Шеннон Мессенджер - Незримые [litres]

Он отшвырнул от себя миску, и та слетела со стола и покатилась по полу, разбрызгивая вокруг остатки зеленой каши.

– Киф! – повторила Делла. – Ты расстроен, понимаю…

– Нет, мне просто надоело, что меня игнорируют, – перебил он. – План хороший – Декс с Фитцем согласны.

Оба мальчика заерзали.

– Он действительно может сработать, – наконец сказал Фитц.

– Я и не отрицал. – Мистер Форкл встал и положил руку на плечо Кифа. – Но ситуация такая же, как с вашим желанием влезть в Эксиллиум. Если план рабочий, это не значит, что он стоит риска. Я понимаю, ты хочешь найти в ситуации позитивные стороны. Но нельзя надеяться на своих врагов.

– Да плевать мне на маму…

– Не плевать. И это правильно. И, несмотря на отсутствие доказательств, я бы не торопился списывать твою мать со счетов.

Киф фыркнул:

– Вы так говорите, будто это хорошо. Ура, она жива и может дальше творить зло!

– Лучше творить зло, чем умереть, мистер Сенсен. Зло меняется. Хотя вы не сможете повлиять ни на первое, ни на второе.

– Я ни на что не могу повлиять, в этом и проблема.

Мистер Форкл крепче сжал плечо Кифа.

– Ты очень важен нашей организации. Иначе тебя бы здесь не было. И я не шучу, – добавил он, когда Киф закатил глаза. – Во время спасения Прентиса ты будешь играть ключевую роль. Именно на нем необходимо сосредоточиться.

– Как скажете. – Киф встал и направился к дому.

Софи поднялась было, чтобы пойти за ним, но мистер Форкл остановил ее:

– Лучше дай ему время. Он вернется, когда будет готов.

На ужин Киф не спустился. За завтраком следующим утром он практически ничего не съел и постоянно молчал. К третьему дню односложных ответов Софи готова была пойти и вмешаться. Но Фитц с Бианой напомнили ей, как они вели себя, когда разрушился разум Алдена.

– Мы были ужасны, – пробормотала Биана. – Особенно по отношению к тебе. И никакими словами на нас было не повлиять. Алвар пытался. Даже Киф пытался.

– Я все еще не знаю, как загладить вину, – добавил Фитц.

– Не стоит, – заверила Софи.

Ее сердце забилось сильнее, когда он улыбнулся и ответил:

– Я все равно попытаюсь.

– Фу, поскорее бы Киф пришел в себя, – пробормотал Декс. – А то меня одного тошнит от Фитцфи.

– Я к тому, – произнесла Биана под ненатуральный кашель Декса, – что в наших силах лишь дать Кифу понять, что мы рядом.

Софи понимала, что Биана права. Но легче от этого не становилось. Она начала ловить себя на том, что каждую ночь перед сном заглядывает в окно, надеясь заметить Кифа.

На пятую ночь шторы в его комнате хотя бы приоткрылись, пропуская полосу света. Софи решила воспользоваться возможностью.

Камней у нее не было, так что она решила кинуть в окно самые неустойчивые и неудобные туфли на каблуках.

С первого раза ничего не получилось, а на второй удача повернулась к ней лицом.

– Ты что, кидаешь в меня туфлями? – спросил Киф, открывая окно.

– Почему бы и нет. Так мне не придется их носить.

Он слабо улыбнулся, но улыбка моментально увяла, и Киф замахал рукой перед лицом.

– Ух, столько от тебя исходит тревоги.

– Ты ее заслужил.

Киф растрепал свои непричесанные волосы.

– Полагаю, ты не хочешь об этом говорить? – спросила Софи.

– Не очень.

Она тяжело вздохнула.

– Я могу как-нибудь помочь?

Он замотал было головой, но замер:

– Хотя… да.

– Как? – спросила Софи, высовываясь из окна.

С первого раза она его не услышала, и ему пришлось повторить:

– Пообещай, что не возненавидишь меня.

– Почему я должна тебя ненавидеть?

– Не знаю. Может, решишь, что я не стоил твоих туфель.

– Нет, вот этого ты точно не дождешься. – Софи надеялась увидеть улыбку, но Киф не поднимал на нее взгляда. – Я никогда не начну тебя ненавидеть, Киф. С чего ты вообще это взял?

– Не знаю. Такое ощущение, что мне тут больше не место.

– Это не так. Но… я понимаю, каково чувствовать себя изгоем. У которого есть темное прошлое. Которого ждет шаткое будущее. Но знаешь, что я поняла – по крайней мере, пытаюсь понять?

– Ты сейчас начнешь читать лекцию, что на самом деле нас определяют наши поступки?

– Не, я же не старуха какая-то.

Наконец-то он улыбнулся!

– Я пытаюсь осознать, что отличаться – это нормально. Если бы все были одинаковыми, то совершали бы одни и те же ошибки. А так мы проживаем собственную жизнь, и все не так плохо, потому что у нас есть те, кто готов помочь. У тебя они тоже есть. Все мы. Несмотря ни на что. Веришь?

Помолчав несколько секунд, он кивнул.

– Тебе пора спать, – прошептал он, и Софи поежилась от ветра, пробравшегося под пушистую пижаму.

Предложение было заманчивым – в Аллювитерре было холоднее, чем в Хэвенфилде. Но Софи боялась, что положительный результат пропадет, едва она оставит Кифа одного.

– У меня есть идея получше. – Она добежала до кровати, схватила Эллу, подушку и теплое одеяло. Завернувшись в него, она пошлепала в нем к окну. – Как тебе? Оконная пижамная вечеринка!

Каф рассмеялся – рассмеялся! – и, поколебавшись, тоже исчез в окне, тут же возвращаясь с собственными одеялом и подушкой.

На полу было жестко и холодно. Впереди их поджидали невообразимые испытания.

Но они были не одиноки.

И это все меняло.

Софи проснулась на рассвете и увидела Кифа, который спал у окна, прижавшись к стеклу щекой.

Она улыбнулась его мирному виду – ни намека на кошмары.

Улыбка стала шире, когда она заметила тонкую полосу слюны у его губ.

– Ты спала на полу? – раздался с порога голос Каллы.

Софи прижала руку к груди, успокаивая подскочившее сердце.

– У меня были на то причины. – Она еще раз посмотрела на спящего Кифа и укуталась посильнее. – Почему ты так рано встала?

– Я всегда бодрствую на рассвете. Я сплю десять минут в полдень, под теплыми лучами солнца.

Софи не представляла, как можно выжить при таком количестве сна, но куда больше ее волновало то, как Калла нервно гнула свои зеленые пальцы.

– Все в порядке? – спросила она.

Калла посмотрела на Софи своими большими серыми глазами.

– Мне… нужна помощь лунного жаворонка. Я хочу, чтобы ты кое-что проверила – шепот в лесу, который я не понимаю.

Если пол был холодным, то слова показались еще холоднее, и Софи поспешила переодеться в штаны и тунику. Она все еще натягивала обувь, когда пошла за Каллой в гостиную с водопадом.

– Надо оставить записку остальным, чтобы они не волновались, – прошептала Калла, срывая с ковра сухой лист и выписывая на нем послание ногтем большого пальцы.

– Постой, мы что, уйдем из Аллювитерре? – Софи думала, что Калла говорила про лес, растущий рядом.

Калла передала ей записку, написанную убористым почерком:

«Ушли в Брекендейл с Каллой. Скоро вернемся. Софи и Биана».