Ольга Устецкая - Сказки русской матрёшки. О народных праздниках

— Эй, девчоночки-сестрички, хохотушки да косички! Эй, ребятки-молодцы, озорные удальцы, выходите поплясать, именины отмечать! — звонко выкрикнула Авдотья.

Мальчишки-братишки Авдотьи в тот же миг на балалайках затренькали, девчата смехом залились, закружились, только стук каблучков об пол слышен.

Следом чистоговорки с частушками в ход пошли, кто кого из ребятишек перепоет. Удивила всех и насмешила до покатушек младшенькая Авдотьина сестренка: — Мне Ивануска плеслал к плазнеку записку, сто меня он обозает, как салат с ледиской.

А потом все дружно забавлялись играми в «Бирюльки», «Горелки», «Малечина-калечина», «Заря».

Под конец праздника сюрпризом для Тани и Лизы стал хоровод «Именинный пирог», где гости-ребятня во главе с Авдотьей внесли в светлицу большой искусно украшенный узорами из теста каравай со словами: — На земле родимой мы вас величаем, крепкого здоровья от души желаем! Кланяемся низко, полюбить нас просим, как велит обычай, мы пирог подносим!

— Пирог не простой, а с кашей, — весело произнесла Авдотья, обращаясь к хозяйкам дома. — Мы разломим пирог над вашими головами. Чем больше каши упадет на вас, тем счастливее вы будете!

Пока Авдотья разламывала каравай со сладкой кашей над девочками, кружилась детишки вокруг них быстрым хороводом. Спели они песню «Каравай», откушали по кусочку чудного пирога, осыпали именинниц конфетами и бумажными ангелочками. Авдотья подарила девочкам по отрезу цветной материи на платья.

Заиграла внезапно тихая чарующая музыка скрипки. Исчезли все гости, погасли в доме свечи, очутились в своих мягких постелях сестренки Таня и Лиза. Появился между кроватями девочек маленький светлокудрый ангел и произнес: — Сестрицы-прелестницы, Танечка и Лизонька, вот вам мой подарок! Подарок непростой. Каждая из вас увидит в нем то, о чем давно мечтала, но лишь на мгновение! Смотрите же зорко!

Враз появился в руках маленького ангела светящийся ярко-красный цветок папоротника. Успела Таня увидеть маму в соседнем доме, успела младшая сестренка Лиза разглядеть ларец дорогих монет под ветхой иконкой Николая Чудотворца в развалинах Храма. Вновь заиграла волшебная скрипка, околдовала девочек таинственной мелодией и пленила безмятежным сном.

Ранним утром поднял девочек резкий стук в окно. Таня открыла настежь старенькие рамы взволнованному Саше.

— Девчонки, уехать мне срочно нужно. Друг в беду попал, — с тревогой в голосе произнес сосед. — Он — искатель военных трофеев. На месте раскопок что-то произошло с его оборудованием.

— Надо, значит, надо! — сказала, приподнявшись в кровати Лиза.

— Думаю, через пару дней я вернусь, — сказал Саша, с тоской глядя в печальные глаза Тани. — Вот ключи. Если не трудно, цветы, пожалуйста, полейте.

— Возвращайся к нам, — тихо молвила Таня, нежно погладив пальчиками Сашину щеку.

— Обязательно вернусь, — коснулся он губами руки девушки, развернулся и был таков.

Весь день Таня была сама не своя. Беспокойство не сходило с ее бледного личика. Лиза пыталась всячески развлечь старшую сестру. То она старалась рассмешить ее шуточными историями, то брала Василинку на руки и ее пушистыми лапками, как кукольными ручками марионетки забавно жестикулировала перед носом Тани, то пробовала читать вслух. В конце концов, сестренки отвлеклись работой в саду, пока почерневшая туча не прогнала их беспросветным проливным дождем. Оставшуюся часть дня девочки посвятили творчеству, занимаясь поделками из бисера.

Когда поздно вечером раздался звонок на телефоне Тани, девушка быстроногой ланью бросилась к мобильному устройству. Звонил МихМихыч. С бьющимся сердцем Таня приняла вызов. — Танечка, с Сашкой беда! Он в больнице. Вместе с другом на старых снарядах подорвался, — горестно трясся голос в телефонной трубке. — Успел только попросить тебе позвонить и сознание потерял.

— Что с ним? — заплакала Таня. — Руки, ноги целы? Какие повреждения?

— Сам не знаю! — отозвался пожилой голос. — Лечу к нему в больницу. Врачам звонил, все в операционной.

— Мне оберег ему нужно привезти, — спохватилась девушка. — Вы помните, как матрешка тетю Веру спасла, вы мне рассказывали? Она и Саше поможет.

— Из больницы сразу к вам приеду, только это будет не скоро, — сообщил МихМихыч и отключился.

Густо-черная непогодная ночь подкралась к дому с покосившимися оконцами, заволакивая обитателей немой безысходной кручиной. Лиза с Василинкой, обнявшись, молча, поглядывали на плачущую свечу в массивном подсвечнике на столе возле кровати. Таня безмолвно роняла неисчислимые безутешные слезинки в подушку.

— Здравствуйте, девочки, — раздался сладкозвучный голосок из шкафа.

— Мама? — испугалась Таня, очнувшись от горестных мыслей. Девушка приподняла голову от подушки. Следом вскочила Лиза и ринулась к дверце шкафа. На ее полочке стояла крошечная матрешка, слабо освещаемая тусклым светом восковой свечи.

— Я — последняя игрушка, крошка-матрешка Любовь. Негасимая, светлая, верная, — ответила деревянная куколка, перебираясь в ладони Лизы.

Сестренки сумели разглядеть нежно-розовое личико с чисто-голубыми глазами, приятной улыбкой и курносым носиком, обрамленное светлыми прядями длинных волос, спадающих на дивное червонное платье из легкого шифона.

— Следуйте за мной, девочки, — распорядилась матрешка. — Дорога каждая минута! — Возьми, Танечка, свой оберег, — велела она девушке.

Как только Таня достала атласный мешочек с волшебными травами и угольками, гостья попросила сестер взяться за руки. Распахнулось тут окно, впустив в комнату косматую черную тучу с колким грозовым дождем. Вошли девочки смело в черное рыхлое облако, держа в руках деревянную куколку, и мгновенно очутились в ночной больничной палате, где на единственной кровати спал Александр, тело которого было присоединено к медицинским аппаратам жизнеобеспечения.

— Клади ему на грудь свой оберег, — шепотом сказала куколка-волшебница.

Таня дрожащими руками положила атласный мешочек к сердцу любимого друга, коснулась губами щеки Саши и вернулась к Лизе с матрешкой.

— Невинна девичья любовь, но любовь материнская — священна! — произнесла волшебница и легким дуновением направила в сторону умирающего парня мягкий рассеивающий свет. Чем быстрее приближался свет к Саше, тем ярче становился. Наконец, он настолько осветил палату, что ослепил сестренок.

Девочки сумели опомниться только утром от необычного крепкого сновидения.

Зазвонил телефон. На этот раз это был Саша.

— Таня, я люблю тебя, — прозвучал бодрый голос в трубку. — Все со мной хорошо, лишь легкая контузия. Скоро встану на ноги и примчусь к тебе.