Карен Аветян - Запахи войны

— Почему я в наручниках? — мне было непонятно, что тут происходит — взяли меня в плен или нет, нарушил ли я какой-то закон или нет?

И позже, когда я проснулся, мне удалось понять, что это был всего лишь сон. Единственное, что я помню: старик уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но почему-то резко его захлопнул. В общем, ответа я так и не услышал. Кто он такой, и что я там делал, в этом маленьком тёмном помещении? Тогда меня мучали только эти вопросы и ничего более, впрочем, как и сейчас.

Белоснежный глянцевый потолок — то, что я увидел, когда открыл глаза. Это было неожиданно, но я снова не почувствовал страх. Меня окружали такие же белоснежные глянцевые стены, а подо мной был белоснежный глянцевый пол. Я проснулся в очень странном месте, которое почему-то напоминает мне рай. Его действительно можно назвать раем, но не потому что это место наполнено светлыми красками, живописными пейзажами и добротой, а потому что здесь есть всё, что мне нужно. Это огромная белоснежная комната, в которой, кажется, есть всё, что я когда-то хотел получить. Откуда здесь столько вещей? Что это за место? Я сплю? Нет… не похоже.

Я вижу кость мамонта. Она находится прямо передо мной. Что-о-о-о?! Откуда она тут взялась? Моменты вымерли давным-давно. Это должно быть подделкой. А янтарь? Он тоже ненастоящий? Он-то как раз и должен быть настоящим. Я уверен, что янтарь можно найти до сих пор, особенно много его, кажется, в Калининграде. Приятный на ощупь… А это что? Огромная стопка книг, здесь куча энциклопедий!

Это всё настоящее? Не может быть. Но я ведь могу до этого дотронуться, это не похоже на сон. И я могу делать с этим всё, что захочу? Не может быть. Должно быть, очередной сон. Но разве во сне я мог бы подозревать, что это может быть сном? Раньше со мной такого не было, поэтому это не должно быть сном. Хорошо, когда-нибудь я разберусь с этим, скоро, а сейчас нужно насладиться моментом. Такое случается раз в жизни, и нельзя упускать эту возможность.

— Мы называем это место комнатой желаний, — неожиданно прозвучал роботизированный женский голос.

Вначале я пытался отыскать место, из которого прозвучал этот голос, но позже я понял, что этот голос раздаётся отовсюду, из каждой клетки этой комнаты, как будто меня окружают огромные динамики.

— Почему вы не испугались? — поинтересовался тот же голос.

— Я больше не боюсь, — ответил я. — Ничего и никого.

— Значит. Профессор был прав, — сказал голос. — Вы — уникальный человек.

— Где я?

— Информация недоступна.

Вдруг передо мной появилось нечто необычное. Слова летали предо мной. Я поднял руку, чтобы схватить их, но рука прошло насквозь. Я слышал про проекторы и то, что они умеют делать, но это не похоже на проекцию. Это что-то более необычное. Я подошёл ближе, и слова завертелись с большей скоростью, но вскоре они замерли так же резко, как и начали двигаться, и остановились они в предложениях. Слова составили текст, появились изображения.

— Это уникальный метод составления слов, придуманный одним из наших бывших учёных, — прозвучал новый голос — С помощью этой штуки мы могли вести тайные диалоги, делать тайные записи, при этом не боясь за то, что нас могут расшифровать.

— «Но почему он решил показать мне секретный способ общения? — подумал я. — Это же неправильно и глупо».

— Нас всё-таки смогли рассекретить, поэтому пришлось придумать другой способ тайного общения. — неожиданно сказал роботизированный женский голос.

— Что? — удивился я. — Как она узнала…

— Это ПИ-2, наша гордость, — сказал профессор. — Она умеет читать мысли.

— ПИ-2. — инстинктивно повторил я.

— ПИ-2 — плазменная иннейросеть второго поколения. — роботизированный женский голос расшифровал своё имя.

— «Плазменная иннейросеть?» — подумал я.

— Да, всё верно. — ответила ПИ-2.

— И долго ты собираешься читать мои мысли? — любезно поинтересовался я.

— Это её работа, это моя работа — синхронно ответили профессор и ПИ-2.

— ПИ-2 будет сопровождать тебя по комплексу.

Вдруг передо мной появились изображения. Это было неожиданно. Настолько же неожиданно, как и этот голос, появившийся из ниоткуда:

— «Карандаш быстро затупевал, его слишком часто приходилось точить. Но я должен был экономить, поэтому всегда записывал самое важное, а иногда я забывал об экономии и писал в мельчайших подробностях». Да, клавиатура немного не похожа на клавиатуру. Это скорее похоже на тетрадный лист в клетку. Но перерисовывать было лень, да и неэкономично это. Карандаши и единственная ручка — самое ценное, что у меня осталось».

— Кто говорит это? — поинтересовался я. — Что за человек?

— Это тот самый человек, который создал этот метод составления слов, — ответил профессор. — Точнее, его голос, читающий то, что он написал на бумажке.

Понять, что это такое, было несложно. Это новый способ составления слов, значит, новый способ общения. Правда, не слишком быстрый и совсем неэкономичный. Но теперь от него нет толку, потому что этим методов общения уже никто не пользуется. Теперь это всего лишь интересный музейный экспонат.

— ПИ-2 будет сопровождать тебя по всему комплексу. — сказал профессор. — Если у тебя возникнут какие-то вопросы, то можешь смело задавать их ПИ-2.

Я кивнул головой, и в тот же миг двери, находящиеся справа от меня, спереди от профессора, раскрылись сами собой. Первое, что мне пришло в голову в этот момент, это отсутствие усталости. Моё тело было полностью восстановлено. Интересно, сколько я пробыл тут?

— Вы находитесь в комплексе четыре дня, — ответила ПИ-2. — Но только сегодня вам удалось проснуться. Профессор нашёл вас у «Истоков». Вы были обессилены и не могли говорить.

— Что за «Истоки»?

— Истоки — это центр мироздания, обитель загадочных инопланетных существ, когда-то сотворивших нашу планету.

— Что я там делал?

— Информация недоступна.

— Почему ты помогаешь мне?

— Потому что профессор приказал вам помогать.

— Кто такой профессор?

— Информация недоступна.

Прогулка по комплексу стала настоящей экскурсией. Раньше мне никогда не приходилось быть на экскурсии, поэтому это занятие сильно меня заинтересовало. Мы вышли из помещения, в котором я — по словам ПИ-2 — нахожусь не первый день, и она повела меня на прогулку.

— Посмотри на потолок, — сказала ПИ-2. — Просто иди туда, куда ведёт эта линия.

На потолке неожиданно появилась двигающаяся линия, указывающая мой путь. Я направился туда, куда она ведёт. Это так странно. Зачем делать всё белым? Нет, это даже не белый. Это уже белоснежный. Конечно, выглядит круто, да и мне привычнее этот цвет, — у нас на севере такого полным-полно — но почему именно этот цвет? Это, скорее, напоминает какую-то огромную лабораторию, чем какой-то комплекс. Здесь столько различных приборов. Стоп… а стены стеклянные?