Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— Это небезопасно! — горячился Микаш.

— Правильно. Поэтому ты остаёшься здесь, — Гэвин развернулся и нырнул под полог шатра.

Микаш сунулся за ним и врезался в невидимую преграду. Полыхнул голубоватым отсветом телекинетический щит. Оставалось только молотить по нему кулаками в бессилии. Ни одного звука не доносилось! Что же там происходило?!

Микаш уселся на землю и закрыл глаза, присматриваясь к аурам, но щит глушил даже их. Голова трещала: то ли от усталости и бесконечных волнений, то ли от удара телекинезом. Хорошо хоть дар не использовал в это время, иначе бы не очухался до завтра.

Капитаны толпились рядом. Их взгляды сверлили затылок, их эмоции — тревога и недоверие. Но волновал больше маршал — закрытая на пудовый замок книга, которую нестерпимо хотелось прочесть от корки до корки, разгадать зашифрованный в мутных словесах смысл, но Микаш не мог дотянуться даже до инкрустированной золотом обложки.

Полыхнула голубая аура. Раздался крик. Микаш подскочил и вжался в невидимый щит. Преграда, как стекло, разлетелось на осколки, и Микаш, потеряв опору, едва не рухнул, и нос к носу столкнулся с выглянувшим из шатра Гэвином. С ладоней падали тёмные капли, в ночном воздухе витал солоноватый привкус крови. Так пахла беда.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Гэвин обратился к стражникам:

— Заберите тело. На рассвете сожжём, как предателя.

Он пошатнулся. Микаш попытался подхватить его, но тот выровнялся и отстранился, скрестив руки на груди, заговорил чётко и бойко:

— В лагере есть ещё предатели. Соберите всех истинных телекинетиков, кто умеет обходить ментальные блоки и невосприимчив к внушению. Проверим всех — я расскажу, что делать. Начнём с приближённых к Томази, телепатов в первую очередь.

Рыцари бросились исполнять приказания. Сила маршала, даже когда он был настолько ослаблен, довлела над лагерем, не позволяя ослушаться. Никогда.

— Дайона подкупили демоны? — спросил Микаш.

Гэвин наградил его тяжёлым взглядом:

— Если бы. Единоверцы.

— Как у них ума хватило?

— Не у них, а у тех, кто стоит над ними. Защитники Паствы в небесно-голубых плащах — так они себя называют.

— Те одержимые из Эскендерии? Я слышал, они возглавили наступление. Говорят, будто их изгнали из ордена за то, что они услышали глас истинного бога.

Гэвин с досадой сплюнул:

— Вопрос только в том, какого именно бога.

— Иногда даже жаль, что люди так доверчивы.

— Вера — великая сила, вероятно, самая страшная в мире. Нас хотят стравить друг с другом. Простая стратегия, как и всё гениальное: разделяй и властвуй. Не рассказывай никому, что они тобой интересовались.

— Я понимаю. — Между ними разверзалась пропасть по мере того, как Микаш осознавал происходящее. Дайон был телепатом. Допрашивают телепатов. Одержимые интересовались Микашем. И то пророчество вёльвы… Гэвин всё знает! — Не возьмёте меня на допрос? Я читал о ментальных техниках, даже пробовал кое-что. Могу поделиться резервом, у меня большой запас!

— Нет, — Гэвин повернулся в сторону возвращающихся рыцарей.

— Вы мне не доверяете? — спросил Микаш в отчаянье. Нет, он не может потерять дружбу маршал! А была ли дружба? — Я готов пройти проверку первым, самую строгую и предвзятую. Я сделаю всё! Я отдам за вас жизнь!

Лишь бы не видеть подозрение в его глазах и не слышать отчуждение в голосе!

— Тише! — Гэвин зажал ему рот. — Тебя и так проверят первым. Не пойми меня неправильно: если бы ты переметнулся, я бы почувствовал, но сейчас нас обоих загрызут, если мы этого не сделаем. Просто верь мне — это единственное, чем ты можешь помочь.

У костра собрались телекинетики и бросали на них любопытные взгляды. Гэвин подошёл к ним и принялся что-то объяснять, помогая себе руками.

Скорее бы. Ожидание невыносимо!

Рыцари обернулись к Микашу.

— Не соблаговолите пройти с нами? — поинтересовался один из телекинетиков. — Это пустая формальность — не стоит волноваться.

Микаш склонил голову, для маршала — не для них. Встал у костра, куда указывали. Телекинетики окружили его.

— Не сопротивляйтесь, и всё пройдёт легко, — сказал тот же рыцарь.

Гэвин стоял в шаге от них. По хмурому виду было ясно, что легко не будет в любом случае.

Микаш сделал глубокий вдох. Пальцы множества рук легли на голову, будто покрыли её всю. Из них выстреливали искристые ленты, жалили, пронзали, рвали и выворачивали наружу мозги. Сознание мутилось, в глазах темнело. Даже на допросе у дознавателей не было так больно. Так должно быть? Или это от усталости? Или потому что и вправду виноват? Вправду, демон. Самый худший из всех!

Перед глазами мелькали детские кошмары: накатывающие на степь валы гудящего пламени, свой злорадный смех, от которого стыла кровь, тьма одиночества и беспредельной власти, жажда возмездия, что не есть справедливость, а просто оскал обезумевшего от боли зверя. Всепоглощающая ненависть. К заведённому ли порядку? К глупым односельчанам? К заносчивым и жадным высокородным? К пресмыкающимся безземельным? Нет, они все — мелкие шавки, их укусы даже не чувствуются. Но есть там кто-то родной и близкий, которому даришь любовь бескорыстно, а он обращает её в ненависть, бьёт в спину и вырывает сердце из груди. Боль заволакивает всё существо алым маревом, вытаскивает наружу злобу, оборачивает бронёй из ярости и жажды мести. Микаш выпускает внутреннего демона из клетки, чтобы поменяться с ним местами, оставляя для себя лишь узкую щель. Чтобы видеть.

Полыхнули нестерпимо-синим глаза, тонкие губы сжались в полоску, черты такие острые, что можно порезаться. Серебряная сойка в его раскрытой ладони. Этот сильный повелевающий голос: «Тёмное есть в каждом из нас — свой демон. Можно прятать его от посторонних глаз или прятаться самому. Но истинную силу обретаешь, лишь встретившись с ним лицом к лицу и покорив его. Заставь его служить себе и людям, а не служи сам. — И чуть позже, сказанное вкрадчивым шёпотом: — Не подведи. Ты мне нужен, ты нужен всему Мидгарду».

«Я не злобная тварь! Я докажу, что достоин вас»!

Микаш закусил губу до крови — её привкус отрезвил. Реальная боль. Не падать. Не показывать слабость — за слабость сжирают живьём, особенно здесь.

— Хватит, он чист! — выкрикнул Гэвин.

Отпустили так резко, что Микаша едва не разорвало на части.

— Ну как? — поинтересовался телекинетик с напускной вежливостью.

— Комариный укус! — выкрикнул он, чтобы никто не догадался, как ему плохо.

Рыцари расступились, пропуская Гэвина. Тот двумя пальцами запрокинул голову Микаша назад и вытер платком его нос, шепча на самое ухо:

— Что за глупый, упрямый мальчишка? Какой год с тобой вожусь, а ума так и не прибавилось!