Джеймс Клеменс - Буря ведьмы

Крал схватил его за плечо.

— Хорошо. Я буду знать, что тыл мой защищен надежно. — Он поднял топор и посмотрел вниз.

— Только будь осторожен. Эта башня вся пропахла кровью и страхом.

— У меня есть топор и руки, — проворчал горец. — Так или иначе, а я прорублюсь к Мерику. — И он помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки. И чем ниже он опускался, тем громче звучали стены воплями умирающих и звоном мечей. Но горец не обращал на страшные звуки внимания, уже зная, чем это может кончиться. За криками скрывалось только отчаяние.

Скоро он был уже внизу; сапоги зашлепали по воде, и горец помчался прямо на дальний свет, мигавший где-то впереди. Он приостановил бег, только оказавшись в нескольких шагах от отдаленной комнаты, перехватил топор и напряжением воли разогрел кровь. Перед глазами мгновенно пронеслись все уроки старого учителя Мальфа и все те истории, что старик рассказывал о битвах с карликами. Там, в горных лугах, среди опьяняющего запаха цветов Мальф учил юного Крала сражаться с карликами. В ушах у него до сих пор звучал старческий голос: «У них два сердца. В груди и в животе. Карлика трудно убить одним ударом меча, но топором... Ах, мой мальчик! Только топор есть совершенное оружие в борьбе с ними! — И старик, подняв белую бороду к небесам, сделал едва заметное глазу движение по направлению к горлу Крала. — Надо отрубать им голову — и тогда не остается никакой пользы от двух сердец!» И под звучавший в его ушах смех старого воина Крал рванулся в комнату.

Сапоги сильнее захрустели по подмерзшей грязи, и крик на губах горца превратился в стон, как только он увидел, что находилось в комнате.

Окровавленный и полусгоревший Мерик висел в кандалах, прикованных к стене. Глаза его даже не повернулись в сторону Крала — он весь был поглощен борьбой, происходившей на середине комнаты. Крал тоже посмотрел туда — и застыл.

Наполовину погруженный в грязь, перед ним стоял на коленях карлик из страшного видения. С него сосульками свисал лед, а ноги были полностью закованы в замерзшую грязь. Руки застыли над головой, обращенные не к богам, а к чернильно-черному шару, который бешено вращался над скрюченными пальцами. По поверхности шара метались языки черного огня.

Крал стоял, не в силах пошевелиться, словно и его сковал лед и парализовал один вид такого непредставимого даже самому изощренному уму зла. И если бы горец мог сейчас двигаться, то непременно убежал бы, но он не мог даже дышать, а не то, чтобы двинуть рукой или ногой.

Перед ним всходило черное солнце.

Но вот оно стало медленно садиться, опускаясь на воздетые руки карлика. Языки пламени стали ниже, они почти лизали кожу жертвы. Крал видел, как корявое лицо исказилось страхом и агонией. Через секунду шар поглотил всю коленопреклоненную фигуру.

Крал понимал, что карлика поглотила не просто магия, но нечто злое настолько, что разум отказывался даже думать об этом. И если бы он мог закрыть глаза, он бы их тут же закрыл.

Но некая сила вынуждала его смотреть и видеть, как чернота перед ним вихрилась и все туже окутывала фигуру карлика, словно просачивалась сквозь его плоть. Через несколько секунд она полностью всосалась в тело, и на коже осталось всего несколько жалких язычков огня. Шар исчез, и перед горцем стоял теперь лишь карлик, но уже не бледный, а черный, как самая беззвездная ночь, как статуя, вырезанная из тени.

Каким-то шестым чувством Крал понимал, что карлик теперь — не существо из плоти и крови, но камень, наподобие того, из которого была сделана чаша, похищенная Могвидом у мертвой Вайрани. И он вспомнил, как называли этот камень лорды-близнецы.

Эбонит.

Словно в ответ на мысленно произнесенное горцем слово глаза карлика открылись. Они были красны от жгущего его изнутри огня. Каменные губы раскрылись, показав желтые зубы.

— Как мило, что ты сам пришел к нам, — вырвалось из каменной глотки, и каменная рука поднялась. — Иди к своему другу!

Крал вспомнил те несколько слов, что услышал наверху от лордов и понял, что это каменное существо уже не карлик — он стал кем-то иным с тех пор, как превратился в камень.

— Кто... Кто ты? — заикаясь, спросил горец, все же поднимая топор.

— Беги, Крал, — наконец, подал голос и Мерик, заметивший друга. — Это существо... ты не сможешь победить.

Но знакомый голос вдруг освободил Крала от страха и нерешимости. И сердце его, ослабленное ужасом, превратилось в скалу. Он стиснул рукоять топора и расправил плечи.

Карлик, будь он белым или черным, все же остается только карликом — и может быть убит!

И горец обрушил на противника удар своего чудовищного оружия. Топор описал смертельную дугу, а карлик даже не поднял руки, чтобы защититься от удара. И правильно — Мальф был хорошим учителем, карлику не помогла бы даже такая защита.

Со всей силой Крал обрушил удар на шею существа, но вместо отрубленной головы, его самого резко отбросило к стене. Он не поверил глазам и снова занес топор.

Карлик спокойно стоял на прежнем месте и только слегка поглаживал шею.

— Ну, спасибо, удружил. Моя каменная кожа все еще несколько тверда, и пара таких ударов только размягчит ее.

Крал, не обращая внимания на глупые речи, снова размахнулся, но вдруг заметил, что с оружием что-то случилось. Он растерянно поднял глаза и ахнул: лезвия не было. В руках оказалось лишь бесполезное топорище. А под ногами карлика, в самой грязи валялись осколки его верного друга.

Карлик усмехнулся, глядя на остолбеневшего горца.

— Ну, кажется, с этим покончено. Ничего, мы с тобой и без топора поговорим. — И карлик стал медленно поднимать руку.

— Беги, Крал! — снова раздался слабый голос эльфа.

Но было слишком поздно.

Карлик указал каменным пальцем на горца, и оттуда, словно черный фонтан, вырвался черный огонь. Языки пламени, как пальцы, охватили горло Крала и подняли тело с земли. Через секунду он, так же, как Мерик, висел, прикованный к стене, и ноги его не доставали до пола. А пламя пробиралось все глубже в плоть, обжигая кости.

— Нет! — застонал Мерик.

— Хватит шуметь, — прикрикнул карлик, и на секунду прояснившимся сознанием Крал увидел, как он поднимает вторую руку и направляет ее на эльфа. — Что ж, сейчас и закончим начатое, — пробормотал карлик, и глаза его вскипели кровью. — Черное сердце показал мне, что надежда смешна и глупа, он выжег во мне даже самую мысль о сопротивлении. Этому я научу и вас, и вы станете служить злу так же преданно, как любой из новообращенных солдат.

И от жестокого смеха Крал снова потерял сознание.

— Неужели ты ему веришь? — спросил Майкоф, не в силах удержать дрожь в голосе, ибо одно лишь упоминание имени темного Лорда заставило его совершенно потерять контроль над собой.