Кристина Зимняя - Расколдуйте это немедленно!

— Фил! — дружно простонали парни.

О! И имя подходящее — Фил, то есть филин. Надо запомнить, что этому мстить мы не будем, если, конечно, отдельно не провинится. И вообще ему премия за идею положена.

— А что Фил? Что Фил? — возмутился брюнет. — Это у вас добровольная охота на чудовище, а у меня принудительное мероприятие. Я с вами не напрашивался — сами из кровати вытащили.

— Так ты у нас единственный безопасно сжечь можешь, — немного заискивающе произнёс рыжий.

— И что? Алхимик тоже человек, между прочим! Это вы дрыхли всю ночь, а у меня был ответственный опыт.

— И проводил бы свои изыскания днём в лаборатории, — проворчал Риз.

— А у меня, может, по ночам точнее пропорции отмеряются.

Точно филин — то есть натуральная сова.

— Так! Хватит цапаться. — На сей раз роль миротворца взял на себя Карвил. — Давайте хотя бы тут, возле этого лаза, осмотримся и другие проверим — не дело, чтобы всякая пакость по общаге шастала и колбасу тырила.

— Вил, ты со своей колбасой уже так всех достал, — заметил Иллу, дружески похлопав оборотня по спине, — что у тебя её принципиально тырить будут безо всяких пакостей.

Да-а? То есть мне можно устраивать набеги на холодильник, и всё спишут на шутников? Чудненько!

— Скорее всего, так и будет, — хмыкнул Ларрэйн. — Но мысль поторопиться верная. У меня свидание через три часа.

Какое ещё свидание? А чудищ кто искать будет? Зря, что ли, я столько сил и вдохновения истратила?

— Ты прямо с этим пойдёшь? — изумился рыжий, для иллюстрации вопроса ловко описав топором круг над своей макушкой.

— А что делать? — вздохнул эльф. — Скажу, что на практике с нежитью схлестнулся. Девушки такое любят.

— А как же ночью? — тоном мальчика-одуванчика протянул Иллу. — Он же светится!

— В постели с торшером, — заржал Риз.

Мы с Терри тоже не выдержали, что уж говорить о парнях на чердаке — гогот стоял такой, что с балок труха посыпалась.

Отсмеявшись, искатели приключений под предводительством Карвила всё же отправились на осмотр ареала обитания воображаемых чудищ. Они бродили по захламлённому, пыльному помещению в сопровождении небольших светящихся шариков — эдаких летучих беспроводных фонариков. Один Ларн шарился подальше от остальных с принципиально иным осветительным прибором и что-то злобно бубнил себе под нос. Терри наблюдал то за одним, то за другим актёром срежиссированной мною комедии, из-за чего ракурс картинки в «блюдце» всё время менялся.

Наконец, позаглядывав во все углы и обвешавшись с ног до головы паутиной, охотнички вернулись на прежнюю позицию и заметили пресловутого слона. Я уж думала, что не найдут оставленную специально для «зорких» глаз подсказку — среди хаотичных следов чётко выделялась цепочка, ведущая к притаившейся под слуховым окошком большой коробке.

Звание «следопыт года» заработал Иллукар — как существо глубоко безоружное ввиду ранения, он был вынужден таскаться за остальными и отчаянно скучал.

— Вил, Ларн, — воскликнул он, махнув в сторону моего сюрприза сорванной с шеи связкой чеснока, — сюда!

Приятели, которым уже тоже надоело без толку пугать пауков, шустро метнулись к нему. И через минуту возле обычного картонного кубика собрался целый консилиум.

— Видите? Видите, на ней тоже следы, — возбуждённо вещал Иллу, потряхивая своим ожерельем.

Конечно, видят — не зря же я всю коробку облапала.

— Чудище туда зачем-то лазило, — глубокомысленно изрёк Карвил.

— Так что, я бросаю колбу и валим спать? — с надеждой осведомился Фил.

— Сперва надо посмотреть, что там, — возразил белобрысый оборотень, сдув с носа паутину.

— Ну конечно, — съехидничал Ларн, — вдруг там колбасу спрятали.

— И не смешно, — даже не обиделся задумавшийся мишка. — Колбасы там нет, но пахнет чем-то таким знакомым. Риз, что скажешь?

— Да ничего не скажу, — пожал плечами лысый. — У меня от последнего эксперимента нашего зельевара нюх месяца на два отбило.

— На неделю, — флегматично поправил его Фил.

— Я неделю тут куковать не буду, — заявил Ларрэйн. — У меня свидание!

— Открываем? — спросил рыжий.

— Открываем! — хором отозвались остальные, а Риз ловко подцепил лопастью весла и откинул крышку.

Воцарившаяся тишина сделала бы честь любой драматической паузе, а вытянувшиеся лица охотничков прямо-таки требовали платочков для подвязывания челюстей. Призрак, будучи невидимым, зафиксировал в своей памяти эти ошарашенные физиономии во всех деталях. И, судя по ракурсу «камеры», взмыл вверх, чтобы обеспечить лучший обзор.

— Что это? — наконец выдавил Карвил, изучая тряпичное гнездо, в котором покоилось старательно выложенное белое сердце, ради которого я совершила набег на кухню третьего этажа.

— Я же говорил, что она яйцекладущая, — заметил чернявый и, подкинув на ладони колбу, снова предложил: — Так я бросаю?

— Да погоди ты, — одёрнул его Иллу. — Это что, в самом деле кладка? А чего такая мелкая?

Ну извините — страусиных не было!

— Точно кладка, — серьёзно произнёс рыжий. — Вон, специально под окном сделана, чтобы, значит, солнце днём прогревало. И тряпки подстелены для мягкости и тепла.

— Что это? — раненым бегемотом взвыл Карвил, тыча в моё сердечное послание — можно сказать, валентинку, — кончиком двуручника.

— Да говорят же тебе, — постучал себя по лбу рукоятью весла Риз, — гнездо это.

— Да я вижу, что гнездо, — продолжил орать белобрысый, чьи глаза стремительно багровели, намекая на возможность незапланированного оборота. — Какого фига это гнездо сделано из МОИХ рубашек?

— Что, правда? — изумился Ларн и с ехидцей добавил: — Похоже, тварь была к тебе неравнодушна. Ты уверен, что ничего не забыл нам рассказать?

— В смысле? — нахмурился Карвил, чувствуя в вопросе подвох.

— Ну… — благоразумно отступив за спину Иллу, развил тему ушастый нимбоносец. — Может, ты к будущему потомству отношение имеешь?

— Что-о-о? Какое ещё отношение?

— Непосредственное, — ухмыльнулся эльф. — У малышей же должен быть папочка.

— Кто-о-о? — перекрывая смешки приятелей, взвился заподозренный в отцовстве.

Вероятно, тут бы ушастому юмористу и настал полный капец, если бы вдруг не подал голос рыжий:

— А ещё меня зоофилом обзывали, — обиженно протянул он.

И чердак завибрировал от прокатившейся по нему волны гогота.

Ржали все, кроме белобрысого мишки. Этот стоял и глядел на кладку с откровенной обидой, буквально гипнотизировал её. Потом брови оборотня съехались к переносице, а во взгляде появилось подозрение — словно кое-кто всерьёз засомневался в своей невиновности по части отцовства.

Спустя ещё секунду, Карвил и вовсе присел, опираясь на двуручник, и, выхватив из кладки одно яйцо, поднёс его к глазам.