Карен Аветян - Запахи войны

Главная проблема заключалась в том, что война уже была начала. Польша находилась под гранью гибели, а немецкое командование копило силы для следующего удара. Если бы только Джозефу пришлось решать вопрос отмены войны до её начала… Но, раз уж война уже идёт, нужно что-то делать, и как можно скорее. Время идёт — невинные люди теряют свои жизни, жёны теряют своих мужей, дети — отцов, матери — сыновей. Даже мирное население умирает от рук «немецкой машины». Имущество теряет своих полноправных владельцев: автомобили и дома — хозяев, зубные пасты, нити и щётки — свои личные зубы, браслеты — руки, кольца — пальцы, обувь — ноги.

Никогда не думал, что мне когда-нибудь придётся решать проблему такого масштаба. Нет, не то, чтобы в офисе у меня было мало работы, и я занимался не понятно чем. У меня были четкие обязательства, как и у всех работников нашего министерства, и, бывало, я решал очень непростые задачи, но чтобы такое… Не помню, чтобы когда-то на мои плечи валилась такая ответственность. Это несравнимо ни с чем: ни с продажей дома, ни с поиском нового жилья, ни с поиском достойных хозяев для моего бывшего домашнего животного по кличке Бекки.

Я нашёл его в мусорном контейнере, когда в очередной раз возвращался домой с работы. Нет, тогда я не жил плохо, и мне не приходилось рыться в отходах человеческой жизнедеятельности, чтобы отыскать что-то, представляющее хоть незначительную ценность, вроде стеклянных бутылок, за которые по-прежнему дают несколько центов, или недоеденного куска мяса, недопитой пачки молока. Дело в том, что иногда мне приходится сокращаться путь домой, так как, бывает, я очень спешу, и самый короткий путь домой пролегает именно через небольшое место для складирования мусора, образовавшееся благодаря паре мусорных контейнеров. Они расположились на стыке двух многоэтажных зданий и пользуются невероятной популярностью.

Бекки буквально кричал, издавая неприятный, режущий уши, звук. Это был невероятной мощи голос новорождённого орлёнка, и каким-то образом он оказался на этой свалке. Но я даже рад такому исходу, ведь, в конце-концов, в своё время мы с Бекки провели немало бессонных ночей, проходящих на улице. Но перед этим мне пришлось узаконить пребывание в «недикой» человеческой среде своего неожиданно появившегося питомца, о появлении которого я даже не мечтал. Да уж… завести документы на Бекки было непросто. Это сравнимо с присвоением гражданства человеку, проживающему в совершенно другой стране, в былые времена. Суть та же, кроме пары формальностей, но мне всё же удалось это сделать. Я смог убедить суд в том, что Бекки — самое обычное домашнее животное, тем более, в те времена мой маленький прирученный орлёнок не был каким-то сверхособенным питомцем, так как люди приручали более экстравагантных животных, чем кошек и собак.

Он взбирается на вершину Рейхстага по извилистой лестнице. Джозеф заранее подготовился к этому дню. Он отыскал нужные ключи, убедился, что в здании нет людей, кроме сторожей. Всё это было сделано в тайне, и об этом не знал никто, кроме него. Наконец Джозеф забрался на крышу. «Неужели это так просто?» — подумал он. Ему казалось, что проникнуть в это место будет куда труднее. На крыше дует приятный ветерок. По телу проносится лёгкая дрожь. Мы привыкли называть это чувство «мурашками».

— Так вот оно что, — говорит Джозеф. — Вот, что чувствовали русские солдаты, когда Германия была побеждена…

Это была смесь сильных чувств. Его одновременно переполняли и гордость, и отчаяние. Джозеф застыл прямо на нешироком выступе крыши. Ветер усилился, начался дождь. Первая капля упала ему на лицо, скатившись вдоль переносицы и носа, затем по левой части верхней губы и упала вниз, затерялась средь тысяч дождевых капель. Джозеф даже не мог подумать о том, что когда-то полюбит дождь. Он ненавидел его всех сердцем, потому что дождь всегда портил все его планы, откладывал предстоящие дела, разрывал намеченные встречи и превращал Мюнхен в ещё более серое место. Но сейчас… сейчас с ним что-то произошло, что-то изменило его, пусть даже совсем немного. Джозеф полюбил дождь, и я не знаю, навсегда это или временно, но он стоял и наслаждался. Он просто стоял, опрокинув свой взгляд на площадь, и наслаждался тем, как его одежда начинает пропитываться дождевой водой, становится мокрой и неприятной, только теперь это не отталкивало его, как раньше.

С начала войны прошло около полутора месяцев, и Джозефу всё-таки удалось отыскать подходящий способ, с помощью которого можно остановить эту войну, исправить ошибку своих предков. Его переполняли противоположные эмоции. Ему было радостно и грустно, он смеялся и рыдал одновременно. Это были настоящие эмоции, живые.

Он подошёл к самому краю, взобрался повыше и посмотрел на площадь перед зданием. Воображение тут же сыграло свою роль. Прекрасная площадь превратилась в руины. Голубоватый мраморный пол почернел и напомнил Джозефу поверхность Луны, покрытую кратерами. На площади появились боевые машины: танки, автомобили, бронетранспортёры. Большинство из них сгорало прямо на глазах — они были подбиты. Затем появились четыре противотанковых орудия, расположенных по обеим сторонам площади. Они прикрывали её, не давая танкам противника ступить на неё. Следом за противотанковыми орудиями появились люди, солдаты. Они гибли у него на глазах. Воображение показало ему сотню возможных смертельных исходов, и столько же чудесных спасений. Это была война, о которой он знал очень много, поэтому представить военные действия, разворачивающиеся перед Рейхстагом, не составило труда. Воображение вперемешку с историческими фактами помогло ему пойти на рискованный шаг. Он всего лишь хочет исправить ошибку.

— Я надеюсь, это поможет остановить войну, — сказал Джозеф. — Это единственное, на что я способен.

Джозеф на секунду открыл глаза и снова закрыл их. Он сделал шаг надежды, и, казалось, ничто больше не сможет спасти его жизнь. Как вдруг из ниоткуда появился какой-то человек. Он тут же схватил Джозефа за руку, тот ударился телом об каменную стену и закричал от страха:

— Что?! Что это такое?! Отпусти меня!

Вначале Джозеф подумал, что он прыгнул неуклюже, зацепившись формой за выступающую часть крыши, но позже, когда обратил внимание наверх, заметил, что его кто-то держит за руку, кто-то сильный.

— «Кто это? — подумал Джозеф. — Сторож?!»

— Хватайся за вторую руку. — крикнул незнакомец и протянул ему руку.

Джозеф с трудом выровнял тело и, упираясь ногами о стену, взобрался по ней с помощью незнакомца. Вскарабкавшись наверх, Джозеф на секунду замер от удивления и, вспомнив отрывок из жизни в нормальном мире, отбежал в сторону. Незнакомец оказался вовсе не незнакомцем. Это был вполне знакомый ему персонаж — человек в белоснежной маске.