Аня Крещановская - Совпадение как в романе (книга 1)

Но та в ответ только передёрнула полненькими плечиками.

— А где Рауля? — вопросила Лерка, озираясь по сторонам.

Рауль, словно услышав свою любимицу, выплыл из ресторана, жонглируя припылённой бутылкой красного вина.

— Итак, все в сборе! — довольно констатировал мужчина и три раза хлопнул в ладоши.

Появились белоснежные официанты, импозантные и усатые. Они несли большое блюдо с каким-то потрясающим мясным шедевром.

— Вася, ваша работа? — спросила Мила Львовна.

Вася, сложив пухлые губы в смущённую улыбку, кивнул. Ему было приятно, что и он своим талантом может поразить Милу Львовну.

Рауль поднял наполненный бокал:

— Человек — это птицелов. Гоняется он всю жизнь за синей птицей-удачей, вот-вот поймает… Но не тут-то было — упорхнула, обманула… Друзья мои, выпьем за то, чтобы та самая птица удачи угодила в наши силки!

Утро началось с томительного ожидания.

Вылет назначили на шесть утра, но главный организатор поездки Рауль не появился даже к половине седьмого. Мила Львовна злилась и вновь зареклась иметь когда-либо дело с этим безответственным человеком. Она бы и сейчас ушла, но ей не хотелось подводить друзей.

Они, растерянные, стояли у закрытого ангара и строили предположения одно причудливее другого. Больше всех, что и говорить, беспокоилась Лидочка.

— А вдруг он попал в аварию! — проговорила она и её маленькие ручки, будто птицы, взметнулись вверх-вниз.

— Не может этого быть! — возразил ей Вася. — Рауль водит, как Шумахер!

— Вот именно! — нервно отозвалась аспирантка. — А если он не справился с управлением?

Вася закручинился, представив подобное несчастье.

— Ребята, — сказал Николай Степанович, — давайте не будем думать о плохом. Возможно, Рауль оставил включенным утюг, по дороге вспомнил об этом и вернулся. А теперь томится в пробке.

— Вы так думаете? — вскинула на него тревожные глаза Лидочка.

— И не имеет никакой возможности позвонить! И сам не отвечает на звонки! Николай Степанович, — усмехнулась Мила Львовна, — вы же знаете, что Рауль не способен погладить даже носового платка и что всё его хозяйство ведёт Татьяна, или, как он её называет: «моя любимая ключница»!

Из уст Милы Львовны слово «ключница» вышло довольно-таки иронично, но это соответствовало истине. Татьяна, помощница по хозяйству, заправляла всеми делами безалаберного Рауля, имела доступ во все комнаты и вообще обожала своего шефа, о чём знали или, по крайней мере, догадывались его друзья.

Лидочка даже немного ревновала своего кумира к этой высокой, прямой и тощей, как палка, женщине. И если бы не почтенный возраст последней, то она и подавно изводила бы себя бессонными ночами.

Лидочка, как и большинство девушек её лет, считала молодость прерогативой в отношениях между мужчиной и женщиной. И потому она искренне недоумевала, почему Рауль выбрал дамой своего сердца 45-летнюю Милу Львовну, а не её, такую юную, такую цветущую, такую перспективную, такую умную и рассудительную аспирантку лучшего университета города.

Лидочка всхлипнула, мужчины нахмурились. И только Лерка чуть поодаль присев у клумбы, беспечно наглаживала местного кота, щекотала ему шейку и пузо. Кот развалившись на земле, жмурился и урчал от удовольствия.

— Лера, — вкрадчиво обратилась к дочери Мила Львовна, — может быть, ты знаешь, где Рауль?

Лерка оторвалась от кота и обвела присутствующих удивлённым взглядом. Затем указала на лётное поле, где ждали вылета несколько частных самолётов.

— Вон же он!

Рауль, в нетерпении переминаясь у своего «кукурузника», отчаянно жестикулировал руками, маня их к себе.

— Я его когда-нибудь убью, — процедила сквозь зубы Мила Львовна.

— За что? — спросила Лерка. — Ой!

Все воззрились на неё. Лерка подавила смешок и виновато протараторила:

— Я и забыла вам сказать, что Рауль просил подождать во-о-он там, пока он готовит самолёт…

НАТ. АЭРОДРОМ — УТРО. ЯСНО

Экспедиционная группа, подгоняемая Раулем, загружается в самолёт.

РАУЛЬ

(раздражённо)

Давайте, давайте, давайте! Столько времени потеряли! И чего, спрашивается, вы там торчали, когда я ясно сказал, где меня ждать!

Салон самолёта оказался на редкость комфортным. Видимо, Рауль вложил немалые средства, чтобы придать обветшалому помещению люксовый антураж. Даже Лидочка, проводившая немало времени в полётах вместе с Раулем, удивилась.

— Рауль, когда вы успели всё здесь обновить?

Рауль остался доволен произведённым впечатлением.

— Рассаживайтесь по местам, — сказал он. — Лерка, ты со мной в кабине.

— Ни в коем случае! — возразила Мила Львовна.

— Но почему Лера? — обиженно моргнув, спросила Лидочка.

— Лера будет снимать эксклюзивное видео, — ответил Рауль.

И не став более никого слушать Рауль и Лерка, весело переговариваясь, разместились в кабине пилота.

Когда самолёт поднялся в небо, Мила Львовна покинула своё мягкое кресло и заглянула в кабину.

— Рауль, вы запросили место для посадки?

— Что? — крикнул в ответ Рауль, снимая наушники.

Женщина повторила беспокоивший её вопрос.

— Это не обязательно! — беспечно сказал Рауль. — Найдём где-нибудь подходящее посадочное место, там и приземлимся.

— Это возмутительно! Вас лишат лицензии!

Но Рауль её уже не услышал, вернув на место наушники.

— Авантюрист! — в сердцах бросила Мила Львовна и, качнувшись, поспешила в салон.

ИНТ. КАБИНА ПИЛОТА — УТРО

В лобовое окно видим редкие сгустки облаков.

Боковое окно. Земля с высоты двух километров. На востоке морщинятся гряды алтайских гор.

ЛЕРА

(голос за кадром)

Полёт проходит нормально. Летим на максимально допустимой скорости — 300 километров в час на высоте 2 тысячи 100 километров.

НАТ. В НЕБЕ — УТРО

Самолёт летит над бескрайней тайгой. Кое-где лес разбавляют островки жилых поселений. Мелкие речки глянцевыми змеями скользят сквозь деревья.

ЛЕРА

(голос за кадром)

Глубокая, дремучая, безбрежная тайга! Сколько тайн хранят твои неистовые бушующие леса! Как бурлит, кипит, клокочет твоё прошлое и настоящее! Какое будущее уготовано тебе? Мне страшно за тебя, тайга! Ты слышишь поступь просвещённого варвара? Я слышу его, тайга! Я вижу, как гибнут твои дети под натиском цивилизации…

Но сейчас ты, многовековая, вольно шумишь и нет тебе дела до нас, песчинок, которых время сметает, словно бабочек-однодневок. Уйдём мы, придут другие. Но, поверь, тайга, те другие будут куда опаснее и коварнее. Так же, как мы опаснее и коварнее тех, минувших.

Ты помнишь их, тайга? Тех, которые топором прорубали путь вглубь Сибири. Тех, которые на твоих костях строили крепости, заводы и города. Тех, которые бежали, засорив твои лёгкие, и тех, новоприбывших.