Азад Гасанов - Битвы зверей

— А как Спитамен? — поинтересовался Марк, усаживаясь рядом с другом.

— Тоже хорош. Вышел в следующий круг, но выглядит, пожалуй. хуже Зарина.

— Так ты ставишь на скифа?

— Безусловно.

Покинув дом отца, Марк был переполнен гневом. Он «рвал и метал», как выразился бы его товарищ Друз. Очень хотелось ввязаться в драку. Он злился на отца и еще больше досадовал на самого себя. Что это за задача такая для молодого полного сил и решимости мужчины — добыть сто пятьдесят квинариев? Где и каким образом достать такую сумму, — этим были заняты его мысли всю дорогу до бойцовского зала. И когда он вошел в ложу и выслушал доклад товарища, его посетила внезапная идея.

— Есть вариант получше, — сообщил он другу, — можно поставить на меня.

Тот, кажется, его не понял.

— У тебя, как у завсегдатая, должен быть персональный лот?

— О чем ты?

— Выставь меня от своего имени, вот о чем.

Кай удивился:

— Зачем? Хочешь поразмяться? Или…

— С отцом я потерпел полное фиаско, — признался Марк.

Кай посмотрел на друга с сочувствием.

— Так я предупреждал, — напомнил Кай, — с Титом Крассом такое не проходит. Но ты не расстраивайся, —он попытался всем своим видом выразить сочувствие, — не принимай близко к сердцу. Отцы в большинстве своем все такие: щедро дают наставления и скупятся на деньги.

Марк нетерпеливо отмахнулся.

— Мои пот-кровь, твои деньги, — предложил он условия сделки. — Выигрыш делим пополам.

— Мне и четверти будет довольно, — проявил бескорыстие Кай. — Только выступать против Зарина не советую. Он в ударе. Ты пострадаешь, а я потеряю деньги.

— Так по рукам?

— Во славу богов и героев!

Компаньоны скрепили договор рукопожатием. И разошлись: Кай — оформлять лот, а Марк — готовиться к схватке.

В бойцовской, куда спустился Марк, чтобы снарядиться, молодого нобиля встретил сухопарый здоровяк с лицом цвета оливы.

— Марк Красс, — воскликнул здоровяк, проявляя неподдельную радость. — Собственной персоной!

У здоровяка от левой брови по верхнему веку и до уха багровым рубцом был прочерчен шрам, который придавал лицу необыкновенно зловещее выражение. Самым неприятным на этом лице был пугающе въедливый прищур увечного глаза.

— Чем порадуешь, дружище? — проговорил здоровяк, по-детски картавя слова, и широко развел руки. — По делу или просто так?

Марк шагнул ему навстречу и позволил заключить себя в объятья.

— По делу, по делу, — пробурчал Марк, прижатый к мускулистой груди приятеля. — Мне нужна экипировка.

— Зачем это? — здоровяк перестал обниматься и всем своим видом выразил удивление.

— Я выступаю сегодня.

— Во как? — шрам дернулся, и изуродованные левый глаз приоткрылись шире. — Решил подурачиться, или другая беда стряслась?

— Потребовались деньги.

Здоровяк аж причмокнул от удовольствия.

— Вот дела! Нет, конечно, свободные граждане среди нас давно не редкость, но чтобы бились нобили республики, такого на нашей арене не бывало! Марк — ты пионер, и это надо вспрыснуть.

Оливковый детина не упускал случая поиздеваться над свободными гражданами Этрусса, так как сам состоял рабом. Он был уроженцем юга. Его предки жили в пустыне, где пасли стада своих верблюдов. И сам он все детство, пока не угодил в неволю, занимался тем же. За десять лет жизни в метрополии он отучился от варварских причуд, стал сносно изъясняться на этрусском, если не считать того, что по старой памяти продолжал смягчать согласные, от чего речь его напоминала лепет, и еще сохранил скверную привычку держаться по-дикарски высокомерно. Прежде он был бойцом арены, а в последний год возвысился и сделался распорядителем турниров.

— Если тебя сегодня не уложат, — продолжил он начатую мысль, — я, так и быть, потрачусь на выпивку. Приглашаю в «Корабль пустыни».

Марк в знак согласия улыбнулся и качнул головой.

— Постараюсь уцелеть, чтобы нагреть тебя, как следует. И ты мне в этом можешь помочь, — Марк стер с лица улыбку и принял серьезный вид. — Скажи, Халим, стоит ли мне кого-то опасаться больше других? Кто сегодня бьется на арене?

Халим, а именно так звали оливкового верзилу, сделал пренебрежительный взмах рукой и скривил рот, от чего уродливое веко дернулось и полностью закрыло глаз.

— В основном сопляки. Дерутся не лучше твоего, и у тебя есть возможность дойти до полуфинала. А в финале, как ты понимаешь, будут биться Спитамен и Зарин. Публика этого желает, и хозяин рад ей угодить. Ожидаются высокие ставки.

— Ставки могут быть и выше, — заметил Марк. — И если ты мне поможешь, то один верблюжатник сегодня сумеет неплохо заработать.

Халим хмыкнул.

— Этрусс уважает деньги. А я в Этруссе прожил половину жизни, а посему наполовину ромлин. Так что соглашусь на половину куша.

Аппетит верблюжатника вызвал у Марка негодование.

— Имей совесть, Халим! Даю четверть, и только из дружеских чувств. Соглашайся.

— Если я буду совестливый, то ничего не выйдет, — заявил Халим. — Для проделок, на которые ты меня подбиваешь, нужны бессовестные люди. Но я соглашусь и помогу тебе, и только потому что ты мой друг. Иди, снаряжайся.

В оружейной Марк из всего разнообразия амуниции выбрал доспехи легионера: воловью варенку, защищающую грудь и спину, кольчугу, которую следовало одевать поверх варенки, бронзовые поножи и наплечники, а также кожаные птеруги на локти. Большому кавалерийскому мечу, называемому «спата» предпочел малый гладиус. А вместо тяжелого скутума 18 18 Скутум — большой щит легионера высотой в три локтя. взял легкий кавалерийский щит. На голову нацепил бронзовый шлем с гребнем из волос.

Трибуны встретили выход Марка дружным приветствием. Публика скандировала, схватившись за руки: «Марк Красс, Марк Красс!» и распевала гимн республики. Это выглядело удивительно и волнующе. Халим был прав — не каждый день на арене выступают нобили республики. И поэтому, когда на табло появилось выписанное мелом имя Марка, публику охватил восторг.

В первом бою против Марка вышел чернокожий юнец. Он был на голову выше противника, мускулистый, длинноногий. Все его вооружение составляло копье, а броню — леопардовая шкура. Он топтался на месте, широко расставив ноги, и угрожающе тряс копьем. Оно было длинной в два с половиной градуса 19 19 Градус — длина руки взрослого человека. , имело удлиненный бронзовый наконечник со свинцовым набалдашником в основании, призванным утяжелять удар. Такое копье, брошенное умелой рукой, легко пробивает деревянный щит и кольчугу. Так что Марк сразу пошел на сближение.

В два прыжка он подскочил к противнику. Тот ткнул копьем, но Марк уклонился и сделал ложный выпад. Чернокожий был насторожен. Он отскочил и двумя руками выжидающе схватился за древко копья. «Мальчишка медлителен», — заметил Марк и решил воспользоваться этим. Он закружил в шаге от чернокожего, делая угрожающие выпады.