Мария Сакрытина - Никаких принцесс!

— Но, пап, я же его люби-и-ила, — тяну я. — Мне же нравилось…

— …как он перед тобой на задних лапках скакал? — перебивает папа. — Ну еще бы тебе не нравилось!

— Пап… — и я умолкаю. Потому что понимаю, что он прав, и сказать больше нечего. Надо было и правда не давать Дамиану надежду, может, тогда… Но откуда мне было знать, я же думала, что люблю его!

«Виола, дорогая, признайся хотя бы себе: ты не думала…»

— Когда отправишься назад — а я знаю, что ты найдешь способ, — говорит напоследок папа. — Исправь все. — Он встает и чмокает меня в лоб. — Моя дочь не должна выглядеть жестокой дурочкой.

— Пап, — всхлипываю я. Сейчас, дома, я уже не чувствую себя такой сильной и уверенной, как у Виллинды. — Он стал Темным Властелином, пап. Это как Саурон во «Властелине колец». Как же я… как же я все исправлю? Пап, ты только не говори, что я сама виновата и должна сама все расхлебывать. Я знаю, что должна. Но мне правда совет нужен.

Папа задумчиво смотрит в окно — там все тонет в тумане, так что вряд ли он видит что-то интересное. А потом говорит:

— Раз как Саурон, то и сделай, как Фродо. Забери то кольцо с сердцем…

— Пап, если я брошу его в Ородруин — или как там тот вулкан назывался? — Дамиан, наверное, умрет.

— Виола… Надень кольцо на палец и скажи, что на все согласна, убеди его вернуть себе сердце, а потом уже извинишься и разберешься. Если он и правда Темный Властелин, то обманывает еще чаще тебя — значит, поймет и простит.

— Ясно, — шепчу я. У папы, как всегда, все просто. Не сложилась личная жизнь — поступай в «бауманку». Бывший парень стал Властелином — победа любой ценой вообще не проблема.

— Выспись, жабенок, — говорит папа напоследок и уносит бутылку виски. Потом, правда, заглядывает снова. — А вообще, мы на одном слете такого Властелина здорово зарубали. Я найду контакты того парня, попрошу его, пусть передаст тебе ту отраву. Не чета всем этим вашим… пыльцам. Не один Властелин не устоит, зуб даю!

— Спасибо, пап…

Никакой сон меня и в помине не ждет. Я пялюсь в потолок, смотрю, как плывут по нему подсвеченные «ночными» лампами облака (папин подарок мне на тринадцать лет), и думаю, что понятия не имею, как быть. Необученная фея в этом мире произведет фурор, я уж молчу, что не знаю, как постоянно держать флер, да еще и такой сложный, как мое бывшее обличье. А мамино заклинание явно уже не действует — врач-то видел меня красивую, настоящую.

И да, мне безумно надо к Дамиану. Я до боли хочу, чтобы все вернулось на круги своя. И до ужаса боюсь, что он превратит меня в камень, как Ромиона. А он ведь превратит.

Замкнутый круг. Что же делать?

— Обычно в таком положении или точат оружие, или ищут помощи, принцесса.

— Угу. Поможешь, Габриэль? — хмуро интересуюсь я, даже не поднимая головы.

Но мне в ответ раздается:

— Да. Это будет куда интересней, чем смотреть, как ты крутишься, словно белка в колесе.

— Да ну? А может, лучше оставить меня и уйти? Раз я больше неинтересная?

Габриэль садится рядом на кровать и смотрит на меня — я вижу, как в сумраке блестят его глаза.

— Может. Но правления Темных Властелинов я уже видел — они все одинаковые. И герои их убивают тоже всегда одинаково. Скучно. А вот если ты вмешаешься…

— Если я вмешаюсь, меня поставят статуей в саду.

— Обязательно, — кивает Габриэль. — Если я тебе не помогу.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю ему в глаза.

— Габриэль… А вот скажи… Тебе будет весело, если меня — ну, не знаю, — например, снова отравят каким-нибудь зельем?

Демон улыбается. В синеватом отсвете фальшивого неба я хорошо вижу его улыбку, и от нее меня пробирает дрожь.

— Пожалуй, да.

— Тогда катись к черту. — Я снова падаю на кровать.

Габриэль тихо смеется. Потом я чувствую, как он поднимает с одеяла прядь моих волос — осторожно, чтобы не дернуть, — и тихо говорит:

— Виола, ты же хотела вернуться к своему демонологу. И еще торгуешься!.. Вы, люди…

— У нас, людей, есть чувство самосохранения, — огрызаюсь я. — Возвращаться, чтобы меня убили или превратили во что-нибудь похуже лягушки? Габриэль, тебе надо было явиться хотя бы час назад, я бы за тобой вприпрыжку побежала. А сейчас я успокоилась и способна размышлять здраво. И по здравому размышлению, я уверена, что ты меня предашь. Ты не помогал мне все это время!

— А зачем? — усмехается демон. — Ты была куда веселее, когда пыталась справиться сама. Принцесса, ты же у нас самостоятельная и так этим гордилась. Что, теперь ты уже не так в себе уверена?

Я поворачиваюсь на бок и закрываю голову подушкой.

— Убирайся.

Габриэль молчит. Долго, так, что я решаю, что он уже ушел, и выглядываю из-под подушки. Но нет, по-прежнему сидит рядом.

— Виола, предлагаю сделку.

— Чего?

— Сделку, — терпеливо повторяет демон. — Я помогаю тебе вернуть сердце твоему Дамиану, а ты взамен делаешь то, что я тебе скажу.

— Какая-то… расплывчатая сделка.

— На то я и демон, — усмехается Габриэль. — Хорошо, уточняю: я отзываюсь на любую твою просьбу, пока демонолог не вернет себе сердце, а ты исполняешь любой мой приказ.

— Любой? — подумав, переспрашиваю я. — А если ты решишь, что будет интереснее мне… например, спрыгнуть с крыши? Габриэль, ты помнишь, что я говорила про чувство самосохранения? Я не хочу умирать.

Габриэль смеется — чему? Разве я пошутила?

— Будь по-твоему, принцесса. Я обещаю, что мои приказы не будут стоить тебе жизни. Ты довольна?

— Вообще-то не очень… — Но это, кажется, единственный способ вернуться к Дамиану. — Я ведь пожалею о том, что соглашусь, да?

— Откуда мне знать? — улыбается Габриэль. — Вы, люди, такие переменчивые. Сейчас жалеете, потом благодарите и тут же пытаетесь изгнать… На мой взгляд, это делает вас еще очаровательнее…

— Я согласна.

Габриэль смотрит мне в глаза.

— Не так быстро принцесса. Ты должна поклясться.

— Мы должны поклясться, — поправляю я, но Габриэль словно не замечает.

— Повторяй: я клянусь исполнять любые приказы…

— Я клянусь исполнять приказы…

— Любые.

— Любые твои приказы, пока Дамиан не вернет себе сердце.

Вокруг меня вспыхивает радужный свет и тут же гаснет. А правую руку жжет.

— Что… это?

— Это знак клятвы, — спокойно отзывается Габриэль и скороговоркой повторяет свою часть. Он тоже светится, только не морщится, поэтому я тянусь посмотреть на его правое запястье. Но да, на нем тоже горит знак, похожий на какой-то очень изощренный иероглиф.

— Все честно, принцесса, — улыбается демон.

— Не называй меня принцессой, — тихо прошу я. — Мама от меня отречется в ближайшее время.

— Это вряд ли.

— Никаких принцесс!

— Как скажешь. Между прочим, если тебе интересно, Изабелла благополучно расколдовала сына и едет к побережью, подальше от Сиерны.