Аманда Стивенс - Королевство

Она стояла в конце причала. Прозрачный силуэт, дрожащий точно тростник в речном потоке. Я сохранила равнодушие на лице, хотя сердце было готово выпрыгнуть из груди. Кое-как мне удалось успокоить Ангуса, хотя он повернулся в сторону воды и оскалил зубы. Животные — как домашние, так и дикие — весьма восприимчивы к духам. Они не только видят их, но и чувствуют. Одна из причин, почему папа́ никогда не позволял мне завести питомца. Мне и так пришлось долго и упорно учиться не обращать внимания на привидений, чтобы ещё привыкать к реакции животных на мёртвых.

— В чём дело? — спросила я у Ангуса. — Ты же не боишься темноты? Там ничего нет, только белки и зайцы, ну, может быть, ещё парочка опоссумов.

...И призрак.

Я не смогла различить черты её лица, но у меня сложилось впечатление, что она умерла молодой. Длинные волнистые волосы рассыпались по плечам от неведимого ветерка, а черное платье казалось слишком тяжелым для её хрупкой фигуры. Но она всё равно выглядела так, как можно представить себе призрак: эфемерная и прекрасная, без каких-либо внешних признаков болезней, которыми могла страдать при жизни.

И тут она перевела на меня свой мёртвый взгляд. Я не обращала на неё внимание, но тотчас же его почувствовала. Точно ледяной приказ. Посмотри на меня!

Сумасшествие какое-то, ведь она не могла знать, что я её вижу. Я ничего не сделала, чтобы выдать себя. А ещё я почувствовала что-то в своей голове, бесформенное щупальце, от которого меня пробил сильный озноб. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже с призраками Девлина. Шани, дух маленькой девочки, вступал со мной в контакт по меньшей мере дважды, а призрак Мариамы пытался манипулировать мной в доме Девлина. Но с тем, что происходило сейчас, я ни разу не сталкивалась. Это была не одержимость, но странная телепатическая связь, которая позволила мне ощутить замешательство призрака. Она пугала меня, и мне понадобилась вся сила воли, чтобы не вскочить на ноги и не ринуться в дом. Но я прекрасно понимала: самое опасное, что я могла сделать, — это признать существование мёртвых.

Ангус же тем временем решительно встал между мной и призраком, хотя и дрожал всем телом. Воистину сильный и благородный. Я не смогла бы полюбить его ещё больше, но в тот момент мы стали друзьями на всю жизнь, потому что я не сомневалась, что сильнее всего ему хотелось поджать хвост и убежать в лес.

— Хороший мальчик, — прошептала я.

Подул легкий ветерок, и деревья начали шептаться.

Кто ты? Зачем ты здесь?

Я решила зайти в дом. Призрак всё ещё стоял в конце пирса и наблюдал за мной. Ангус заскулил, и я открыла сетчатую дверь, чтобы он смог переночевать на террасе. Когда я повернулась закрыть защелку, снова подул ветерок и в кроне деревьев раздался шёпот.

Это действительно ты?

Сколько я себя помнила, призраки всегда были частью моей жизни. По воскресеньям папа́ частенько брал меня с собой на кладбище, и я помогала ему приводить могилы в порядок, пока мы ждали сумерек, когда истончится завеса и призраки проникнут в наш мир. Сначала я пыталась избежать с ними встреч, но потом поняла, что так папа́ учил меня жить вместе с нашим даром. Спустя какое-то время я так привыкла к этим парящим астральным сущностям, что никогда не реагировала на их присутствие, даже ощущая ледяное дыхание на спине и морозные пальцы в волосах. Я научилась ходить среди них и не выдавать себя.

Но потом появился Девлин, и правила папа́ больше не могли меня защитить. Его призраки пробили мою оборону. И вот теперь в моём мире появился ещё один призрак с необычными способностями, из-за которых я смогла ощутить замешательство духа, а он, скорее всего, моё. Эта интуитивная связь была новой и пугающей, потому что теперь мне надо следить не только за своими физическими реакциями, но и за мыслями. Что придётся защищать следующим… душу?

Я пролежала без сна всю ночь, прокручивая в голове все старые вопросы. Я никогда не понимала своего места ни в этом мире, ни в загробном. Зачем мне этот дар, если не для более великой цели? У папа́ никогда не находилось ответов. Он не любил говорить о привидениях. «Это наш секрет, — сказал он. — Наш крест. И мы никогда не должны рассказывать о нем мама́. Она не поймет».

Оглядываясь назад, я понимала, с какой лёгкостью он пресекал все попытки расспросить его... о привидениях, об обстоятельствах моего рождения, обо всём. Он и мама́ удочерили меня, когда мне было всего несколько дней от роду, но я до сих пор ничего не знаю о том, как попала к ним и кто мои биологические родители. Все мои расспросы встречали с настороженностью, от которой мне становилось так неуютно, что в конце концов я перестала спрашивать. Но я знала, что они не обо всём мне рассказывают. Особенно папа́. Он даже никогда не упоминал о существовании других невидимых призраков, иных, пока не стало слишком поздно, пока я не влюбилась в Девлина. Мне оставалось только гадать, что ещё он скрыл от меня. Какие ещё ужасы меня подстерегали?

Мысли всё роились и роились. В конце концов мне удалось впасть в дрёму, пока меня не разбудил отдалённый звон колокольчика. Сквозь затуманенное полусонное сознание я было решила, что это могла «играть» музыка ветра где-то в лесу — вероятнее всего, в доме Тилли Паттершоу. Но звон раздавался отдельно и отчетливо, словно хор. Однако далеко не мелодично, а случайно и противоречиво, почти сердито.

Я встала с кровати и прошла босиком по утопающему в ночи дому, радуясь тому, что заранее ознакомилась с планировкой. Я легко переходила из комнаты в комнату, ведомая лишь одним лунным светом.

Задержавшись у окна на кухне, я выглянула на террасу, где оставила Ангуса. Он тоже проснулся из-за неизвестного звука. Или чего-то иного. Пёс стоял перед дверью, и я почти ожидала увидеть, как через сетку покажется лицо призрака. Но Ангус уверенно поднял свою изуродованную голову, оглядывая двор и ступени, ведущие к озеру, где на воду лег густой туман. Или точнее поднялся с загробного мира?

Туман заглушал колокольчики. Сейчас я почти их не слышала. Лишь слабый перезвон раздавался время от времени, пока звук полностью не стих.

Я стояла у окна, дрожа всем телом на своём маленьком клочке освящённой земли, и смотрела на озеро. Ночь всё ещё была очень тиха, но туман всколыхнул несуществующий ветерок. Сквозь клубящиеся миазмы мне показалось, что я увидела человекоподобный силуэт, скорченный неупокоенный дух.

И тут я поняла, что прямо за порогом моего дома расстилалось подводное кладбище.

На следующее утро я поднялась ещё при сером свете, но над горизонтом уже витала золотая аура. Если сумерки приумножали мои страхи, то рассвет приносил предвкушение, и я нежилась от осознания того, что передо мной простирался целый день без привидений.