Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

— Мне только исполнилось сорок два, ваше величество. Я надеюсь протянуть еще хотя бы лет двадцать.

— С вашим весом я бы не надеялся, — сказал Йоэн.

Симон бросил на него испепеляющий взгляд.

— А вот мне скоро восемьдесят. Немногие короли доживали до таких лет, — проговорил Эсмунд и вдруг ощутил себя наполовину мертвым. Его обдало холодом, и он поежился.

— Элла Старый прожил почти целый век, — утешающе сказал Симон.

— Я собираюсь только довести до конца то, что мы начали. Пускай Святой Престол встанет в Америи, а Илларио забудет свои претензии на мой трон.

— Если даже Илларио забудет, потомки вспомнят, — снова подал голос Йоэн.

— Значит, вырежем весь его род под корень! — вскричал Эсмунд и ударил сухим кулаком по столу, не обратив внимания на вспышку боли в суставах. — Как мы поступили с Лотарией и Дар-Минором!

— В Лотарии все же остались Молларды, — сказал архиепископ. — Кстати, о них. Я отправил принцессу Алину с инквизитором Моллардом и его войском.

Эсмунд передернул плечами и посмотрел на Йоэна. Твердый взгляд хранителя покоев был бесстрастен, но он все понял. Он единственный знал, в чем дело.

Король не отпускал свою дочь в Дримгард. Она уехала без позволения, зная, что Законник не решится отправить погоню. Тащить наследницу трона домой, как простую девчонку — значит опозорить ее.

— Принеси мне плед, здесь стало прохладно.

— Да, государь.

Алина долгое время упрашивала Эсмунда отпустить ее в Дримгард. Он не сомневался в ее даре и желании помочь, но путь далек, а Скорбные земли слишком опасны. Если она погибнет…

Даже мысль об этом была ужасна. Алина — единственная надежда Америи. Если вдруг с ней что-то случится, королем станет Дагоберт, ее младший брат. Едва ли можно представить худшего правителя. Даже Карх Слабый и Амелия Третья, Венценосная Шлюха, что-то сделали для страны. Дагоберт не сможет сделать ничего. Настанет хаос.

Каким бы он вырос, если б не тот пожар, погубивший Мариэль и сделавший Ричарда Хейса Фениксом?

— Хорошо, — вновь прогоняя тяжелые воспоминания, сказал король. — И Моллард проводит ее до самого Дримгарда?

— Он не посмел отказать, ваше величество.

— Тогда я спокоен, — соврал Эсмунд. Его душу сковало льдом.

— И все же я в недоумении, ваше величество… Как вы отпустили ее в такое опасное путешествие?

— Коль скоро ей предстоит стать королевой, пусть поступает по-королевски, — повторял Эсмунд слова Алины, с помощью которых она пыталась уговорить его. — Представь, какую народную любовь она обретет, если поможет излечить черную лихорадку.

— Ее будут превозносить, как новую Белую королеву, — согласился Симон.

— Такой она и будет. Знаешь что, Симон? Когда она вернется, я, пожалуй, сложу с себя корону и передам ей. К тому времени мы перенесем Святой Престол и победим Кальдириум. Мы посадим семена, а Алина заботливо взрастит их — она это умеет. Страну ждет процветание.

— Ваши слова вдохновляют меня, — сказал архиепископ и посмотрел в окно сквозь шторы. — Похоже, солнце садится. Я хотел провести закатную службу в храме на Кольце. Не желаете пойти со мной?

— Пожалуй. Я давно не молился в церкви, — сказал Эсмунд, и тут двери приемной распахнулись.

— Кардинал Лекко! — доложил Королевский Щит.

— Что-то с Дагобертом? — спросил Эсмунд.

— Нет, мой король! Что-то с паладинами.

Симон заерзал на кресле.

— Пригласи его, — сказал король.

Кардинал появился сразу, бесшумный, будто ласка. Сине-серебряная сутана, как всегда, была безупречна, а конская улыбка раздражала Эсмунда. Ему не нравился Лекко. Если б Дагоберт не был так привязан к своему духовнику, король давно бы отослал кальдийца прочь от двора.

Симон, однако, доверял ему, неясно почему.

— Счастлив видеть вас в добром здравии, государь, — Лекко преклонил колено. — Как прошло путешествие, ваше святейшество?

— Воды Скованного моря спокойны, как всегда, — сказал архиепископ, осеняя кардинала святым знаком.

— Хорошо, что вы прибыли столь скоро. Я надеюсь, вы сможете добиться разговора с Великим Наместником. Еще есть шанс избежать войны.

— Это вряд ли, — сказал вошедший с пледом Йоэн. — Даже если кто-нибудь оближет все кальдийские задницы в мире.

— Неужто моя вежливость кажется лобызанием задов? — смиренно отозвался Джерио и поднялся.

— Иногда, хотя я не имел в виду вас. Ваш плед, государь.

— Спасибо.

Йоэн встал у кресла короля, придерживая топор на поясе и не спуская глаз с Лекко. Джерио смотрел в ответ, глаза-бусинки хищно блестели. Хранитель и кардинал никогда не любили друг друга. Оба простолюдины, оба высоко взобрались, но слишком разные, как молот и шпага. Таким не ужиться вместе.

— С чем вы пришли, кардинал? — спросил король, расправляя плед.

— Великий Наместник хотел отправить некое письмо через паладинов, мой король. Сир Эриг Раддерфорд преградил им путь.

Симон ахнул и прижал руку ко рту. Эсмунд раздраженно стукнул костяшками по столу и поморщился.

— Кого-нибудь убили?

— Нет, ваша светлость, я предотвратил схватку в последний момент.

Уж этот Лекко, своего не упустит.

— Пусть так. Вы забрали письмо?

— Не вышло, мой король. Паладины были грубы, но и Эриг не меньше. Он оскорбил одного из них, и был вызван на поединок.

— Поединок! — воскликнул Симон. — Это недопустимо!

Юный клирик предусмотрительно подал ему свежий платок. Архиепископ утер выступивший пот.

— И когда должен состояться бой? — спросил Эсмунд.

— Завтра на рассвете, ваше величество. Двор поддержал капитана, но я думаю…

— Значит, бой состоится! — воскликнул Эсмунд и поднялся. — Кальдийцы сами лезут на рожон! Что ты думаешь, Йоэн?

— Рыцарь имеет право вызвать другого, и политика тут вроде не при чем, — пожал плечами хранитель покоев.

— Но когда Эриг победит, мы сможем повернуть это в свою пользу! — Эсмунд скинул плед. Холод ушел, ему стало жарко. — Это докажет, что Просветитель на нашей стороне!

— Ваше величество, но что, если он проиграет? — спросил Симон.

— Глупости! Паладины не умеют сражаться, они всего лишь манекены для красивых доспехов.

— Все это знают, — снова пожал плечами Йоэн.

— Приведите Эрига ко мне! — вскричал Эсмунд. — Вот он — повод, которого мы ждали. Пускай капитан моей стражи сразит паладина, и двери южной башни распахнутся. Наместник поймет, что Бог благоволит нашей воле.

— Но ваше величество… — одновременно сказали кардинал и архиепископ.

— Я хочу, чтобы бой состоялся в Красном дворе, — не слушал их Эсмунд. — А потом мы устроим паладину такое пышное прощание, что весь двор зальется слезами! — он рассмеялся. — Наконец-то Эриг порадовал меня! Приведите, я хочу обнять его, как сына!