Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Микаш повёл плечами:

— Он не занимался новобранцами. Это делал я. И не справился.

— Его приказ был не возиться с новобранцами, а сделать из тебя лидера.

Микаш догадывался о чём-то подобном, да и Збидень несколько раз проговаривался, и всё же… Зачем?

— Интересуешься тактикой? Читал книги? — спросил Гэвин.

— Самую малость. Что попадалось в библиотеке лорда Тедеску. У меня не получается, когда не вижу цельной картины.

Гэвин выдвинул из угла маленький столик, на котором лежала расчерченная белыми и чёрными клетками доска. На ней стояли деревянные фигурки, тоже белые и чёрные.

— Шахматы, старинная эламская забава, а может и не эламская, просто там прижилась. Садись, — Гэвин указал на красную подушку напротив. Микаш настороженно повиновался. — Фейн был моим бессменным партнёром. Играл, конечно, слабо, но остальные отказывались. Как это — обыграть маршала, возражать, спорить? Трусы все, но ты ведь не такой? Бросишь мне вызов?

Проверяет? Издевается? Микаш скрепя сердце согласился.

Гэвин объяснял правила, называл фигуры и показывал ходы. Голова вскипела от новых знаний. Началась игра. Микаш судорожно пытался понять, как ходить, чтобы не терять свои белые фигуры и снимать вражеские чёрные. Пыхтел, покрылся испариной. Так хотелось залезть в голову маршала и покопаться там. Жаль, что он телекинетик — у таких даже эмоции не считаешь.

— Шах и мат, — объявил Гэвин, сняв белого ферзя ладьёй. Другой защиты у короля не оставалось.

Со стороны Микаша лежала горка чёрных фигур, правда, снимал он только те, которые позволял Гэвин. Научиться бы так — мечта!

— Видишь, в чём твоя проблема? — заговорил маршал, пряча фигуры в кожаный мешок. — Ты просчитываешь ситуацию на два, самое большое на три хода вперёд, а надо охватывать всю партию.

Микаш не представлял, как это сделать, разглядывая доску и продолжая видеть на ней двигающиеся фигуры.

— Научишься. Иди сюда, — Гэвин встал и поманил Микаша к плану местности. — Смотри, это называется долгосрочная стратегия. Ты просчитываешь варианты битв с имеющимися силами и знаниями о противнике. Учитываешь рельеф, погоду — все детали, которые можешь проанализировать. Потом выбираешь вариант в соответствии с твоими целями. Требуется ли быстрая победа или нужно свести потери к минимуму? Зачистить территорию полностью или припугнуть врага, сохранив собственные силы? Для каждой цели своё решение.

— Я бы выбрал, чтобы все наши выжили, — ответил Микаш, представляя Келмана с разбитым черепом и Аттоша с чёрным лицом.

— Достойная цель. Только для этого надо отпустить всех по домам. Несколько лет они будут жить, а потом начнётся полномасштабное нашествие, и умрёт гораздо больше людей.

Микаш потупился. Маршал, как всегда, прав. Нельзя давать волю чувствам, не на поле брани, но всё равно хотелось спасти тех, кого сейчас готовили к погребению.

— Тогда свести потери к минимуму?

— Это сложнее, чем кажется. С одной стороны, можно осторожничать, истощая провиант и силы, а в результате уйти ни с чем. С другой, можно взять разумный риск, выждать подходящего момента и атаковать всеми силами. Тогда с заведомой долей удачи можно победить.

— Если будем ждать дольше, то рассеем силы на мелкие битвы и ничего не добьёмся?

— Быстро соображаешь. На твоём новом месте это пригодится. — Гэвин кивнул. — Поведёшь завтра звено Фейна в атаку.

— Меня следовало бы выгнать, а вы хотите меня повысить? Зачем вы помогаете мне, безродному и неумелому? Почему пришли на выручку, когда могли бы спасти опытного командира, своего друга и партнёра по шахматам?

Микаш положил на стол флягу с гербом. Гэвин поморщился и сцепил руки на груди, словно закрываясь от любопытных взглядов или чтения мыслей.

— Что за времена? Уж и доброе дело нельзя сделать, чтобы не заподозрили злого умысла.

Опять не то ляпнул! А хотелось просто поблагодарить… или даже восхититься. Почему же так трудно совладать с собой? Почему спирает дыхание и потеют ладони от одного его жеста или слова?

Гэвин достал из мешка несколько фигур.

— Если бы Фейн был ближе ко мне, я бы так и сделал. Но спасти я мог только тебя. Смотри, — он вложил в руку Микаша чёрного короля. — Самая важная фигура на доске и самая бесполезная. Движения ограничены одной клеткой, а с его потерей заканчивается вся партия. В общем, политик, дрянь, а не фигура. Вот ферзь — фигура знатная, опасная и сильная. Офицер — неплох, конечно, но далеко не ферзь. А есть пешка, с виду самая слабая, но если позволить ей дойти до края доски, то хоп — она уже ферзь, да ещё во вражеском лагере. Кем бы ты пожертвовал, офицером или удачно расположенной пешкой?

Микаш взял обе фигуры и принялся их рассматривать.

— А как же дружба и справедливость?

— Когда в твоих руках судьба мира, личное отступает на второй план. Выживание нашего вида и общее благо — вот в чём смысл. То, что нужно сделать, должно быть сделано невзирая ни на что.

Всё это правильно, только Микаш никогда не смог бы стать таким… Бесстрастным? Отважным? Настоящим командиром Сумеречников. Быть может, стоит отказаться, чтобы никого не подводить?

За занавес вновь заглянул Вальехиз:

— Погребальные костры готовы. Ждут только вас.

Гэвин кивнул и обратился к Микашу:

— Идём. По дороге объясню задачу твоего звена.

Тьма опустилась на лагерь. Все, кроме дозорных, собрались у сложенных кострищ с зажжёнными факелами. Гэвин взял два, и один вручил Микашу. В безветренном молчании слышны были только шаги и треск пламени. Ветер едва перебирал волосы на затылке.

Гэвин останавливался возле каждого завёрнутого в холстину тела, называл имя и лишь потом поджигал. Микаш вглядывался в лица, стараясь запомнить.

Гэвин указал на Келмана и Аттоша.

— Попрошайся с ними сам — полегчает.

— Я не знаю церемониальных слов.

— Я тоже, — усмехнулся он. — Просто скажи от всего сердца.

Микаш набрал в грудь побольше воздуха и заговорил приглушённо, не желая, чтобы посторонние лезли в его горе:

— Келман, Аттош, вы стали мне как братья, даже ближе. Вы приняли меня сразу и без условий, как никто в моей жизни ещё меня не принимал. Я должен был обучить вас и защищать, но оказался слаб и не смог. Не знаю, стоит ли сейчас просить прощения за всё, что не сказал и не сделал. Но клянусь, я буду помнить о вас каждый день своей жизни. Каждый раз принимая бой с демонами, я буду сражаться за вас, чтобы ваша гибель не осталась неотмщенной. Ступайте с миром, куда бы ни лежал ваш путь.

Он отыскал глазами Гэвина, тот подбадривающе улыбнулся и кивнул. Микаш поджёг костры, и они двинулись дальше, хотя взгляд никак не хотел оставлять павших друзей в покое.

Они снова замерли возле молодого чернявого командира, которого Микаш видел в компании высокородного Холлеса. Теперь он лежал мёртвым посреди погребального костра. Белый саван скрывал изувеченное тело, но не лицо. На щеках были видны глубокие борозды, обнажавшие кости на скулах.