Александр Нетылев - Осколки старого мира [СИ]

А еще он был бастардом. И этот факт привносил в ситуацию элемент грустной иронии. Лишь сам Килиан знал имя своего отца, его мать поделилась им перед смертью. Он знал, что по идее, в его жилах течет куда более благородная кровь, чем та, которой так любил хвастаться Ольстен. В нем течет кровь самого Герцога.

Но какое это имеет значение, если Герцог оказался всего лишь ничтожеством, трусом, сбежавшим, когда встал вопрос о последствиях его действий? Бросившим и женщину, которую вроде как любил, и собственного сына.

Вот и выходило, что Элиаса бесило то, что один из студиозусов не признает его авторитета и вдвойне бесило, - что его авторитета не признает презренный бастард. Килиана же выводили из себя подколки Элиаса и его склонность хвастаться своим высоким происхождением. Эти двое часто ругались, порой доходило до драки. Когда студиозусов стали обучать классическому фехтованию, первая же дуэль состоялась между ними. Выиграл Элиас; его превосходство как фехтовальщика Килиан, в общем-то, признавал. Тем более что сын графа упражнялся со шпагой практически с пеленок.

К тому же оба были наделены главным качеством для ученого - острым, пытливым умом. В учебе они быстро оставили позади остальной поток. Оба специализировались на истории; при этом Элиасу получше давались даты и сопоставление их с событиями. То, как развивался Закат Владык, он мог пересказать по месяцам. Кроме того, он обладал врожденной склонностью к языкам.

А Килиан... У него был собственный проект, о котором он, до поры, предпочитал помалкивать. До тех пор, пока его работа не принесет должный результат.

Или хоть какой-нибудь результат.

Изучая историю Дозакатных, он концентрировал свое внимание на том, что они знали и умели из того, что утратило человечество после Заката. По крупицам, по мельчайшим частицам, Килиан старался вернуть утраченное Знание. Сперва его интересовали только технологии. Но чем дальше продвигалось это исследование, тем яснее становилось, что в какой-то момент Дозакатные стали отказываться от громоздких и ненадежных машин в пользу величайшего из всех устройств - в пользу собственного мозга. Они звали это псионикой. Теперь же это зовется магией.

Молодой бастард понимал, что он балансирует на грани опасной ереси. Если в Иллирии или Пиерии маги пользовались почетом, то как раз в Идаволле их винили в разрушении мира. Не сказать чтобы незаслуженно.

Но все же, Килиан полагал, что польза окупает риск. Ведь не вся магия опасна. Нужно просто дать в руки обществу лишь то, что оно сможет употребить на пользу себе, но не во вред. То же, что действительно может представлять опасность, держать в секрете, под надзором умных и достойных людей, способных своим знанием грамотно распорядиться.

Ему было шестнадцать лет.

- Напомните мне, которая из трех Священных гор перед нами, - вырвал его из размышлений голос мэтра Валлиса.

Килиан открыл было рот, чтобы ответить, но Элиас опередил его:

- Митикас, учитель. Справа от нас Сколио. А Стефани обрушена во времена Заката.

Все это он произносил с улыбочкой, исполненной превосходства. Килиана она взбесила бы, даже если бы вечный соперник просто молча открывал рот.

- Совершенно верно, юноша, - закивал мэтр Валлис, - Вообще, Владыки старались на трогать эти горы. Издавна, за тысячи лет до Заката, они считались символом божественности. Не сомневаюсь, что любой из Владык с радостью возвел бы на них свой дворец как памятник собственному тщеславию. Однако под конец войны, предчувствуя собственное поражение, Эланд, Властелин Хаоса, обрушил метеоритный дождь на Полуостров. Он знал, что Идаволл, где укрылось Сопротивление гнету Владык, находится где-то здесь, но не знал, где именно. Поэтому ударил наудачу. Большую часть удара приняли чары Лефевра Кузнеца Войны. Но один из метеоритов попал прямо в гору Стефани, расколов ее надвое и уйдя глубоко в землю.

- А Иосиф Беотийский в своих "Предпосылках и предсказаниях Заката" предполагает, что это была не случайность, - заметил Килиан.

Он понимал, что этого говорить не стоит. Мэтр Валлис был консерватором. Он не любил, когда устоявшиеся и непротиворечивые идеи подвергают сомнению, а именно этим был славен Иосиф Беотийский.

За что его книги и ценил Килиан, имевший схожие взгляды.

- Чушь, - фыркнул мэтр, - Иосиф Беотийский никак не мог понять, что иногда случайность - это просто случайность. Во всем, что делали Владыки, он видел сложный план. Он попросту не видел в них простых людей. А от этого недалеко и до их обожествления.

Ему не требовалось продолжать. Если отстаивание магии как-то еще можно было оправдать, то обожествление Владык - никак. Это худшая из всех ересей, и за нее вполне можно расстаться с жизнью.

- Впрочем, можешь поискать что-нибудь в Проломе Стефани, - "великодушно" разрешил мэтр Валлис, - А когда надоест, присоединяйся к нам с Элиасом в поисках входа в катакомбы.

Ехидный смех вечного соперника стал для Килиана последней каплей. Гордый юноша развернулся и двинулся в сторону Пролома. Он сам находил свое поведение глупым. Понятно, что ничего такого он не найдет. Но просто сказать "вы правы, учитель" в те годы было для него непомерной трудностью.

Тем более если он сам не был в этом так уж уверен.

Студиозус остановился у края Пролома, тяжело дыша. Бессильный гнев душил его. Казалось, что этот гнев готов жжет его изнутри, стремясь вырваться наружу. Указав на сухое бревно, юноша представил на его месте лица Валлиса и Элиаса и попытался сотворить заклинание ударной ионизации.

Ничего не произошло. Как обычно. Хотя по всем записям ударная ионизация была самым простым из всех заклинаний древней магии, что-то он упускал. Он воспроизводил действия в точности по записям Дозакатных, но все равно чего-то не хватало.

Чего-то такого, что вдохнуло бы жизнь в мертвые чары.

Пролом Стефани представлял из себя глубокую трещину в земле шириной с хорошую галеру. Именно там метеорит, обрушенный Властелином Хаоса, ушел глубоко в землю. По краям трещины не росло ничего, но подобраться к ней было тяжело: от некогда величественной горы осталось множество крупных и мелких обломков каменной породы.

Подойдя к краю, Килиан задумался, что делать дальше. По всей видимости, надо спуститься вниз. Не сказать чтобы туда никто не пытался спуститься; но с чего-то же надо начать поиски?

Над способом спуска тоже не пришлось долго раздумывать. Универсальнейшая вещь и при исследовании Дозакатных руин, и вообще в любом путешествии - веревка. Ни один ученый никогда не отправится на исследования без веревки. Повозиться пришлось с тем, чтобы закрепить ее. В итоге Килиан сложил запутанную конструкцию из нескольких камней, которые по отдельности мог поднять, опирающихся на кусок породы, который он поднять не мог. По его мнению, это удерживало петлю достаточно надежно.