Юлия Риа - Академия Полуночи

Я вновь посмотрела в сторону выхода из галереи. Хэйдена там уже не было.

Врывающийся в окно ветер мягко шевелил мои волосы, скользил выбившимися прядями по лицу, точно оглаживая, и свежестью своей возвращал мыслям покой. Доверять незнакомцу глупо. Доверять незнакомцу, открыто показавшему пренебрежение к слабым ведьмам, — глупо вдвойне. Но в одном северянин прав: сейчас я с трудом могу пройти по прямой, что уж говорить о подъеме по лестнице.

— Как далеко ты готова зайти, Илэйн, в своем стремлении выжить? — тихо спросила я у себя. — На какой риск пойдешь?

На любой.

Я не могу прогулять следующее занятие — проклятие пятого уровня не является уважительной причиной для подобного. И нельзя допустить, чтобы мной заинтересовались, чтобы задумались: насколько я слаба, раз простейшее темное воздействие ударило по мне так сильно? А значит, выбора нет.

Решив так, я откупорила пузырек, зажмурилась и махом опрокинула в себя зелье.

Язык на секунду обожгло, а уже в следующий миг сковало холодом. Вязкая жидкость, прокатившись по горлу, стылым шаром ухнула в желудок. Я обхватила себя руками в попытке согреться, а потом с шумом выдохнула и согнулась пополам — невидимый лед вдруг превратился в пламя.

Мир перед глазами поплыл, пальцы, вцепившиеся в подоконник, свело судорогой. Дышать получалось через раз, словно горло сковало острой изморозью. И на три удара сердца мир замер… чтобы после вновь поменять огонь и холод местами.

Ощущения казались невозможными — будто высоко в горах извергся вулкан и его раскаленная лава потекла по укрытым снегом склонам. Две стихии схлестнулись, пытаясь вытеснить одна другую, и все сильнее подступали к загнанной в ловушку жертве — ко мне.

Я потеряла ход времени: не знала, прошла секунда или вечность. С трудом осознавала себя в разверзшейся агонии жара и хлада.

А потом — так же внезапно, как началось, — все закончилось.

Вокруг было тихо. Оглядевшись, я медленно выпрямилась, ощупала себя, убедилась, что цела. Шагнула к выходу и замерла. Ноги крепко держат вес тела, тяжесть в груди исчезла, оставив после себя лишь отголоски.

Нахмурившись, я посмотрела на пузырек. Все-таки зелье силы? Откуда оно оказалось у Морроубрана? И почему он вздумал им со мной поделиться? Ответы на эти два вопроса я решила получить во что бы то ни стало. Но позже. Сейчас нужно бежать на занятие по звездочтению.

Вернувшись в основной корпус академии, я забрала севернее и, ведомая Путеводным светом, добралась до Звездной башни минут за десять. Нужное помещение оказалось цилиндрической формы, с круглым каменным полом и потолком, убегающим так высоко, что начинала кружиться голова. Стены были изрезаны созвездиями, фазами луны и разноцветными линиями, соединяющими звезды в причудливые узоры.

Лернаты сидели на полу, разместившись на мягких подушках. Я заняла последнюю свободную и с удивлением отметила, что не чувствую холода. Передо мной, как и перед каждым присутствующим халцедоном, стояли невысокие — всего в несколько ладоней высотой — столики с загнутыми, точно свитки, краями. На темной, отполированной до блеска поверхности был вырезан след ладони с широко разведенными пальцами.

У противоположной от входа стены в ворохе подушек сидела магистр звездочтения — старая, сухая, точно веточка, артиэлла. Ее снежно-белые волосы, заплетенные в две косы, украшали крупные алые бусины. Темно-коричневое, цвета зерен какао, платье закрывало худенькое тело от шеи до пят, оставляя видимыми только лицо и белые, с заметной сеточкой вен кисти рук. Уверена, в юности артиэлла была красива. Но сейчас ее морщинистое лицо напоминало высушенный на солнце патум — сладкий фрукт, растущий у южных границ Лунной империи.

И все же, несмотря на дряблость кожи и мутноватый взгляд поблекших глаз, магистр звездочтения чем-то привлекала. В плавных движениях ее кистей виделась особая грация, во внимательном прищуре — загадка. Казалось, старая артиэлла знает что-то, что остальным детям Лунной империи неведомо. То, о чем, кроме нее, знает лишь Полуночная Матерь.

— Яркой вам луны, лернаты, — певуче произнесла она. — Меня зовут артиэлла Умбра Лей-Тора, и в ближайшие четыре луны я буду учить вас навыкам чтения звезд. Но прежде, — сухие губы дрогнули в слабой улыбке, — давайте прочтем те звезды, что сияли ярче других в ночь вашего рождения. Перед вами дланные слепки. Опустите в них ладони, отриньте все мысли и переживания. Закройте глаза и попробуйте дотянуться до собственной сути…

Чем дольше говорила Лей-Тора, тем сильнее я хмурилась. Мне не нравилась идея тянуться к собственной сути, не нравилось делать это перед другими халцедонами, но больше всего не нравилось то, что я понятия не имею, чем может закончиться подобная авантюра.

— Ну же, лернаты, — мягко подбодрила артиэлла. — Смелее!

Первым решился юноша с растрепанной копной светло-русых волос. Закусив губу, он с силой впечатал ладонь в слепок и нахмурился до того старательно, будто ни о чем не думать стоило ему небывалых сил. Судя по всему, Лей-Тору тоже позабавило его выражение лица. Поднявшись с подушек, она проплыла к нему плавной походкой и, едва касаясь, погладила по макушке.

— Выдохните, мой дорогой. Позвольте длани стать вашим проводником…

Лернат послушно выпустил через нос воздух и расслабился. Теперь по-настоящему. Широкие плечи опустились, спина перестала походить на доску. Чуть подавшись вперед, лернат сильнее надавил на ладонь, и та вдруг вспыхнула золотистым свечением. От нее вверх взвилась мерцающая пыль, закружилась, танцуя, и выстроилась в причудливый узор. Причудливый, но завораживающий в своей красоте.

В тишине башни отчетливо прозвучали восторженные вздохи молоденьких лернат, которые, как и я, не могли отвести взгляда от золотой пыли.

— Прекрасно, просто изумительно, — мелодично протянула Лей-Тора. — В минуту вашего первого крика звезда сомнений уступила место звезде духа. Вы храбры, мой дорогой, и, уверена, отличный друг.

Лернат распахнул веки и изумленно посмотрел на артиэллу, будто не верил, что столько добрых слов сказано о нем. На круглом лице сияла преданная улыбка.

Я же нахмурилась. Темные не проникаются столь быстрой симпатией. Тем более к другим темным. Так почему же во взгляде халцедона сквозит такой восторг? Чары расположения? Симпатии? Но зачем бы это магистру?

— Теперь ваш черед, моя дорогая.

За размышлениями я совсем упустила момент, когда Лей-Тора отошла от лерната и оказалась возле меня. Мысли захлестнула паника. Тянуться к своей сути я не собираюсь, поддаваться силе артиэллы, если та ее все же применит, тем более. Но как быть? Разве могу я отказаться, не привлекая лишнего внимания? Боюсь, занятий по снадобьям и зельям оказалось более чем достаточно, чтобы напомнить мне о главном: моя задача — оставаться незаметной, дожить до выпуска, а потом бежать как можно быстрее и как можно дальше. От Академии Полуночи и от Лунной империи. Но как поступить сейчас?