Владимир Перемолотов - Маг. Попаданец с другой стороны [СИ]

Ничего. Они там между собой разберутся — кто у кого сколько земли отрежет или выгребет золотишка из сокровищницы. У магов же имелся свой интерес — закрома поверженного врага. Ну, кроме королевского золота, разумеется. По слухам, в сундуках побежденного врага хранился не один десяток старинных рукописей, в том числе и еретических!

Мимо понесли очередную перемену блюд.

Аромат по-особому приготовленного мяса поплыл по залу, перебивая все иные запахи. Победителям хватило ума не истреблять всех жителей захваченного замка, и поэтому кухонная обслуга лезла из шкуры, отрабатывая собственные жизни. Пир вновь вскипел весельем. Со всех сторон заорали здравицы королю Санику. Маги переглянулись. Ни одному из этих воинов не приходило в голову, что здравицы надо кричать не королю, а его казначею — пожадничай тот, отговори короля хорошенько заплатить им, магам, и еще неизвестно кто бы тут сейчас сидел и что кричал бы…

— А мы молодцы, — сказал Цансалан негромко. — Ей-ей молодцы… Ничего бы этого сейчас тут не было, если б не мы.

— Ты смотри этим ничего не скажи, — Пектор кивнул на покачивающегося от распирающих его чувств рыцаря, поднявшегося с кубком в руках и пытавшегося докричаться до короля, показать свою преданность. Цансалан небрежно махнул рукой.

— Эти уже в прошлом… Меня беспокоит будущее…

Пектор поднял брови.

— Чем же? Дела сделаны, враги повержены, золото мы получим… Да и славы нам эта битва добавила. Пороемся вот еще в хозяйских закромах и — все. Можно уходить.

— Повержены ли? — спросил Цансалан. — У тебя нет ощущения, что с Пратом у нас что-то пошло не так?

Он пошевелил в воздухе пальцами, словно плел какую-то сеть, чтоб поймать ускользающую мысль. Пектор повторил его движение.

— А что?

Маг пожал плечами.

— Мы честно отработали полученное золото, а остальное… Пусть живет там как хочет.

— Это меня и смущает… — Признался Цансалан. — Там ли? Что-то… Что-то не так.

Он передернул плечами.

— Не могу сказать точнее.

— Ты хочешь проверить?

Цансалан кивнул.

Мир Бессилия, в котором теперь пребывал их недавний враг, хоть и был ничуть не меньше их собственного мира, но найти там нужного человека не представляло большого труда. Прат там был не первый такой. В тамошних королевствах хватало подобных ему, таких, кто когда-то проиграл схватку с соперниками за власть и силу. Прозябающие там бывшие маги теперь, в лучшем случае, занимались торговлей или становились советниками местных корольков. Покинуть этот мир-тюрьму они не могли, и чтоб найти там любого их этих бедолаг всего-то и нужно было захватить какую-нибудь из вещей, сохранивших в себе ауру проигравшего мага, а таких штучек в башне хватало.

— А давай, — согласился Пектор. — Давай! Найдем и убедимся…

Рыцарь, что орал очередную здравицу, накренился и упал через стол, прямо в блюдо с рыбой. Из блюда брызнуло, что-то опрокинулось и потекло по скатертям. Глядя как рубиново-красный ручеёк подбирается к нему, Пектор поднялся.

— Давай… На душе спокойнее будет.

Он кивнул в сторону рыцаря, которого никто так и не бросился поднимать.

— Тут все одно тут уже делать нечего…

…Самым лучшим местом для задуманного дела была башня их недавнего соперника. Стены и вещи тут хранили ауру Прата, их пропитывало прежнее колдовство, все еще несшее в себе отпечаток личности недавнего хозяина.

Слава всем Богам захватчики замка не посмели сюда сунуться. Ученые уже были — знали, чем могут закончиться такие вот визиты непрошеных гостей. Маги часто оказывались мастерами на изощренные ловушки и непрошеные гости бывало либо превращались в камень, либо сгорали, либо попросту пропадали куда-нибудь, не оставив после себя даже горстки пепла. Ухватишься за поставленную на виду золотую фигурку, откинешь крышку попавшейся на глаза шкатулки и… И все. Поминай как звали.

Усевшись в кресла по обе стороны стола, они коснулись ладонями своих амулетов накопителей и исчезли.

…Мир, в котором маги появились, на первый взгляд мало чем отличался от того мира, где они родились. Такое же небо, такие же горы и камни…

Может быть только небо здесь было чуть голубее и тутошнее солнце светило чуть ярче. Да деревья встречались такие, каких никогда не бывало на их родине… Простой человек, какой-нибудь ремесленник или крестьянин, вечно смотрящий в землю, мог попросту и не заметить этой разницы, но отличие было. В этом мире не было магии. Совсем… И именно поэтому маги выбрасывали сюда своих врагов, чтоб более не вспоминать о них и не бояться получить, от когда-то проигравших свои схватки волшебников, удар в спину. Такие удары почему-то следуют в самый неподходящий момент. Так что это была дорога в один конец. Даже если сосланный маг мог бы найти дорогу в свой родной мир, то без запаса магической энергии отсюда выхода не было, а принести её с собой мог только другой маг. Получалось, что запертый тут враг не знал, как попасть в свой мир и не имел для этого сил, то есть, словно бы сидел под двумя замками.

Гости встали на холме, оглядывая окрестности.

— Ты его чувствуешь?

Пектор раскинув в стороны руки, медленно поворачивался, отыскивая сосланного сюда врага. Раскрытыми ладонями он словно ощупывал пространство вокруг, отыскивая след нужного человека.

Именно человека. Не мага! Тут жили простые люди…

Еще до того, как про этот мир прознали маги иных миров, тут жили какие-то дикари, но первые сосланные сюда маги сумели подчинить их себе и создали несколько королевств. Их скрепляла не сила магии, а сила оружия. Потихоньку племена объединялись в народы и теперь династии правителей, позабывших о своих некогда могучих родоначальниках, управляли ими, принимая новых изгоев и храня память о магах, иногда появляющихся тут и вмешивающихся в их жизнь.

Так что Прат, выброшенный из своего мира как никому ненужная вещь, должен быть обязательно где-то рядом, в одном из них. Шансов выжить тут в одиночку практически не было. Прат это знал — наверняка и сам кого-то сюда забрасывал. Так что проигравшему схватку магу только что и оставалось влачить такое же, как и у всех тут, жалкое существование, вспоминая в бессильной злобе, разъедающей душу, былую свою силу и былые возможности.

Может быть, ему придется пахать землю, может быть мастерить что-то, может быть — это если повезет — стать мелким чиновником при каком-нибудь здешнем самодержце.

«Что ж не он первый, не он последний», — думал Цансалан, глядя на товарища. Тот молча крутился и только когда Цансалан присел, устав стоять, ответил с нескрываемым удивлением:

— Нет. Его тут нет…

Оба испытали не то чтоб страх, но что-то очень похожее. Казалось бы, враг заточен в такую тюрьму, из которой не сбежишь, где не подкупишь тюремщика, не пробьешь стену и не пророешь подземный ход, но получается, ничего этого между ними и их врагом нет — ни стены, ни тюремщика, ни крепкого замка.