Алексей Фролов - Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ)

Фригийский царь леопардом подскочил к своему кровавому собрату и вогнал клинок ему под ребра, затем выдернул оружие, увернулся от выброшенной вперед когтистой руки и размашистым ударом сверху вниз начисто отсек чудовищу правое крыло. Черная кровь залила его с ног до головы, Какаги-Погок заорал и теперь в его голосе слышалась не только боль, но и страх — чувство, которое это мерзкое создание никогда доселе не испытывало.

Монстр получил колющий удар в бедро и осел на правую ногу. Он попытался достать Мидаса серией быстрых выпадов, но тот вклинился между его руками и опустил навершие клинка на голову противника. Череп Какаги-Погока треснул, кровавый бог застонал. Фригийский царь подпрыгнул и ударил коленом в грудь врага, опрокидывая его на спину. Ну Тони Джа, ни дать ни взять! Его клинок застыл в пальце от шеи поверженного чудовища.

— Могу поклясться, что собственная боль стала для тебя открытием! — прошипел бог богатства, плотоядно облизнув губы. — Но у меня для тебя еще один сюрприз. Наслаждайся, выродок, это называется — смерть!

— Нет! — могучий окрик раскатился по городу-храму, многократно усиленный эхом, отразившимся от его каменных стен. Мидас краем глаза отметил, что аборигены прекратили безумную атаку и отступили от Карна и Арминиуса, опустив кривые топоры.

— Нет, — повторил парень тише. — Ты не должен его убивать.

— При всем уважении, — процедил Мидас сквозь зубы. — Но не тебе говорить мне, чего я не должен делать! Эта мразь веками впитывала людские страдания и страхи. Это не бог! Это…

— Это бог, — покачал головой Карн. Он сделал жест рукой, обводя стушевавшихся индейцев. — Это ИХ бог. Бог, который был им нужен, когда они стояли одной ногой в бездне отчаяния, из которой не возвращаются. Это бог, благодаря которому они выжили.

— Тогда они не лучше него! — прорычал Мидас. Он посмотрел в глаза Какаги-Погока и увидел в них ужас. Боль, мучения, страх, обреченность, злоба — столько чувств сплеталось в белом пламени его нечеловеческой души! Они накатывали на фригийского царя волнами и он впитывал их, словно песок — воду прибоя. Оставалось лишь надавить на клинок и вспороть ублюдку шею…

— Не лучше, — согласился Карн. — Даже хуже. Но не ты. Ты не такой, ведь так? А теперь взгляни на себя. Сейчас ты его отражение.

— Что ты несешь, мальчишка! — Мидаса обдало ледяным ливнем ярости, а потом он внезапно осознал, что Карн прав. Он наслаждался муками поверженного врага, и хотел убить это чудовище вовсе не потому, что иначе Какаги-Погок убьет их всех. Ведь кровавый бог уже повержен, а его воины разбиты.

О нет! На самом деле эта смерть нужна Мидасу, чтобы вспомнить то великое время, когда он сам упивался кровью тех, кого фанатичные глупцы приносили на каменные алтари в его честь. Ведь с годами, с веками все изменилось. Теперь ему несли больше, много больше, но никто не вскрывал горло ближнему своему в надежде получить благословение недосягаемого существа.

Он тряхнул головой, сбрасывая порочную вуаль прошлого. Древний бог вновь посмотрел на Какаги-Погок, но теперь — с жалостью.

— Ты прав, мой друг, — проговорил он, остывая. — И все же нам нужна его жизнь. Нам нужна накопленная им энергия, чтобы активировать Вегвизир.

— Я отдам ее! — визгливо пролепетал кровавый идол. От былого величия и кровожадности не осталось и следа, теперь он напоминал не гордого ворона, а скорее мокрую ворону. — Всю отдам, сколько захотите! Только не отбирайте мою жизнь!

Мидас криво усмехнулся и посмотрел на Карна. Тот кивнул.

— Ты ведь знаешь, что нас преследуют создания из другого мира, — обратился парень к побежденному богу. Он хотел подойти к нему, но представил, как будет вслепую подниматься по ступеням каменного храма, и отбросил эту идею. — Если отдашь нам накопленную силу, ты сможешь с ними справиться? Сможешь защитить своих людей?

— Конечно! Конечно смогу! — Какаги-Погок попытался кивнуть, но лезвие клинка Мидаса больно впилось ему в подбородок. — Я уже встречался с этими существами, я могу им противостоять. Но…

— Договаривай, тварь, — процедил Мидас, вплотную прижимая клинок к шее кровавого бога. Лезвие разорвало смуглую кожу и по ней заструилась черная кровь. Какаги-Погок дернулся и скривился от боли.

— Те люди, что стоят за стенами, — быстро проговорил он. — Их я не буду защищать. Просто не смогу!

Карн обдумал слова бога и на эти короткие мгновения весь город-храм погрузился в густую тишину.

— Что ж, тогда прикажи своим скрыться в домах, и чтоб не выходили, пока мы не уйдем! — распорядился парень и, потеряв к поверженному врагу всякий интерес, обернулся к Пересвету. Мальчишка оторопел, когда слепец уставился прямо на него. — А ты беги к нашим людям и приведи их сюда. Всех. Прямо сейчас!

Мальчишка кивнул и умчался прочь, а Карн переключил внимание на Лейна. Англичанин сидел на нижней ступени храма и прижимал обе руки к широкой ране в боку, его окровавленный колун лежал рядом. К Ральфу подошел каинит.

— Как ты? — спросил Арминиус. Он тут же потупился, впервые за много лет проявив участие.

— Сдюжу, — прохрипел Лейн, натянуто улыбнувшись. Карн видел, что его рана серьезна и здесь, в полевых условиях, ему не помочь. Но англичанин выживет, если в ближайшее время доставить его к лекарю русов.

— Твои люди, — парень медленно подковылял к Лейну и присел рядом на теплый камень. — Тебе решать. Мы уходим, потому что другого шанса может не представиться. Дусгэйовэх вас не тронут, а существа, которые пришли за нами, скорее всего уйдут, когда мы исчезнем. Но гарантий… их, как ты понимаешь, нет. Так что вам лучше тоже уйти, вглубь материка, подальше от этих мест. Или…

— Или пойти с вами, в неизвестность, — закончил за него Ральф. — Но там, по крайней мере, я могу надеяться встретить хороших людей, не так ли?

Он улыбнулся, глядя на Карна. Потом перевел взгляд на каинита и наконец на Мидаса. Его слова тронули всех троих, но никто из воинов не смог найти подходящих слов. Так что они просто смущенно промолчали.

— Им решать, — сглотнув, проговорил Ральф. — Не мне. Я расскажу им все, и если они решат остаться — я останусь с ними.

Карн кивнул.

— А теперь отдай свою силу. Всю, что успел накопить, — обратился он к Какаги-Погоку. Мидас мотнул головой, подзывая к себе каинита. Арминиус понял его без слов, он подошел к распластавшемуся на каменных ступенях кровавому богу и приставил гладиус к его шее.

Фригийский царь убрал свой меч в ножны и извлек из переметной сумки Вегвизир. Он положил его на ладонь и протянул Какаги-Погоку.

— Не томи, — прошептал он. — Терпение — не мой конек.

— Я почувствую, если ты схитришь, — пообещал Карн. — И тогда мой друг сделает с тобой… все, что захочет.