Александр Белавин - Темнолесье

— Мы обязательно вернёмся милая, только проверим вот эти два прохода. Мне кажется, или там кто-то живет. Возможно это бывшие служители храма, а может и те, кто забрёл сюда в поисках убежища и остался здесь навсегда.

— А может там обитает какое-то чудовище оставленное Нааной?

— Чудовище обязательно здесь есть, но мне кажется, оно живет не тут, а где-то глубоко под островом, и вот если существует проход туда, то я должен это выяснить. Не искать же мне его в озере.

Девушка, наконец, смогла успокоиться и перестала дрожать. Страх перед отдалившейся встречей с древним монстром покинул ее, и Андариэль взяла себя в руки.

— Вот смотри, — я взял её за руку и вывел из-за статуи, — Вот жертвенный стол, им недавно пользовались, или чистили его. У пьедестала стола на полу есть человеческие следы. Одни из них ведут в левый коридор, другие — в правый. Нам нужно осмотреть оба коридора. Вдруг там есть люди.

— Я готова, — лицо лунной эльфийки было белее снега, но постепенно приобретало нормальное состояние.

Девушка удобнее взяла в руках жезл и приготовилась идти дальше.

— Давай проверим сначала правый коридор — в него идут больше следов.

Я, а вслед за мной и девушка, вошёл в правый чернеющий тьмой коридор. К сожалению, освещения в виде огненных дорожек здесь не было и Андариэль пришлось вновь зажечь светящийся шарик.

Коридор, делая полукруг, постепенно понижался, уходя вправо. Я мысленно продолжил его и понял, что мы спускаемся под храм по большой спирали.

Шли мы долго. На пути нам никто не встретился. Не было даже ни следа ловушек, которыми изобиловали подобные этому храму другие религиозные сооружения. Это говорило о том, что люди, обитавшие тут, либо были беспечными, либо уверенными в том, что никто не посмеет проникнуть сюда снаружи. И я скорее склонялся ко второму предположению.

Наконец спуск закончился, и мы оказались в большом зале. Хотя залом это помещение было назвать нельзя — передо мною и Андариэль была тюрьма.

Всё пространство по периметру зала занимали тюремные клетки. Между собой они были разделены толстыми железными прутьями, доходившими до самого потолка.

В центре зала в полу была пробита вертикальная шахта. По краю она была обнесена невысоким каменным бортиком.

Когда я заглянул в неё, то увидел, как где-то далеко внизу на её дне плещет вода. Самое странное было то, что в шахте от наружного бортика к самому дну спускались каменные ступени.

При осмотре тюремных камер мы никого не обнаружили, и только в самом дальнем отсеке нашлось живое существо.

Это была та, ради кого я отправился на этот остров.

Посреди большой железной клети стояла каменная лохань, полная протухшей воды, в которой без движения лежала с закрытыми глазами русалка и только поднимавшаяся и опускавшаяся грудь свидетельствовала о том, что она была ещё жива.

Я кинулся к решётке в надежде освободить её, но клетка была заперта на огромный навесной замок, который без ключа невозможно было открыть.

Для верности я поковырялся во входном отверстии замка ножом, затем несколько раз ударил по нему мечом, но всё было безрезультатно, только по залу разнёсся протяжный звон ударов.

Андариэль попробовала открыть замок своей магией, но и у неё ничего не получилось. Оставалось только одно — искать ключ. Только вот где искать….

Впрочем, ключ пришёл к нам сам.

На звон ударов из неприметной двери рядом с выходом вышли два существа, которые с трудом можно было назвать людьми, одно из них было высокое, другое пониже. Над ними горели красным цветом их имена:

«Грунт, Храмовый тюремщик 50 уровень»

«Гроут, Помощник храмового тюремщика 40 уровень»

Огромные, уродливые, с бочкообразной грудью, огромными ручищами и маленькими глазками на заплывшем от жира лице, — такими предстали перед нами, эти пародии на людей. Особой прыти от них можно было не ожидать при такой массе, но то, что они были однозначно сильны и имели повышенное здоровье — это точно.

Одеты тюремщики были в некое подобие ряс, подпоясанные толстыми верёвками. Кроме того на каждом из них был фартук с застаревшими пятнами крови. Вооружены они были большими каменными дубинами, которые держали в своих ручищах. Чтобы вынести меня хватило бы одного удара такой дубиной.

Я вытащил из ножен Ледяную Иглу и лёгкой танцующей походкой направился к тому противнику, который был повыше.

Андариэль, в свою очередь взмахнула жезлом, и из него вырвалось пламя, превращая жезл в огненный кнут. Глаза девушки в этот миг сверкали, и вся она была восхитительна.

Вслед за мной прекрасная эльфийка, отведя в сторону правую руку с горящим кнутом, пошла ко второму тюремщику.

И полилась песня Льда и Пламени.

Здоровяки в мясницких фартуках, наконец, сообразили своими куцыми мозгами, что мы сами идём к ним в руки. Они, потрясая дубинками, проорали что-то нечленораздельное и бросились к нам, думая покончить с нами одним ударом.

Я шёл навстречу, держа меч, опустив клинок чуть вниз и в сторону. Конечно, вид несущегося на меня громилы с занесённой над головой дубиной внушал трепет, но я справился с ним.

Когда громила подбежал ко мне, обрушивая на меня свою дубину, я шагнул в сторону, одновременно нанеся мечом скользящий горизонтальный удар, прочертивший ледяную черту прямо через всю грудь гиганта. Мне повезло, что у меча сработала абилка клинка, и противник замер на десять секунд превратившись в ледяную фигуру. Отличный меч.

Не теряя времени, я заскочил к нему за спину, и нанес Иглой несколько колющих ударов в незащищенную спину и бок. Но тут истекли последние секунды заморозки, и громила живо развернулся, одновременно нанося круговой удар дубиной. Удар был неотвратим. Вернее таковым он тюремщику показался. На самом деле, теряя драгоценные жизненные силы с каждой секундой, бугай ударил так медленно, что мне не составило труда уйти с траектории движения дубины.

Поднырнув под толстую ручищу, я нанес резкий удар клинком вверх, в область подмышки. Правая рука тюремщика повисла плетью.

Дальше бой происходил уже вполне предсказуемо. Громила, перехватил дубину в здоровую левую руку и уже не нападал, а лишь оборонялся, изредка пытаясь достать меня дубиной.

Каменное орудие, ударяя о пол, крошило его и поднимало вверх взвесь каменной крошки и пыли.

Я продолжал кружить вокруг громилы, выбирая момент для нанесения решающего удара, изредка прощупывая уколами оборону противника.

Тюремщик неуклюже топтался в луже своей крови, вытекающей из полученных ран. К тому же начали кровоточить другие, до этого замороженные раны, полученные до этого от моего меча.

Предчувствуя поражение, тюремщик ещё раз взмахнул дубиной, да так в таком положении и повалился на пол. Глаза его закрылись, и он замер, испустив дух.