Галина Романова - Возвращение немого [CИ]

— Милорд, вы хотели с нами о чем-то поговорить? — произнес он. — Я и мой сын — вашем распоряжении!

— Да… сын, — Варадар бросил взгляд на юношу и отвел глаза. — Не удивляйтесь этому вопросу. Но это — ваш родной сын? Юноша сказал мне, что он — приемыш…

— И совершенно этого не стесняюсь! — запальчиво воскликнул Тиар, раздосадованный тем, что на него не обращают внимания. — У нас все это знают. И, по-моему, это вполне понятно — если родители чистокровные эльфы, значит, полукровка им не родной… по крайней мере, одному из них!

— Не горячись, сынок, — осадил его мастер Боар. — Высокий лорд не то хотел сказать.

— Да, я хотел узнать, — Варадар положительно уважал этого немолодого актера. — Я… расскажите, как и когда он у вас появился? Это… ваш внебрачный ребенок?

— Нет, милорд, все было намного проще. Некоторое время назад, когда у нас с женой только появился наш Тайн, мы проезжали берегом реки. Ради Ниэль и малыша нам пришлось остановиться посреди дороги. Тайн появился на свет. Нужна была вода, чтобы обмыть новорожденного. Мой тесть спустился к реке и неожиданно принес корзинку с младенцем.

— Корзинку с младенцем, — эхом повторил Варадар. Его вдруг охватила слабость и пришлось прислониться к стене.

— Да, — продолжал артист, словно нарочно не замечая состояния лорда. — Ее прибило к берегу течением. Мы стояли на излучине… просто чудо, что она не затонула раньше.

— Прибило к берегу, — опять повторил Варадар. — Это случилось где-то неподалеку?

— Да, — переглянулись отец и сын. — На том берегу, недалеко от вашего замка. Мы решили, что мальчик мог быть рожден в самом замке — корзинка не могла приплыть издалека, а тут поблизости нет даже фермы. Да и вряд ли альфары стали бы выбрасывать младенца…

Альфары — вернее, одна-единственная альфара — ни за что бы не стали. Но у стражника был приказ…

— Мы не знали, при каких обстоятельствах ребенка выбросили в реку, — продолжал мастер Боар. — И поэтому я долго не решался ездить поблизости от этих мест. Но этой осенью произошло одно событие… это долгая история, но после этого я дал сыну обещание хотя бы показать ему места, где он появился на свет.

— И еще, — заговорил Тиар, — мы хотели… я наделся узнать… может быть, кто-нибудь в замке знает что-то о моих настоящих родителях?

Лорд Варадар наконец нашел в себе силы посмотреть ему в лицо. Что ж, он знает правду со вчерашнего дня. Пришла пора сказать это вслух.

— Родителях… В общем, так получилось, что я и есть твой отец.

Оглушенный Тиар только хлопал глазами. Слова лорда Варадара долетали до него, как из-под воды, сквозь гулкий шум крови в ушах:

— У нее были необыкновенные волосы — бронзовые, с красным отливом. Не рыжие, а именно такие… Я никогда прежде не видел таких волос. После смерти первой жены я взял ее сестру, но любви между нами не было — был просто долг перед нашими семьями. Долг и отсутствие детей. Свое сердце я отдал той альфаре… Моя супруга ревновала. У нас не было детей, это изводило ее. А уж когда родился мальчик…

— Как? — произнес Тиар и сам не узнал своего голоса. — Как меня… звали?

— Никак. Мы не успели придумать имя. Я хотел, чтобы мой сын стал моим наследником, стал лордом этого замка, а для этого нужно, чтобы Видящая провела обряд имянаречения. Над детьми альфаров его не проводят… Я поехал искать такую волшебницу, ибо замковая отказалась… Пока меня не было, все и случилось. Твою мать убили по приказу моей покойной жены. Ее тело нашли в реке. А тебя… Я был уверен, что детские косточки давно сгнили, что их без остатка съели рыбы и раки. И когда увидел на сцене полукровку с точно таким же цветом волос, потерял голову. А потом… Винирель сказала, что уже где-то тебя видела. Она никуда не выходит из замка, даже редко бродит по нижним этажам. Она просто не могла… А в тот день, когда ты упал во время представления, я вспомнил…

Оборвав сам себя, лорд подошел к одному из полотен и указал на него. Юноша в золотисто-желтых доспехах улыбался с полотна светло и нежно.

— Мой младший брат. Его звали Солнечным Рыцарем — из-за этой его улыбки. Он погиб в Смутные Века. Ты очень на него похож. Если бы тебя увидела твоя бабушка, она бы сразу признала внука… Неудивительно, что меня что-то тянуло к тебе. И Винирель — тоже.

— Она…

— Она знает… Я долго думал, долго сомневался. Точку поставил обряд поиска на крови. Ты рассадил висок при падении, помнишь? Нескольких капель крови нашей Видящей оказалось достаточно, чтобы это доказать… Ты — мой сын!

Он впервые за долгое время произнес эти слова вслух, примеряясь к их звучанию.

Тиар обратил несчастный взор на мастера Боара, который сохранял полное спокойствие.

— Как же так, папа? — юноша потянулся к нему. Он так надеялся, и надежды оправдались… Но почему же он сейчас не знает, что делать и испытывает не радость от исполнения мечты, а лишь страх? Артист коснулся пальцами его кудрей.

— Подойди к своему настоящему отцу, мальчик. Он так долго этого ждал!

Тиар, как во сне, обернулся к лорду Варадару, сделал шаг. Позволил себя обнять и прижать к груди.

На мастера Боара никто не обращал внимания, да это и ни к чему. Его лицо оставалось таким же спокойным, сосредоточенным и это правильно — артист должен уметь властвовать над своими чувствами.

Через два дня снегопады прекратились, выглянуло неяркое зимнее солнышко, и труппа в полном составе покинула замок. Фургон, сопровождаемый идущими пешком артистами, проехал через ворота, но на подъемном мосту, перекинутом через замерзшую реку, один из артистов остановился и, стоя у обочины, долго махал им вслед. Когда же дорога, следуя всем извивам реки, сделала поворот, и фургон пропал за прибрежными кустами, он повернулся и зашагал обратно в замок.

Обхватив себя руками и подтянув колени к животу, Дехтирель лежала на краю постели и остановившимся взором смотрела в темноту. Была глубокая ночь, но молодой женщине не спалось. Вот уже несколько ночей она не могла сомкнуть глаз. Днём ещё удавалось как-то отвлечься, но стоило догореть последним отблескам заката, как сон исчезал без следа. Она полночи ворочалась, терзаясь тревожными предчувствиями, и лишь на рассвете ненадолго забывалась тяжёлым, полным кошмаров, сном. Страх терзал молодую женщину. Страх, с которым она не могла справиться.

Ах, если бы можно было что-нибудь сделать! Но что можно было предпринять? Дехтирель была загнана в ловушку, и с каждым днём кольцо вокруг неё сжималось всё сильнее.

Она была беременна.

Конечно, молодая женщина знала, что в замужестве часто бывают дети, но никогда не желала сама становиться матерью. Представляя своё будущее, она не связывала его с детьми. Ей не хотелось рожать — ведь волшебницы не выходят замуж и не обзаводятся потомством. А она — волшебница, причем четырежды нарушившая все мыслимые и немыслимые законы. Во-первых, она получила синюю мантию и посох Видящей, не сдав экзаменов и вообще не имея магических сил, путём обмана и преступления. Во-вторых, она обманом добилась звания Хозяйки Сапфирового Острова, изгнав свою предшественницу. В-третьих, вышла замуж, и не просто так, а за одного из Преданных её брата-наследника, которым закон запрещал создавать свои семьи и заводить детей. И, наконец, в-четвертых, она всё-таки забеременела от своего мужа.