Алексей Фролов - Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ)

И все же врагов было слишком много, ему не хватало скорости на всех…

Он вскинул оба клинка, уколов одного аборигена в грудь, другого — в промежность. Отклонился назад и пригнулся, уходя сразу от двух атак. Ему расцарапало шею, еще один удар пришелся по затылку и едва не снял ему скальп.

Аборигены умирали один за другим, но на смену погибшему тут же вставали двое новых. Они давили массой и хотя у них не было оружия, способного подарить Сыну Каина Последнюю Смерть, эти безумные фанатики могли разорвать его на части, буквально. И это было бы не менее действенно, чем, скажем, серебряный кол в ледяное сердце.

Вампир завалился на спину, удары посыпались со всех сторон. Связка почти восстановилась, но подняться он не мог — тела мертвых аборигенов придавили его к земле. Чтобы сбросить их, пришлось бы ослабить защиту, что в его ситуации казалось верной гибелью. Поэтому Арминиус оставил попытки освободиться и легким ударом с полузамаха (а другого из лежачей позиции не нанести) перерубил чью-то ногу, затем прикрылся локтем от удара в голову, почувствовав, как вражеский топор вспарывает кожу и мышцы на плече.

А потом кто-то сдернул одного из мертвых аборигенов с Арминиуса. Спустя мгновение исчезло второе тело, а один из атакующих жутко завопил и рухнул на землю с развороченной спиной. Над ним возвышался Ральф Лейн, который после спасения Карна инстинктивно переключился на фланг каинита, и не ошибся в выборе тактики.

Вампир не преминул воспользоваться возможностью и вскочил на ноги, всаживая один клинок в подбородок ближайшего аборигена, а второй выбрасывая влево — в сторону воина, который пытался атаковать англичанина. Он завертел восьмерку с ужасающей скоростью, превращая пространство перед собой в стремительное мельтешение закаленной стали. Во все стороны полетели отрубленные конечности и адские крики нестерпимой боли наводнили окружающий мир. Арминиус заставил приливную волну аборигенов откатиться, а Лейн отскочил ему за спину.

Англичанина трясло, его зубы стучали, а глаза полнились слезами. И все же он не собирался сдаваться, а потом неожиданно почувствовал нарастающую боль в левом боку. Он опустил глаза и увидел аборигенский топор, торчащий у него из-под ребер. Лейн даже не заметил, когда получил этот удар. Он плавно опустился на землю, чувствуя, как силы покидают его тело вместе с кровью, вытекающей из глубокой раны.

Ральф видел, что Арминиус и Карн на грани гибели, но все еще держатся. Благодаря ему. Он не чувствовал за это особой гордости, просто делал, что должен был. Ему было жаль другого — теперь он не сумеет помочь однорукому воину, что сражается с крылатым чудовищем на окровавленных ступенях мерзкого храма. Но чудо, повеление судьбы или чья-то воля, а может все они вместе взятые не оставили Мидаса в беде…

В этот момент фригийский царь в тысячный раз со всей теплотой и нежностью, на какую только был способен, вспомнил свою правую руку. Ныне отсутствующую. Ту, что не только скрашивала ему минуты одиночества, но и с завидной регулярностью отнимала жизни его врагов, работая в безупречном тандеме с левой. Да только с недавнего времени все изменилось.

Он отступил назад, парируя вражеский выпад — черные когти встретились с металлом клинка, высекая снопы багровых искр. Его противник наносил быстрые и сильные удары обеими руками, никаких размашистых движений — только короткие продуманные комбинации. Мидас нехотя признал, что тварь умеет сражаться, но это лишь подогрело его боевой азарт.

Какаги-Погок обнажил клыки и двинулся вперед, развивая атаку. Он сражался голыми руками, но его когти были тверже стали и с легкостью резали камень — Мидас убедился в этом, когда сбил очередной удар и когтистая пятерня по инерции врезалась в ступени храма.

Кровавый бог подпрыгнул и взлетел над землей, взмахнув могучими крыльями. Он издал атакующий вопль, от которого потемнело в глазах, и спикировал на Мидаса. Тот уклонился вправо, но недостаточно быстро — черный коготь полоснул по плечу. Однако фригийский царь тоже имел некоторый опыт сражений. Веков эдак тридцать. С небольшим.

Заваливаясь на бок, он взмахнул клинком снизу-вверх и отсек противнику край левого крыла. Тот обиженно вскрикнул и хотел броситься на обидчика, но Мидас уже сам атаковал, целя колющим в лицо. Какаги-Погок легко ушел от смертоносного лезвия, но тут же напоролся на тычок яблоком в грудь и был вынужден сойти на ступень ниже.

Мидас метнулся вправо, затем влево, крутанул меч над головой, сбивая врага с толку. Потом уронил клинок, пригибаясь к земле, и рванулся вперед, метя в область паха. Существо подпрыгнуло, вновь попытавшись подняться над землей за счет крыльев. Но одно из них было повреждено и если Какаги-Погок мог его регенерировать, то явно не спешил.

Его завернуло вправо, кровавый бог не сумел вовремя сориентироваться, а вот Мидас просчитал такой поворот. Он нырнул под уходящего по широкой спирали монстра и рубанул его по ноге, начисто отсекая все пальцы вместе с жуткими когтями.

Какаги-Погок вновь заорал, в этот раз — от боли. Белое пламя в его глазах разгорелось с новой силой и он комом рухнул на Мидаса, сложив перед собой крылья наподобие щита. Фригийский царь успел нанести два быстрых удара, во все стороны полетели перья и росчерки черной смолянистой крови. Удары были болезненными, но не нанесли критических повреждений.

Какаги-Погок схватил его за плечи и сунул свое острое колено в живот древнего бога, а затем обрушил сцепленные руки ему на голову. Мидас зашатался, глаза заволокло кровавой пеленой. Он попытался отмахнуться клинком, но кровавый бог легко сбил удар и ухватил врага за глотку. Фригийский царь вновь замахнулся, но его запястье оказалось зажато меж мощных пальцев Какаги-Погока. Бог дусгэйовэх обладал невероятной силой, он попросту душил Мидаса.

И это было унизительно. Одно дело — погибнуть в честной схватке от верной стали. На худой конец — от клыков или когтей ужасного чудовища. Но быть задушенным — это ведь так мерзко!

Он брыкался изо всех сил, бил кровавого бога ногами и коленями, но тот лишь смеялся — визгливо, отрывисто. А потом что-то мелькнуло в воздухе и птичий смех Какаги-Погока прервался. Он ослабил хватку и фригийский царь тут же высвободил руку с клинком, ударив гардой по лапе, сжимавшей его шею.

Враг отпустил его, сделав неуверенный шаг назад. Мидас c хрипом втянул воздух и замотал головой. Когда зрение вернулось к нему, он поднялся на ноги и увидел, что Какаги-Погок вытаскивает из глаза нож. Длинный широкий нож, который он не мог не узнать.

Мидас обернулся и да — на ступенях храма стоял Пересвет! Кровавый бог не мог не заметить мальчишку, но в своей гордыне посчитал его незначительным. Это стало для него роковой ошибкой. Как и для многих других, кому хватило безумия недооценить руса.