Виктор Уманский - Час ноль

Когда предки Квига добрались до замка, многие от изнеможения падали на землю, безразличные к своей судьбе. Изнурённые воины Луты объединились с гарнизоном замка и приготовились к последнему бою. Тогда Вальборг, уцелевший в походе к вершине, вышел из строя и обратился к воинам. Речь его была коротка:

— Сегодня мы потеряли достаточно людей. Больше Тени не убьют никого. За мной!

Через открытые ворота Вальборг вышел из замка, сопровождаемый тридцатью солдатами, и поднял меч к солнцу. И произошло чудо. Тени будто слабели, выцветали, серели на солнце. Они начали мало-помалу стекать вниз со скалы, рассеиваемые ветром, пока не исчезли вовсе.

За ночь в замке умерли два человека, раненых Тенями на подходе к замку — воин и молодая женщина. В живых осталось двести восемь. На общем сходе, произошедшем спустя два месяца, двести семь их них провозгласили: «Да здравствует король!», и Вальборг с честью занял трон.

Позже король рассказывал, что именно произошло в тот день. Замок Ивар был местом его рождения и всегда наполнял его спокойствием и уверенностью. В день последнего похода, оказавшись на вершине, он вдруг почувствовал, что люди победят. Ослеплённые силой нового божественного короля, Тени отступили.

В замке требовалось организовать хозяйство, обеспечить порядок. Король строго распределил обязанности. В замке появился свой огород, были построены новые стойла. В километре от замка, выше по склону, был ледник, дававший начало ручью — отсюда набирали воду. На самой горе рос древесный кустарник — его вырубали и использовали в качестве топлива.

Никто из людей больше не спускался с горы вниз. Официальным указом было запрещено самовольно выходить за стены. Это делали лишь водоносы и рабочие, которые под прикрытием лучников срубали кусты и раз в три месяца осматривали стены замка снаружи. Поначалу каждое открытие ворот вызывало волнение, но затем люди привыкли. Кровь короля Вальборга, бегущая в венах его потомков, надёжно хранила замок Ивар и его жителей.

— То есть всё дело в крови? — хмуро спросил Квиг. Принцу тогда было всего четырнадцать, но его упрямство и неуступчивость уже стали головной болью для учителей.

Мудрец Торлауг всю жизнь ведал библиотекой замка. Он был стар. Тонкую кожу, обтягивающую его лысую голову, покрывала сеточка из вен. Дряхлые руки подрагивали, но разум был по-прежнему ясен.

Следовало признать: принц обладал способностями. Его не требовалось заставлять читать: напротив, он сам с головой погружался в историю, естественные науки и даже политические трактаты. Его пытливый ум искал огрехи в порядках, принятых в замке. И да, он был одиночкой. Обществу сверстников он предпочитал книги, ничьего расположения не искал, а в своих оценках всегда был резок и прямолинеен.

— Всё дело в силе королевской крови вашего прародителя, мой принц, и божественной силе горы Ивар, — сказал Торлауг.

— А Тени ещё живы?

— Живы и поджидают внизу, в лесах у подножия горы.

— Откуда вы знаете?

Вопрос прозвучал властно. Цепкий взгляд Торлауга встретился с упрямством в серых глазах принца.

— Кровь королей не только защищает нас, но и устанавливает особую связь между Тенями и потомками Вальборга. Если Тени исчезнут, король почувствует это. До сих пор этого не случилось.

Старец Торлауг видел в принце сомнения, решимость сломать устоявшийся порядок и дать новый бой Теням. Но Квиг не был первым горячим молодым парнем, не был и последним.

Возможно, Квигу предстоит стать реформатором, но нрав его всё же смирится. Упрямство уступит место мудрости, и Квиг посвятит себя служению народу. Старец был уверен в этом. Принц же смотрел в его глаза и думал: «А что, если вся легенда о Тенях — выдумка?»

Каждый новый король давал торжественную пожизненную клятву: не покидать пределов стен, чтобы сила королевской крови всегда поддерживалась силой замка, и беспощадно карать беглецов. Исключений быть не могло. Но что если очередной король потеряет способность чувствовать Теней — как они узнают, что под горой их больше нет? Да и чувствует ли он их сейчас: как проверить подлинность этого чувства?!

Тогда, в свои четырнадцать, он обратился с этими вопросами к монархам, и королева-мать пообещала: Квиг всё узнает в день своего шестнадцатилетия.

* * *

К шестнадцати годам Квиг набрался знаний и стал неплохим фехтовальщиком, но так и не приобрёл друзей. Старец, преподававший принцу математику, покачивал головой, разговаривая с Торлаугом: если юный принц не может снискать любви даже у сверстников, как же он обретёт любовь народа?

— Возможно, королю и не нужна любовь, чтобы править, — ответил Торлауг.

* * *

Квиг толкнул тяжёлые двери и вошёл в королевский зал. Окна выходили на восточную сторону, и восходящее солнце заливало зал своим светом. Каменный пол здесь был устлан множеством разномастных ковров, за годы пропитавшихся грязью и принявших единый буро-серый окрас. Зловоние плесени и экскрементов, к которому с детства был привычен каждый житель замка, здесь смешивался с запахом благовоний, курившихся с двух сторон от тронного постамента. Постамент использовался довольно редко; здесь стояли два массивных деревянных трона: побольше — для короля, поменьше — для королевы. То, что родители уселись в них, указывало на серьёзность момента.

Король в кожаном жилете как раз доедал куриную ножку. Кусочки мяса оставались у него в бороде и на кожаном жилете. Закончив, он отшвырнул ножку в кучу компоста в углу, а руки вытер об жилет. Королева куталась в куртку из шкуры с грязным мехом: в последнее время ей нездоровилось, и она постоянно мёрзла.

— Мой король, моя… — начал Квиг.

— Сынок! Ха! Кха-кха… — король начал смеяться, но закашлялся. — Шестнадцать лет! Теперь ты мужчина.

С учителями принц спорил о системе, связывающей возраст и статус человека. И всё же, официально стать мужчиной — это вызывало гордость. Почти неосознанно он расправил плечи и опустил голову в поклоне. Король махнул рукой.

— Квиг, у нас есть для тебя новость, — заговорила королева. Кажется, она хотела говорить ласково, но из-за кашля её голос хрипел. Сердце принца забилось чаще. Он долго ждал этого момента, но теперь ему показалось, что всё происходит слишком стремительно. — Роза будет твоей женой.

Сердце сделало прыжок и застыло. Что ж, это должно было случиться: принц ведь стал мужчиной, а у мужчины должна быть жена. И он понимал, что ей станет Роза — кто ещё, как не она, его возлюбленная и едва ли не единственный союзник и друг.

— Мама! Я так счастлив!

— Подойди, — сказал король.

Квиг приблизился. Король жирными пальцами залез в карман и вытащил на свет старое золотое кольцо с узором на ободке. Очевидно, из королевской сокровищницы.