Виталия Лисова - Игра света [СИ]

— Это произошло 7 лет назад. Мой отец, Каир Толкователь Снов Боемкрещенный, был приглашен одним химерцем в Империю, потому что его дочь несколько месяцев видела странные и повторяющиеся сны. Он был лучшим в толковании, мы постоянно разъезжали по материку к самым богатым и влиятельным людям, что желали раскрыть тайну своих сновидений. И видимо слава о нем дошла и до Химерии. По началу он не хотел соглашаться, это было слишком опасно, северянам ведь запрещен доступ в вашу страну, но папа очень хотел, чтобы я развивала свой талант к рунам. Все книги на материке были уничтожены и обучаться мне было не чему и не у кого. Рискуя всем, мы отправились, как оказалось, в сам дворец. Для нас выделили небольшую кладовую, где раньше жили слуги. Мы прожили так два месяца. Отец все никак не мог понять значение странных снов, а в один день, после того, как ему это удалось, нас случайно раскрыли… — тут я не выдержала нахлынувших воспоминаний и мое хрупкое спокойствие разбилось на осколки, что больно врезались в сердце, не давая сделать и вдоха. Второй такой истерики ректор не выдержал и сел возле меня на светлом диванчике в его гостиной, притягивая к себе. Не оказывая сопротивления, дала сильным рукам обнять меня почувствовала, как он ласково гладит меня по волосам, шепча успокаивающие слова. Разрешила себе быть такой непозволительно слабой хоть на пару мгновений и позорно заливала плечо мужчины слезами. А когда более-менее смогла обуздать себя и подняла голову, испытала непривычное волнение от пристального взгляда ректора, что в следующее мгновение большим пальцем стер слезы с моего лица, все так же не выпуская из объятий. Стук в дверь прервал смущающее напряжение, что возникло между нами и я с надеждой уставилась на дверь. Тяжко выдохнув, Дер Иманд поднялся с дивана, веля мне сидеть на месте и вышел в другую комнату. Но я, естественно, не могла больше ждать, полагаясь на свой хороший слух и все равно подходя ближе, пыталась разобрать слова.

— Что выяснил? Его действительно схватил Дозор? — сурово вопросил ректор неизвестного собеседника. Тот подчиняющимся тоном деловито отчитался:

— Никакой информации о Каире Толкователе снов ни за сегодня, ни в архивах Дозора найдено не было, тюрьмы проверены, криминальные группировки также не имеют этого человека ни в черный списках, ни в своей базе, — и тут я поняла, что ректор действительно экс-Верховный, раз за столь короткий срок его воины проверили столько источников.

— Лечебницы проверяли? Любые упоминания о толкователе снов от народа слышали? Так займитесь своим делом, потому что местоположение этого человека мне нужно уже к утру! — грозно воскликнул мужчина, отправляя неизвестного дальше выполнять свою работу. Значит, отец возможно и правда мертв, раз никакого упоминания о нем даже ищейки экс-Верховного не смогли найти. Бездна отчаяния накрыла меня и я медленно побрела обратно к дивану, прежде чем ректор ворвался внутрь.

Вновь усевшись напротив меня, он смерил меня озадаченным взглядом и аккуратно спросил:

— Как ты покинула Химерию и почему твой отец сейчас там?

С трудом заставила себя продолжать рассказ, отрешенно глядя, как мужчина призывает бутылку с, видимо, вином и два бокала. Пить я отказалась. Хоть мне и было невыносимо больно, но заглушать это я не хотела. Отец всегда презирал тех, кто топит чувства в алкоголе.

«Боль хочет, чтобы ее чувствовали, изюминка, и она не пройдет, пока ты не переживешь все ее грани, пока не вытерпишь все удары и не выплачешь все слезы. Лишь тогда она освободит тебя» — и я выбрала чувствовать.

— Это из-за меня отец застрял в Империи. Мне тогда было двенадцать. Тайком и тщательно маскируясь, я пробиралась в библиотеку за очередной дозой знаний, но меня схватили. Тот химерец распознал во мне человека и хотел выкрыть. Чудом я вырвалась, однако он догнал меня на кухне замка, решив схватить Темной сетью. В этот момент забежал отец и Тьма влетела в него. Он упал наземь, корчась в агонии и тот берсерк решил добить его. Помню, что все мое тело разрывала мысль, что я не могу позволить этому случиться. Не знаю, что со мной произошло на тот момент, как в моей руке оказался нож и… — не смогла говорить дальше, меня начало жутко трясти от воспоминаний, а тело словно свело болезненной судорогой и слова не могли вырваться изо рта. Вот я и раскрыла секрет всей моей жизни, мой худший ночной кошмар, то, из-за чего каждый день виню себя.

— Ты убила его, — утвердительно произнес ректор спокойным тоном и я смогла лишь кивнуть. А после глубокого вдоха, завершила цепочку событий прошлого:

— С помощью своих скудных рунических знаний я пыталась спасти отца, что корчился от мучений, навлекаемых Тьмой. Тот ритуал был похож на избавление от вашего браслета, но результат был не таким хорошим. Отец все же смог выжить, однако из-за количества Тьмы, впитанной им, земля Химерии отказалась выпускать его из своего мира в наш. Это я виновата во всем, это я убила человека. Поэтому пожалуйста, найдите отца и отдайте Дозору меня, — взмолилась, глядя на помрачневшего ректора. Ну все, кажется он и отца теперь разыскивать не будет, а прямо сейчас свершит казнь. Словно вспоминая что-то, через мгновенье ректор спросил:

— Убитого звали Улларис Ард Брани? — снова кивнула, опуская голову и глядя на собственные колени. Мне уже было плевать, что со мной сделает химерец. Я слишком долго убегала от своей вины и страха за жизнь близких в случае разоблачения, но теперь должна взять всю ответственность на себя. Однако Дер Иманд заставил удивленно вскинуться, после гневных слов:

— Та еще сволочь! Была. И я как понимаю, ты все эти годы винила себя в убийстве? — по моим глазам ответ и так было видно. — Лея, а ты вообще в курсе, что такое Эргелис или как ты высказалась Темная сеть? — откуда мне было знать, мотнула головой.

— Это смертоносная магия, использование которой разрешено только по отношению к чудовищным химерам, в ином случае карается смертью. Даже если ее использовали против человека без магии. А в случае выживания того, к кому она применялась, казнь осуществляет сама жертва, поэтому можно сказать ты следовала регламенту, — я все не могла принять этих слов, ощущая себя словно обманутой. Но я ведь убила человека, вернее берсерка и даже оправдывая это самозащитой, все равно буду помнить этот момент и винить себя всю жизнь. Меня нужно хоть как-то наказать. — Можешь убрать это глупое чувство вины. Его испытывают все, кто первый раз осознали, что значит пускать чужую кровь, потом привыкают. И ты привыкнешь, все придёт с опытом, — с диким ужасом на лице уставилась на ректора, ну уж нет, к такому я привыкать не собираюсь.

— Я не собираюсь больше никого убивать, — уверенно заявила, наблюдая лукавую усмешку, растянувшую губы мужчины.