Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

Если бы все получилось как обычно, сообщила она, мы смогли бы наблюдать за представлением из лоджии палаццо, которая выходила прямо на канал. Там жил знакомый Генриха по игре в гольф, который бы с радостью принял нас в своем элегантном доме. Но он, к сожалению, уехал.

– Очень важный политик европейского уровня, – сказала мадам Тассельхофф.

– И банкир, – добавил господин Тассельхофф. – Но в гольф играет с ограниченными возможностями.

– Он инвалид? – спросила я.

Маттиас прыснул в чай.

Папа подавил приступ кашля.

Мадам Тассельхофф смерила меня снисходительным взглядом.

– Это значит, что у него отсутствуют данные для игры в гольф. Так можно сказать почти о каждом, за исключением профессионалов.

– Может, именно поэтому все они катаются по полю в этих машинках, – добавила я. – Так явно проще передвигаться по лужайке, чем на костылях или в инвалидном кресле.

Маттиас, не в силах сдержаться, захихикал.

– Маттиас, не стоит смеяться над другими людьми только из-за того, что они ничего не понимают в гольфе, – резко сказала мадам Тассельхофф.

– Мама, я смеялся, потому что Анна смешно пошутила, – сказал Маттиас.

– С чего ты взял, что она шутит? – возмутилась его мама.

– Да, с чего? – спросила я. – Может, у меня просто от природы пакостный характер. Я уже говорила тебе, что однажды даже осталась на второй год?

– Это исключительно из-за твоей беспримерной лени, – сказала мама. – И из-за твоей достойной жалости дискалькулии.

– О, так она не способна считать? – сочувственно спросила мадам Тассельхофф. – Как ужасно.

– Жить с этим можно, – сказала я. – Кол по математике – вряд ли это можно назвать «ограниченными возможностями», по крайней мере, машинка для гольфа мне не требуется.

– На самом деле я имела в виду тебя, – сказала мадам Тассельхофф моей маме. – Для тебя это, должно быть, ужасно. Боже мой, быть корифеем в области физики, когда твой собственный ребенок…

Папа вступился за меня:

– Это у Анны от меня. Я тоже всегда не слишком хорошо считал. И однажды тоже чуть не остался на второй год.

– А Маттиас перескочил через класс, – сказала мадам Тассельхофф. – В следующем году он уже поступит в вуз и затем начнет изучать стоматологию.

– Мама, – сказал Маттиас, словно ему это было неприятно.

– У каждого человека есть выдающиеся способности к чему-то, – уверенно провозгласил господин Тассельхофф. – У кого-то к одному, у кого-то к другому.

Мадам Тассельхофф накрыла его руку своей.

– Ты прав, Генрих. Давай же радоваться, что Маттиас так невероятно одарен. Вряд ли найдется другой столь же умный человек.

Этого папа уже не мог спустить.

– Анна пишет восхитительные сочинения, – сказал он. – У нее талант писательницы. Ее истории очень смешные, такого чувства юмора вы ни у кого не встречали.

– Папа! – На этот раз его слова задели меня. Он бы еще начал рассказывать, как я однажды выиграла кубок по спортивной гимнастике.

– А еще Анна прекрасно выглядит, – добавил Маттиас, будто стремясь уравновесить мои проблемы с математикой. – Словно сестра-близняшка Майли.

– Что за Майли? – спросила мадам Тассельхофф.

– Майли Сайрус, – пояснил Маттиас.

– А кто это?

– Ну, певица. И еще играла главную роль в «Ханна Монтана».

– В чем?

– Это сериал. Идет по каналу «Дисней».

По нашим родителям было видно, что они не имеют ни малейшего понятия, кто такие Майли или Ханна, но никто не хочет в этом сознаваться.

– Внешний вид часто переоценивают, – заключила мадам Тассельхофф.

Господин Тассельхофф втянул живот.

– Ты совершенно права, дорогая.

Достигнув согласия по этому вопросу, мы отправились на историческую регату.

Мадам Тассельхофф не преувеличила: добраться до канала было почти невозможно. По обе его стороны люди дрались за лучшие места. На балконах и лоджиях палаццо уже громоздились бесчисленные зрители. Некоторые предусмотрительно забронировали столик в ресторане на крыше, другие наблюдали с собственных лодок, пришвартованных вдоль набережной. Повсюду царила давка, и, кажется, безнадежно было даже пытаться разглядеть хотя бы клочок воды.

– Мы пришли слишком поздно, – возмутилась мадам Тассельхофф.

– Глупости, – возразил ее муж. – Водный парад начинается только через полчаса.

– Да, но здесь столько людей! Мы ничего не увидим!

Мы развернулись и зигзагами прошли несколько переулков, чтобы протолкнуться к другому участку берега, но и там набережная тоже оказалась переполненной.

– Какая досада, – сказала мама.

– Вон там, у пристани, – сказал папа. – Там еще есть место.

– Как нам повезло! – крикнула мадам Тассельхофф.

Я заметила, что мама нахмурилась.

– Не думаю, что зрителям разрешается там стоять. Иначе там давно уже было бы занято.

– Ты видишь где-нибудь запрещающую табличку или ограждение? – спросила Юлиана. С видом победителя она принялась прокладывать путь в толпе; розовый костюм, который она сегодня надела, выделялся ярким пятном на общем фоне.

Оказалось, что прямо у причала была протянута широкая лента, будто кто-то держал это место свободным специально для нас. Когда мы пробивались туда, люди даже отступали в сторону, чтобы пропустить нас.

– Как будто у нас место в ложе, – порадовался господин Тассельхофф.

– Да, невероятно! – согласился папа.

– Это на самом деле невероятно, – раздраженно сказала мама. Она осмотрелась вокруг, будто ожидала, что в любой момент могут появиться карабинеры или еще какие-нибудь представители органов правопорядка, которые запретят нам стоять тут, например, из-за того, что это место зарезервировали для лодки пожарной охраны. Но пока никто не пытался нас прогнать.

Некоторое время мы просто стояли там, и пока мои родители вели светскую беседу с семейством Тассельхофф, я рассматривала все вокруг.

Люди толпились повсюду, выжидательно глядя на канал.

Я успела вычитать в интернете, что Историческая регата – это нечто большее, чем шоу для туристов. Для самих венецианцев это событие имеет особое значение, потому что в нем участвуют лучшие представители весьма популярного здесь гребного спорта.

Перед началом регаты проводится парад исторических лодок, в котором участвует множество гондол и барок, проплывающих по каналу праздничной процессией. Все лодки отделаны с соблюдением исторической точности до мельчайших деталей, а гондольеры и пассажиры одеты в костюмы в стиле пятнадцатого века.

Накануне вечером я нагуглила с айпода несколько фотографий и статей и поэтому примерно знала, чего ожидать.

– Самый величественный корабль – бучинторо, – сообщила мадам Тассельхофф, пытаясь перекричать всеобщий шум. – Это позолоченная парадная барка дожа.