Ольга Устецкая - Сказки русской матрёшки. О чудесах России

А снилось Полинке, будто в кровати она лежит с матрёшкой Дуняшей в руках. Только кровать ее — пуховая колыбель, и качают ее волшебницы, гостьи ночные. Посыпали над кроватью они вдруг листочки берёзовые, пёрышки позолоченные, брызги воды кристальные. Вспыхнули огнём и в свете голубом растворились. Матрёшка Дуняша с кровати спрыгнула к порожку и молвила: — Мой подарок тебе, Поленька, самый дорогой, самый долгожданный! Иди, бери его!

Проснулась Полинка, а солнышко уже давно лучиками играет с ветками яблони, отбрасывая веселые тени на печку. Василинка сладко мурчит под боком. Как в кровати оказалась, накрытая бабушкиной шалью, Полинка не помнила. Дедушки дома не было, видно уехал в город. На столе куколка её, такая красочная, такая красивая стоит! Рядом баночка с лаком. А ещё тарелка с пряниками, накрытая полотенчиком и кружка свежего молока.

Только Полинка матрёшку лаком обработала, как послышался шум мотора старенького дедушкиного «Москвича». Выскочила из дома, а навстречу бабушка бежит, радостная, здоровая! Обнимает внучку, в щечки целует, приговаривая: — Кровиночка моя, как кручинилась я без тебя, как скучала!

Уткнулась Полинка в бабушкино платье, слёзы радости бегут! — Прости меня, бабушка, это я виноватая! Не надо было мне в чулан ходить, беды бы, не случилось!

— Что ты, глупенькая моя! Я нарочно сказала, чтобы ты туда не ходила, мышей там много. Иван говорил, что мышиная лихорадка по деревне ходит. Испугалась я.

Оглянулась тут бабушка к машине, крикнула: — Спасибо тебе, Иван! Вечером на чай с пирогами приходи, рады будем!

Зашли они в дом. Смотрит баба Дуня, на столе лежит мешочек атласный с разложенными безделушками и крохотная матрёшка. Выложила она из кармана оберег и флакон духов на стол.

— Ведь надо же! Как давно я не доставала эту чепуху. Это подарки сестёр моих. Любили они меня. Баловали, как младшенькую. А чем в бедности побалуешь? Вот эта мелочь была когда-то для меня самым дорогим. Всё, что осталось от сестёр — вот этот мешочек, письма, обшарпанные да фотокарточка пожелтевшая.

— Бабушка, покажи мне фотографию, — попросила Полинка.

Достала баба Дуня из шкафа шкатулку деревянную, вынула оттуда небольшую карточку. Была на ней запечатлена семья. По центру сидела супружеская пара. На коленях женщины лежала совсем маленькая девочка в кружевных одеждах.

— Вот я, какая была, — ткнула пальцем бабушка на изображение малютки. — А позади отца с матерью сёстры стоят.

Посмотрела Полинка, глазам не поверила, красавицы-волшебницы из её снов стоят, только совсем юные!

— Баба Дунечка, расскажи о них, — заинтересовалась внучка.

— А что сказывать то? Отец наш, как в пожаре сгорел, бедно жить стали. Перебивались, как могли. А потом война! Разбросало нас всех. Маму снарядом убило, меня в детдом определили. А сёстры большенькие уж были, на фронт ушли.

Стала бабушка о каждой из сестёр рассказывать. Слушала Полинка внимательно, стараясь не перебивать.

— Вот только одна из них девочкой до отцовой смерти ещё померла, — показала бабушка маленькую колдунью. — Это Веселиночка. Уж такая шаловливая была! Бывало, всю одёжу сёстрам к утру повывернет. Прозвали они её кикиморкой и дразнили завсегда. Сгинула, несчастная, совсем молоденькая! На болота с ребятишками соседскими пошла за брусникой и в трясину провалилась. Отец с матерью сильно горевали, сёстры сказывали. Долго потом детей не заводили. Я-то ведь не помню, малая совсем была.

— А это вот, Алёна, старшая из сестёр. Рано овдовела. В войну её в плен увели. У врагов в лагерях в муках померла, — утирая слёзы, продолжала свой рассказ бабушка.

— Бабушка, может, не будешь больше рассказывать, — стала переживать Полинка. — Тебе нельзя волноваться.

— Всё со мной хорошо, зоренька! — сказала баба Дуня и возобновила рассказ. — Посмотри, это Фроденька. Судьба забросила её в Прикамье. Полюбила она те края, друга верного там сыскала. Да только, как узнала, что её Василий на защиту Ленинграда собирается, понеслась за ним. Не только любовь, подстегнуло ещё письмо сестрицы. Там в Блокадном кольце Лизонька оказалась. Вот она, слева, — показала бабушка. — С голоду там померла. А Фроденька с Василием под лёд Ладожского озера провалились, продовольствие людям везли в Ленинград.

— Светлозарочка, вот эта, что повыше других, — показала бабушка. — На Кавказ попала, медсестрой в авиадивизии была. Там и счастье своё нашла. Замуж за горца Кайрата вышла, командира дивизии. Долгую, счастливую жизнь с ним прожила.

— Ну, а эта, самая боевая, Радимирочка, — указала бабушка на девушку справа. — До войны с мальчишками бегала по дворам, дралась. Взбалмошная, но справедливая была, в обиду малых не давала. С этими же мальчишками первая на войну из дома ушла. Под Волгоградом голову сложила.

— Вот и весь сказ, — подытожила баба Дуня, убрав фотографию восвояси.

— Жалко мне их, — прокомментировала Полинка.

— А что поделать, Полюшка? Всякому свой крест.

— Бабушка, надо, наверное, мешочек на место убрать? — спросила внучка. — Можно мне в него куколку мою положить для сохранности?

Посмотрела баба Дуня на игрушку, заметив с грустью: — Деревянная куколка, когда то мамы твоей, Танюшки, любимой игрушкой была. Только её матрешка побольше была и цвета красного. Таня всё бредила, будто матрёшка по ночам ей сказки рассказывает. Ох, и мечтательница была! Вот ведь куда мечты завели! Спрячь, Полюшка, матрёшку в мешочек, пусть в сундуке она живёт. Нам спокойнее будет.

Тут бабушка вскинула глаза на часы и всплеснула руками: — Мамоньки! Время-то как бежит! Заболталась, старая! Дел невпроворот!

Ожил дом счастьем да работой спорой. Печка весело огоньком в поленцах потрескивает. Тесто подходит в эмалированной кастрюле, бодро попыхивая в углу на табурете. Начинки малиновые и брусничные ароматом по дому в воздухе парят. Кошка на половичке мордочку умывает, гостей зазывает.

Вот и вечер наступил! На столе скатерть белая, на тарелочках пирожки румяные, конфеты и прянички, варенье земляничное. В чашках чай горячий с мятой налит. Сидят хозяйки, раскрасневшиеся да дед Иван, пирожками угощаются. Тихую беседу ведут. Иногда веселятся над шутками дедушки.

Тут стук громкий в дверь раздался. Бабушка в сени вышла, дверь открыла и ахнула, в избу взволнованная вбегает, чтобы не упасть, о косяк дверной облокотилась и, запыхавшись, говорит, будто сама себе не верит:

— Полинушка, внученька, там мама с папой приехали!