Сергей Комяков - Посредник

— Я же вам говорил, что мы еще встретимся, — улыбнулся Академик.

— Не ожидал, что при таких обстоятельствах, — покачал головой Мельцер Фрис.

— Вас понизили? — поинтересовался Академик.

— Нет, нет, что вы. У нас это называется, сняли с ведущей темы. А вас?

— Я? И я тоже не у дел, — растерянно развел руками Академик, — патриарх глобальной политики. Уважаемый мэтр. Который исполняет некие ритуальные функции. И к которому никто не прислушивается.

— Тем не менее, вас отправили передавать ключи, — саркастически усмехнулся Генеральный контролер.

— О, да. Командировка заслуженного пенсионера на парадное мероприятие — лишняя возможность придать вес этому событию.

Мельцер Фрис присмотрелся к невзрачному зеленому домику:

— Здесь прорва антиквариата. Не могли найти чего-то более подходящего? Какой смысл было забираться в такую глушь?

— Мельцер, это какая-то древняя стартовая площадка. По документам, до оледенения, было три стартовых площадки — Байконур, мыс Канаверал и стартовый стол европейцев во Французской Гвиане. В ремонтопригодном состоянии была только эта.

— Мыс Канаверал и Французскую Гвиану, давно продали на метал? — усмехнулся Мельцер Фрис.

— Конечно, там ничего не осталось, на мысе Канаверал тоже, — махнул рукой Академик, — поэтому, после соглашения о полете решили отправить лунную экспедицию отсюда. И ближе к нашим заводам и безопаснее.

— К тому же это фактическая граница между подземельем и Антарктидой, — заметил Генеральный контролер.

— И это тоже.

— Легенды говорят, — заметил Академик, — что это первый действующий на Земле ракетодром. Его создали русские за полтора века до оледенения. Это было еще тогда, когда у них была передовая техника.

— Не вериться, — скептически покачал головой Мельцер Фрис.

Академик быстро отыскал что-то в своем персональном компьютере:

— Вот послушайте, что писал мифический конструктор русский Королев об этом месте: «…С берега Вселенной, которым стала священная земля нашей Родины, — не раз уйдут в еще не известные дали космические корабли. Каждый их полет, и возвращение будут великим праздником нашего народа, всего передового человечества, победой Разума и Прогресса». А ведь красиво. И романтично.

— Красиво, — согласился Мельцер Фрис, — и очень наивно.

— Наивно, конечно очень наивно. И если верить мифам, то именно этот Королев сделал первую ракету способную долететь от России до Америки с водородным зарядом. И такой человек пишет о разуме и прогрессе.

— Добро и зло давно и безвозвратно перемешались, — саркастически улыбнулся Генеральный контролер.

К Академику и Мельцеру Фрису подошел ракетчик:

— Меня направили к вам прояснить обстановку на ракетодроме. И дать все необходимые вам пояснения.

— Тогда скажите, что завтра полетит, — поинтересовался Академик.

— Это система «Апполон — Селена», — четко ответил ракетчик, — за основу взяли ископаемую ракету «Апполон — 5». Такая ракета выводила аппарат для полета к Луне в ХХ веке. На ней же вывели станцию разработки трития в ХХ! веке. Такие же ракеты выводили на орбиту транспортные корабли для доставки трития с Луны. Работу бортовой автоматики, при старте ракеты, можно условно разделить на два этапа. Первые 4,5 секунды полета — стабилизация, бортовая автоматика обеспечивает вертикальную устойчивость ракеты, и только с набором достаточной скорости и тяги, обеспечивающей устойчивость ракеты, приступает к второй фазе — переход в наклонную траекторию, которая «укладывает» ракету на цель. Телеметрические показатели ракеты, поступают на модуль управления, с гиростабилизированной платформы, на которой установлены три гироскопа, в виде трех отдельных узлов, имеющих название «Горизонт», «Вертикант» и «Интегратор», обеспечивающих бортовую автоматику данными о положений ракеты в трех плоскостях и питающийся от отдельного аккумулятора, напряжением 50 вольт. Работу бортовой автоматики, при старте ракеты, можно условно разделить на два этапа. Первые 4,5 секунды полета — стабилизация, бортовая автоматика обеспечивает вертикальную устойчивость ракеты, и только с набором достаточной скорости и тяги, обеспечивающей устойчивость ракеты, приступает к второй фазе — переход в наклонную траекторию, которая «укладывает» ракету на цель. Ракета проста и надежна. Сейчас ничего лучше не придумали.

— Почему? — спросил Мельцер Фрис, — уже придумывать нечего?

— Придумать-то можно, — отозвался ракетчик, — но как проводить все испытания? Ракеты, лунного модуля? На это уйдет лет шесть — восемь. Ни у вас, ни у нас нет столько времени. Поэтому изменили только лунный модуль. Он крупнее и сможет забрать весь тритий с Луны. Все что там находиться. А экипаж сократили с трех до двух человек. Этого хватит для работы лунной экспедиции. Оставшийся лимит веса использовали для увеличения груза трития.

— Это современная разработка?

— Почти, — несколько сконфузился ракетчик, — приборы связи и компьютеры современные, а вот конструкция модулей и двигателей старые. Материалы ракеты тоже изготовлены в ХХ веке. Некоторые элементы были обнаружены в США в удобоваримом состоянии, а другие изготовлены по плазам ХХ века. Изготовлены очень точно и с соблюдением всех требований ХХ века.

Генеральный контролер усмехнулся.

Ракетчик быстро пояснил:

— У нас не было времени проводить эксперименты, испытания…

— Конечно, конечно, — оборвал ракетчика Академик, — это мы понимаем.

Странно, но за столетия конструкция ракет не изменилась, — заметил Мельцер Фрис.

— Наверно, потому, — высказался Академик, — что в космос никто не летал. Несколько сотен лет.

— Не летал, — быстро согласился офицер — ракетчик, — полетов с человеком на борту не было. А спутники запускали с орбитальных аппаратов и малых ракет. В больших ракетах нужды не было. К тому же на земле были слишком сильные ветра. Они опрокинули бы ракету на старте. Пуск лунной ракеты стал возможен только сейчас, после озеленения Земли и нормализации атмосферных потоков.

— Выходит, что вы в чем-то первооткрыватели, — искренне улыбнулся ракетчику Академик.

— В какой-то степени да, — согласился офицер — ракетчик, — мы осознаем это и для нас это большая честь.

— А полет на Луну это большое событие, — кивнул Мельцер Фрис.

— И очень серьезная проблема, — поддержал мысль Генерального контролера ракетчик, — не только взлет, но и полет. Высадка на Луне и возвращение. Многие технологии полета утрачены. Мы многое восстановили по образцам, но никто не знает, как они поведут себя в полете. И мы не имеем опыта орбитальных полетов. Будем придерживаться старых методов, они проверены на практике и должны помочь выполнить лунный полет.