Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

Племянник посмотрел и хлопнул в ладоши.

— Приехали!

Рован взял мула под уздцы, Чад тоже слез с телеги, и они сошли с дороги. Пройдя по краю низины, в которой жесткие кусты оскалились кривыми шипами, они увидели небесную гробницу. Точно гвоздь с квадратной шляпкой, не забитый до конца.

У подножия башенки горел свет, стояли люди. Некоторые были на лошадях, и все — при оружии. Поверх кольчуг на них были черные одежды навроде безрукавок, с символом Возрождения на груди. Один из людей поднял факел. Чад в ответ замахал руками.

— Приехали! — крикнул он.

Приблизившись, Рован поклонился и заставил Чада сделать то же самое.

— Вот, — сказал он, обводя рукой телегу. — Люди Рейнвиля передают… э… Почтение и эти дары, вот.

— Это не дары, парень, — сказал всадник с густыми усами. — Мы ведь делаем одно дело.

— Знаете, какого страху я натерпелся? Инквизиция в городе!

— Не трусь. Мы ждем знамений. Грейн говорит, уже скоро…

— Что это?! — воскликнул один из воинов, вскидывая двуручный меч.

В темноте стали вспыхивать огоньки. Они появлялись в темноте один за другим, образуя круг, обхвативший место встречи. Раздалась неясная команда, и огоньки двинулись вперед, сжимая круг.

— Светлячки, — сказал Чад.

— Вы привели их сюда, — спокойно сказал усатый всадник.

— Мы не знали господин простите… — залепетал Рован, хватая Чада за руку. Племянник несмело улыбался, мотая головой по сторонам.

Усатый надел шлем и обнажил меч.

— Ничего, парень. Мы попадем на Небеса или возродимся. Чего бояться? Дайте ему оружие. Драться умеешь?

— Не очень, — ответил Рован, принимая длинный кинжал.

— Бейся, как можешь. И не сдавайся! Умри достойно — Бог любит смелых.

«Я не хочу умирать», — подумал Ров и почувствовал, как влага потекла по ногам.

Откуда-то с неба раздался протяжный низкий гул, и следом — властный голос.

— Именем инквизиции и Святого Престола, бросьте оружие! — приказал Моллард. — Сдайтесь, и я обещаю вам жизнь.

— Неужели?! — воскликнул еретик на коне, поднимая меч. — Я думал, ты скажешь — легкую смерть!

— Получи ее, если желаешь, — Дэнтон поднял руку, и солдаты остановились.

— Смерть в бою — самая лучшая! — прокричал всадник, бросаясь вперед.

Болты пронзили грудь коня и человека, и оба рухнули вперед через голову. Остальные еретики попадали следом, не успев кинуться в безнадежную атаку. На ногах остались только двое из них. Крестьян не задело — они успели упасть на землю.

— Сдавайтесь, — велел Дэнтон.

Еретики переглянулись и кивнули друг друга. Внезапно один из них бросился и перерезал горло другому, а следом вонзил кинжал себе в живот и яростно крутнул, расширяя рану. Оба возрожденца повалились на землю.

Моллард не сразу отдал следующий приказ.

— Посмотрите, кто остался в живых. Не дайте им сделать то же. Крестьян ко мне.

Когда селян бросили на колени перед Дэнтоном, один из них улыбнулся во весь рот, а второй с ходу начал умолять:

— Не убивайте, милорд, нас заставили! Я не хотел идти, я честно…

— Но ты ведь молишься их Богу? Ты один из них.

— Так ведь все, милорд! Пожалуйста! Мы простые люди! Чад вообще слабоумный!

Дэнтон вздохнул.

— Садитесь обратно на телегу. Обратно поедете с нами.

— Живых не осталось, инквизитор, — подошел пехотинец.

— Проклятье.

Дэнтон надеялся, что повозка приведет их к логову Возрождения. Он не собирался нападать, но хотел узнать, где оно находится. Увы — еретики оказались осторожны и самоотвержены. Можно было бы попытаться проследить, но скоро настанет рассвет. Они бы заметили.

— Возвращаемся.

* * *

Было еще темно, когда они вернулись в город, но для инквизитора ворота открыли. Когда их с Чадом отпустили восвояси, Рован не поверил своему счастью. Инквизитор скрылся за углом с диковинной птицей на плече, солдаты последовали за ним, телега с полудохлым мулом завершала шествие. У Рована затряслись руки.

Он уже представлял себе пытки и смерть. Он думал, что его похоронят в земле — и кто знает, может, он упадет в Небытие. Возрождение говорит, его нет. Но откуда им знать?

— Иди домой, Чад, — сказал Рован. — Я зайду в таверну и тоже приду. Передай матушке, что все хорошо, ладно?

— Ладно, — зевая, ответил племянник и потопал в сторону деревни.

Ров отыскал в подкладке пояса пару мятых медяков. Должно хватить на кружку пива. А может, и на две кислого. Хотелось напиться вдрызг, как никогда раньше. Не каждый день удается пернуть смерти под нос.

Рован шел по переулку, когда путь ему преградил городской стражник. Нестриженый здоровяк с плоским носом закрыл весь переулок своими плечами. Ров обернулся. За спиной было еще два стражника, а с ними — городской дун.

— Господин, — поклонился Рован, и руки снова затряслись, а ладони вспотели. — Я что-то сделал?

Дун Гидеон молча подошел и хлопнул его по плечу.

— Ты ведь веришь в Возрождение, сынок?

— Д-да, господин, — Ров повел плечом, но дун сжал только крепче.

— И я тоже. Инквизитор отпустил тебя?

— Да.

— Странно. Мне сдается, что они казнили тебя и твоего друга.

Раздалось протестующее мычание, и в переулок затащили Чада. Под носом у него была кровь, на щеке распух синяк.

— Господин?! — вскрикнул Рован и снова попытался вырваться. — На помощь!

Но в переулке не было окон, и город еще спал. Да и кто придет на крик? Стража? Вот она, здесь.

— Пожалуйста, господин, — на сей раз Ров расплакался. — Даже инквизитор отпустил меня, зачем…

Гидеон взял его за второе плечо и ударил головой в лицо. Хрустнул нос, перед глазами вспыхнуло, и Рован упал. Стражники нависли над ним.

— Инквизитора надо изгнать, — сказал дун. — Знаешь, как вознегодуют люди, увидев ваши истерзанные тела?

Рован закричал.

— Привяжите к столбам неподалеку от церкви, — сказал Гидеон, вытирая палаш. — Отрубите слабоумному руки и ноги. И поскорее! Скоро светает.

— А руки-то зачем рубить? — спросил плосконосый страж.

— Чтобы люди видели, какие звери служат инквизиции.

Гидеон вложил меч и отправился завтракать. С ужина осталась ветчина, запеченная с медом и юмским перцем. У него потекли слюнки.

— Быстрее! — рявкнул он на ходу и вышел из переулка.

Оказавшись на улице, он глубоко вздохнул и криво улыбнулся розовеющему небу.

В этих местах рассветало мгновенно. Латник инквизиции Кнурд никак не мог к этому привыкнуть. Сначала небо становится розовым, а потом раз — и светло.

Сегодня он опять отправился за козьим молоком. Вдова, с которой он познакомился, держала козочку на заднем дворе и не прочь была угощать его каждое утро. Конечно, и Кнурд был рад визитам. Солдаты не давали рыцарских обетов воздержания, а леди Правая рука давно ему наскучила.