близнецами Тавери. После того, как сума опустела, он вытащил из кобуры на левом бедре револьвер с рукояткой, отделанной сандаловым деревом. Откинул цилиндр, проверил патроны, удовлетворенно кивнул, вернул цилиндр на место. Положил в суму, завязал тесемки на легко развязываемый, стоило дернуть за одну, выбленочный узел. Подняв суму за потертую лямку, протянул Эдди.