Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [litres]

– Прости, сударыня, что разбередил рану, – склонил голову Вейко.

– Нет, ты все верно спросил. Управлять селением очень трудно. И все же – я счастливый человек, ведь те доверие и любовь, которыми меня одаряют люди, – бесценны. Вы бы знали, как они обо мне заботятся, едва не на руках носят.

– Да, – кивнул я и переглянулся с дедом, – это многое значит.

Дальше слово взял Вейко, принявшись рассказывать о себе и обо мне. Понятное дело, что это было нечем иным, как вымыслом с какой-то долей правды. Я усмехнулся в кулак, но не потому, что дед нескладно выдумывал, – с этим у Вейко никаких проблем, ему бы сказителем быть, – просто ситуация получилась совершенно не однозначная. Я и не на стороне деда, ибо не могу рассказать все, но и к Софии стал ближе, появились общие дела, посвящать в которые деда нельзя. Подобно канатоходцу, мне приходится быть осторожным в словах и поступках.

Когда дед вышел на перекур, наши взгляды нашли друг друга. Все понятно без слов, но в то же время нужно облечь в конечную форму общие выводы. И так как на мне лежит долг мужественности, слово беру я:

– Похоже, что все-таки второй вариант…

– Твое «наверное».

– Да.

София поднялась из-за стола, покачивая бокалом с компотом, словно там вино.

– Знаешь, все же я – женщина. Пусть и приходится часто быть мужественной. Поэтому ты должен знать, что заинтересовал меня. Понравился. В быту управления, после всех трагических событий, мужчины не были мне интересны. Тем более столь молодые.

Она приблизилась и наклонилась, так, что наши глаза оказались на одном уровне. В неверном свете от свечей ее – особенно притягательные, магические. Сдержанно я поцеловал изящные пальцы.

– Понравился потому, что очень непрост. Внутри тебя темно. Внешне же ничего необычного. Прости, но я повидала крепких мужчин и не особенно впечатляюсь.

– Тем более от побитых, – усмехнулся я.

– Не обижайся. Твоя сила внутри, и она меня зацепила. Почти сразу, просто осознала я это только вечером. В тебе есть тайна. Бессознательно я тянусь к тебе, это нечто глубинное. Так что не думай, что наша постель будет подобна деловому рукопожатию.

Я встал и приобнял прекрасную женщину. Шикарную, спелую, уверенную. Помнится, что Иван называл женщин трофеем, но София скорее награда. Расположение такой дамы надо заслужить, а потом беречь.

– Со своей стороны обещаю, что постараюсь не разочаровать и не обидеть, – проговорил я и немного, в силу возможностей, одурманил ее сознание умением Синеглазых Ведьм.

– М-м, – прикрыла она глаза, – какое приятное чувство. Ты все больше удивляешь, Игорь. Совершенно не хочется сопротивляться такому соблазнению, пусть даже магическому.

– Ты поняла? – удивился я.

– Совсем немного, скорее догадалась. Пошли наверх?

– А Вейко?

– Он поймет.

Я кивнул, и мы, взявшись за руки, стали подниматься. На другой руке я вызвал свечение, дабы рассеивать тьму своей женщине. Пусть это и не логично, расходовать силу в момент ее истощения, но сейчас мне как-то все равно.

Хозяйская спальня уютна и вместительна, с большой царственной кроватью. Меня стало обжигать желание увидеть Софию голой, роскошь ее форм вдруг оказалась моей, и теперь по телу идет мелкая дрожь. Слабость пропала, в голове стучит кровь.

– Моя королева, позволь увидеть тебя, – жарко прошептал я и принялся нетерпеливо расшнуровывать жилет платья. Потом приблизился, стал целовать в губы, едва не застонав от удовольствия – София прекрасна во всем и вкусом губ, и жарким блаженством горячего рта.

Руки нашли пуговки на спине. Спешу, словно впереди нет целой ночи, а мы подростки, украдкой целующиеся за углом дома.

Освободил плечи от платья, и оно упало к ногам, открывая глазам тело, скрытое под тонкой и мягкой нижней рубашкой.

– Темно, но чувство такое, словно ты меня видишь, – пропели ее уста.

– Да, я хорошо вижу во тьме, – не узнал я свой голос, таким стал низким и хриплым.

– Так нечестно. Давай зажжем свечи.

– Как будет угодно, моя королева.

Я отстранился и быстро прошелся по всем тумбам и столам, где есть подсвечники. Комната наполнилась теплым и дрожащим светом. Я стянул рубаху с себя.

– Ты опытный воин, Игорь. Какой приятный рельеф и шрамы, – ее руки коснулись меня и стали медленно гладить каждую мышцу и ямку.

Это было приятно до стона, ведь желание овладеть женщиной плещется во мне штормом.

Спустя некоторое время обнаружил себя лежащим на кровати. Рядом София, тоже продолжает плавать на волнах блаженства, с полуулыбкой и частым дыханием. Вдруг пришло осознание:

– Прости! Я не обесплодил семя.

Не переставая улыбаться, женщина слегка повернулась на бок, отчего ее прекрасная грудь пришла в движение и привлекла взгляд, а сзади еще и отражение бедер в зеркале. Взгляд темных глаз нашел меня.

– Ты и такое умеешь?

– София, мне просто никогда так хорошо не было. Что даже контроль над собой потерял, – с искренним раскаянием произнес я.

– Игорь, милый мой, не стоит переживать, – мягко отозвалась София и погладила по щеке. – На самом деле я хочу от тебя ребенка.

Новость несколько ошеломила. Табуном понеслись мысли о последствиях.

– О чем задумался, красавчик? Мне ничего не нужно, кроме твоей страсти и семени, – улыбнулась она.

– Просто я не могу пока быть рядом и… помогать с воспитанием, – признался я.

– Не слушаешь меня, нахал, – с нежностью произнесла женщина. – Я просто хочу родить от тебя. Именно от тебя. Но для себя. Ничего требовать не стану.

– Даже не знаю, что ответить.

– Ты предлагал мне постель, чтобы разговаривать в ней? – лукаво проговорила она.

Волна возбуждения прошлась по телу. София владеет очень похожим на мое умением, полученным от ведьмы. Так что мы начинаем обоюдно пылать безумной страстью.

– Я готов. Пора идти.

София сонно посмотрела.

– Будь осторожен. Вдруг темный маг оставил ловушки.

– Сейчас мне кажется, что смогу преодолеть все, – улыбнулся я, еще раз полюбовавшись прекрасным и шикарным телом женщины.

– Да, Духи сильно постарались.

Я встал, сопровождаемый ее взглядом, прошел к окну и распахнул створки. В комнату, полную любовных ароматов, ворвался свежий ветерок. Он по-играл уголком штор и, дойдя до кровати, легкой рукой прошелся по волосам женщины. Огоньки оплывших свечей заметались в страхе, – ветерок шутя потрепал и их.

Я надел исподнее, а потом просто прыгнул в окно, под запоздалый вскрик Софии.

Земля должна была ударить, смять глупого смертного, но я словно рысь мягко присел, гася разгон. Осмотрел и тут же наметил, с чего начну. Очаги разложения и эфирной гнили стали видны особо четко.

Спиной ощутил встревоженный взгляд Софии, но не стал поворачиваться. Сознание начало погружаться в процесс исцеления. Работа требует очень высокой концентрации и больших сил.