Джеймс Клеменс - Буря ведьмы

Райман, не отрываясь, смотрел на брата, пока магия овладевала их телами. У Майкофа все происходило точно так же, и как прекрасен он был в этот момент! Райман нахмурился, поскольку кожу его начинала стягивать боль, на ней появлялись большие черные пузыри, губы побледнели.

Являлась Стая!

Скоро уже тысячи пузырей покрывали их кожу на лице, руках, груди, животе, ягодицах и ногах. Майкоф увидел, как особенно большой пузырь поднялся на левой щеке брата — внутри него кипела и пенилась жажда охоты, и в тот же миг пузырь прорвался острыми струйками крови. И Майкоф ощутил такие же струйки под своим правым соском. Это было похоже на укус осы.

Скоро их уже не было видно под пузырями и кровью.

Братья стонали в экстазе причастия.

Но вот из очередного пузыря на шее Раймана появился черный кольчатый червь, который, извиваясь, начал выбираться и своего убежища. Скоро таких червей были уже сотни. Майкоф в ужасе смотрел на нечеловеческую красоту брата, в глазах его стояли слезы восторга. Бледная кожа брата поднималась десятками фестонов, в которых зияла черная бездна, и он знал, что и его собственному телу дарована та же черная красота.

Глаза близнецов встретились, и оба поняли, что время пришло.

И, как осенью опадают с деревьев листья, так стали падать с них черные черви, опускаясь в жидкую грязь с тихим и нежным всплеском. Там нежные существа напивались ржавой водой и наедались грязью, разрастаясь по мере насыщения. Скоро вдоль спины у них выросла жесткая щетина, а по бокам появились небольшие, но с острыми коготками лапки, на которых они поднялись из грязи. Красные глазки и усы появились на слепых головах, а сзади выросли бледные хвосты, которыми существа нервно махали в ожидании охоты.

В крови и нарывах братья гордо смотрели на полчища крыс, кишевших около их ног. Стая была готова.

— Дело сделано, — раздался голос карлика. — Охота начинается.

При этих словах оба брата снова упали в грязь, отдавая свой разум и волю Стае. Теперь и Райман, и Майкоф стали одним телом с ней, ее тысячью глаз, сотнями тысяч острых зубов, жаждущих вонзиться в живую плоть. И они послали Стаю вверх по лестница Рашемона, чтобы проникнуть сквозь сотни расщелин в старых камнях, а потом, миновав Владение, разбежаться по всему городу и проверить весь уже заснувший Шадоубрук.

Однако сами братья оставались внизу, в подвалах, распростертыми в зловонной грязи. Глаза их теперь были слепы, хотя в ушах все еще продолжал звучать голос карлика.

— Идите же, — приказал он, и его толстые губы растянулись в безобразной улыбке до самых ушей. — Принесите мне магию!

Толчук тащил через сарай бочку с водой, как вдруг почувствовал на своих ногах какое-то покусывание. Поглядев вниз, он увидел жирную речную крысу, ползущую прямо по его огромной когтистой ступне. В отвращении и к тому же будучи в плохом настроении из-за того, что его оставили в сарае, он яростно пнул тварь, намереваясь проколоть ее когтем, но хитрая бестия оказалась проворней и исчезла с противным писком, словно оскорбившись тем, что ее попытались прогнать. Толчук усмехнулся — он ненавидел крыс. Благодаря расположенной в двух шагах реке и отсутствию в сарае людей эти гадины совсем разгулялись, возомнив, что сарай построен исключительно для них.

Фардайл стоял в узких дверях, которые вели во двор, где стояли лошади. Он потянул носом в сторону Толчука. Волк казался сейчас всего лишь черным силуэтом на фоне идущего от реки и все сгущавшегося тумана. Туман этот был словно живое существо, более реальным, чем даже силуэты близлежащих домов. Он поглощал все, как большой белый медведь, и даже лошади казались теперь лишь какими-то темными пятнами. Словом, крысы действительно могли царить в этом выморочном белом мире.

На стене слабо горели две масляные лампы, и в их тусклом свете Толчук увидел, что Фардайл приподнял губы, обнажив клыки, а шерсть на его загривке стоит дыбом.

И взглядом волк сказал огру:

Хищник рыщет по следу.

Толчук подошел к Фардайлу, все еще неся под мышкой бочонок. Он знал, что от тонкого обоняния волка не уйдет ни малейший запах, а от слуха — ни единый звук. Но за волком стояла теперь лишь сплошная белая стена тумана.

— Что ты чуешь?

Фардайл повел носом по ветру, которым тянуло с реки, и снова посмотрел в глаза огру.

И в голове у Толчука появилось изображение пауков. Разумеется, он понимал, что волк говорит не о простых пауках, во множестве плетущих свои паутины на балках сарая, ловя мух и мошек. Толчук невольно почесал один из многих шрамов, что остались у него после укусов Орды.

— Еще дьяволы? — спросил он.

Глаза волка вспыхнули.

Волк чует много запахов из дыр, что ведут к воде... Вихрь запахов, слишком много, чтобы различить .

Толчук крепче сжал бочонок. Волк порой терялся среди множества городских запахов.

— Может быть, лошадей все-таки лучше завести внутрь? Такой ночью разумней держаться настороже.

В голове у него появился ответ Фардайла. Это был Эррил. Волк явно предлагал поднять тревогу и позвать остальных.

Толчук скривился. Еще секунду назад он обрадовался бы любому поводу пойти в харчевню и присоединиться к остальным, но теперь с этими подозрениями волка, как он оставит свой пост? И что он скажет всем, кроме того, что Фардайл унюхал что-то, чего сам определить не может? Такое творилось и с ним, когда он в первый раз попал в населенное людьми место — город; это просто пропасть всяких незнакомых запахов и ароматов.

Так он стоял и думал до тех пор, пока лошади во дворе вдруг не начали ржать и панически рваться на коновязи. Ослепленные туманом, Толчук и Фардайл застыли, а лошади, вероятно, видели или тоже ощущали что-то ужасное.

Тогда оба рванулись вперед, прорываясь сквозь влажные пласты тумана, как вдруг перед ними возникла что-то большое и темное. Это была лошадь, вихрем влетевшая в сарай и едва их не затоптавшая. Глаза ее были выкачены и ноздри раздувались от страха.

Толчук мгновенно отпрыгнул обратно внутрь.

— Фардайл! Беги в харчевню! Предупреди всех!

Волк тоже отошел внутрь и мгновенно передал огру:

Два волка спина к спине сдержат голодного медведя.

— Да, но восемь будет лучше, — не сдавался Толчук, отходя к боковой двери. — Особенно, если у волка есть мечи. — Он пинком открыл дверь, не тратя времени на открывание замка. — Приводи помощь!

Фардайл еще какое-то время постоял в нерешительности, ожидая дальнейших контактов, но их не последовало. Толчук отвернулся.

И тогда волк черной тенью исчез в тумане.

Толчук увидел, что бежавшая кобыла забилась в самый дальний угол сарая, но сам он не отводил взгляда от дверей, ведущих во двор. Туман, просовывая свои белые пальцы, уже заползал внутрь и медленно расползался по полу.